До ее смерти осталось сто дней

– Грейнджер, ты же не угрожаешь мне, правда?
– Драко обхватил волосы Гермионы на затылке, больно сжимая пряди в кулаке. Склонился к ее лицу, и Грейнджер тяжело сглотнула образовавшийся в горле ком - стало страшно. Чем она думала, черт возьми?!
– Не советую тебе делать этого.

Драко резко отстранился и вышел, больше ничего не сказав. Гермиона же обессиленно опустилась на пол, обхватив себя руками за плечи. Перед глазами темнело, в ушах шумела кровь, а мысли разлетались, как осенние листья на порывистом ветру. Было плохо. Слезы потекли сами, застывая солеными каплями на губах. Единственное, что осознавала Гермиона - перемирию конец. Она больше ни за что и никогда не забудет, кем является Драко Малфой.

***

Три дня Гермиона не выходила из комнаты. Еду ей приносили, а все остальное время она читала, смотрела в потолок или рассеянно рассматривала кленовые листья - кроваво-алые - медленно кружащиеся и плотным ковром оседающие на клумбы с увядающими розами. Никого из семейки Малфоев она не видела, чему была несказанно рада. Она была уверена, что и Драко, и Люциус сейчас переполнены злорадством: конечно же, ее поведение было постыдным. Но больше она не пойдет на поводу у примитивных животных инстинктов. Она не такая, кроме того, любит Рона. Даже не хотелось думать, что будет в школе, когда ей придется в глаза ему врать. Вот к чему приводит минутное помешательство! Неудивительно, что Гермиона всегда предпочитала рациональность. Так было легче избегать подобных неловких ситуаций.

Кроме того, за эти дни она успела написать и Рону, и Гарри, и даже профессору Дамблдору. Про принадлежность Драко к Пожирателям она не сказала, решила, что пока это не столь важно. Возможно, это было просто оправдание, проявление слабости - Гермиона предпочитала об этом не думать.

К вечеру третьего дня Грейнджер наконец-то вышла из комнаты. Решила посетить библиотеку и взять несколько новых книг. В доме было тихо и спокойно, но Гермионе почему-то было неуютно больше, чем когда-либо. Кожа покрылась мурашками, ладони вспотели, а губы пересохли. Казалось, что весь дом - это огромное чудище, проглотившее что-то ядовитое. И теперь каждый камень был пронизан черной зловонной отравой, которая текла между трещинами камней, напитывая воздух.

Гермиона встряхнула головой. Просто она стала слишком впечатлительной, ничего более.

– Грейнджер, - Гермиона дернулась, услышав за своей спиной голос. Она только что спустилась на первый этаж и еще даже не успела пересечь холл. Встреча с Драко ее явно не радовала, но промолчать не представлялось возможным.

– Малфой.

– Иди в комнату, - Драко быстро подошел к ней и обхватил за локоть, волоча за собой. Мельком Гермиона отметила, что на нем была черная мантия, хотя обычно Драко не носил ее дома.

– Что, прости?

– В комнату иди! Нет, ты просто невозможная, Грейнджер! Три дня сидела, не высовываясь, а сейчас… - Малфой казался странно напряженным и все продолжал шептать. Гермиона понимала, что он нервничает. Сильно.

– Малфой, я иду в библиотеку! Что происходит! Отпусти меня!

– Грейнджер, мать твою, не упирайся ты, как баран! Я тебе потом все объясню!
– Драко успел дотащить девушку до лестницы, когда тишину в доме прорезал оглушительно-громкий, полный боли и отчаянья женский крик. Гермиона не успела подумать, резким рывком сумела вытащить руку из цепких пальцев Малфоя и бросилась к кабинету Люциуса, откуда, она была уверена, и раздался крик.

========== Часть 11 ==========

Драко нагнал Гермиону у самых дверей. Дернул за плечо, вынуждая обернуться к нему, сильным толчком прижал к стене и зажал ей рот ладонью. Наверное, они создавали жуткий шум, но за женским криком этого не было слышно.

– Не смей, - Драко говорил на грани слышимости, но каждое слово хлестало словно плетка, причиняя Гермионе безумную боль и заставляя слезы непроизвольно течь по бледным щекам.
– Ты ничем не поможешь. Она умрет. И ты умрешь. Тебя тоже подвесят под потолок и будут пытать, пока ты не захлебнешься кровью или не свихнешься. А может пустят по рукам и тогда ты, святая невинность, будешь умолять, чтобы тебя убили. Не глупи, Грейнджер.

Гермиона чувствовала, что на щеках останутся красные метки от пальцев. Было тяжело дышать, к горлу подкатывала тошнота, и страх проникал холодом в каждую клетку. Она знала, что не имеет права уйти, ведь это подлость и трусость - бросить человека умирать. Но еще она знала, что не справится одна, что Драко прав, и она просто станет еще одной игрушкой для Пожирателей. Наверное, очень забавной игрушкой, ведь не каждый день удается “развлечься” с лучшей подружкой ненавистного Поттера. И никто ей не поможет, даже Люциус, который, по сути, обязан обеспечивать безопасность Гермионы. А должен ли? Быть может задача Малфоев - лишь обеспечить ей укрытие, которое будет достаточно безопасным, а вот каким образом Гермиона будет выживать в этом укрытии - дело ее личных умений и предосторожностей? Она не знала, уже ничего не знала и не понимала.

Драко видел, как Гермиона борется с собой, поэтому не терпящим возражений тоном произнес:

– Иди в комнату. Не выходи, пока я не разрешу. Немедленно!
– Малфой резко дернул Гермиону за запястье и подтолкнул к лестнице. И она ушла, последними усилиями сдерживая раздирающие ее рыдания.

***

Гермиона сидела в ванной комнате, на холодном кафеле. Наверное, уже прошли часы, слезы высохли, застыв на щеках липкой маской. Было тихо. Казалось, что ничего не произошло, но Гермиона знала, что внизу совсем недавно в муках умер человек. А она ничего не сделала, развернулась и убежала. Предала свои убеждения из-за страха, из-за Малфоя, который вновь удержал, потому что просто боялся отцовского гнева. Ему хорошо, он выполнил задание и плевать, что Гермиона уже никогда не сможет простить себе сегодняшний поступок. Это всегда будет грязным пятном на душе, кровью на руках и громким криком в сновидениях.

Когда дверь тихо приоткрылась, девушка даже не подняла взгляд. Это мог быть только один человек. Человек, который участвовал в убийстве, который носил метку, которого она совершенно не знала. Раньше Гермиона даже иногда жалела его, считала, что он просто несчастный ребенок и ему всего лишь не повезло родиться в семье, где основная ценность - это чистота крови, а не любовь и готовность пожертвовать собственным благополучием ради счастья близких. Она думала, что где-то в глубине души Драко не такой плохой, а все его поступки - желание привлечь внимание, которым в Хогвартсе единолично владел Гарри. А вот сейчас она уже не верила в эти детские сказки. Он убивал, лгал и готов был на любую подлость, только чтобы защитить свои собственные интересы.

– Можешь идти в библиотеку, Грейнджер, - сухо произнес Драко. Если бы Гермиона посмотрела на него, то заметила бы, что он еще бледнее, чем обычно, а руки сцеплены в замок, чтобы скрыть дрожь.

– Не хочу, - тихо ответила Гермиона, прикрывая покрасневшие глаза. Не хотелось показывать врагу - а Драко отныне она, конечно же, считала именно врагом!
– свою слабость.

– Как знаешь. Я устал уговаривать тебя и бегать, спасая твою шкуру. Делай, что хочешь.

– Вот и замечательно. Просто уйди! Мне неприятно находиться рядом с тобой.

Наверное, не стоило говорить этого. Но Гермиона ведь не знала, что Драко и так на грани нервного срыва. Ей было не понять, каково это - смотреть, как капля за каплей из человека вытекает жизнь, как становится хриплым и монотонным крик, как гаснет свет в глазах, сменяясь безразличной пустотой. Гермиона никогда не смогла бы понять, какие эмоции бушевали в тот момент в Драко. Именно эти эмоции и заставили его резко обхватить тонкие запястья девушки и быстро дернуть ее на себя, вынуждая подняться с пола. Он встряхнул ее и прошипел, почти касаясь ее губ своими: