До ее смерти осталось сто дней
Шрифт:
– Нет, не всегда. Но это исполню. Ну так что ты хотела узнать, когда вчера играла в шпиона?
– Драко устало потер виски и прикрыл глаза.
– Что было вчера и сегодня?
– А сама не догадываешься? Здесь был Темный Лорд, - Гермиона поежилась. Зачем он ей это говорил?
– Зачем ты рассказываешь мне?
– Гермиона все же озвучила вопрос, с опаской подходя ближе к кровати.
– Лучше правда, чем твои фантастические догадки, Грейнджер. Ты будешь спрашивать или нет? Я устал, - Драко раздраженно сверкнул глазами, но потом вновь опустил веки.
– Малфой, с тобой все нормально?
– Гермиона робко коснулась плеча Драко. Он ничего не ответил, все также молча сидел, опустив голову.
– Малфой, не молчи!
– Грейнджер, или вопросы по существу, или просто заткнись! Тебя не касается, что со мной!
– прошипел он, дергая плечом и скидывая ладонь девушки.
– Драко, ты ведь не хотел, да?
– тихо
– Что не хотел, Гермиона?
– он намеренно выделил ее имя, намекая, что именно она первой начала.
– Принимать метку.
– Хотел ли? Тебе не понять, Грейнджер. Ты живешь в своем маггловском мире и не догадываешься, что такое фамилия, чистота крови и призвание. Я не хочу это обсуждать. Я устал, Гермиона. Я очень устал, - Драко откинул пряди со лба. В лунном свете Гермиона заметила, что у него дрожат пальцы и, не успев подумать, произнесла:
– Значит, ложись. Твоя комната ведь дальше, - Малфой удивленно вскинул на нее взгляд и улыбнулся. Впервые Гермиона видела у него такую улыбку - благодарную и искреннюю. И это стоило того, чтобы вновь предать понятие “правильно”. Гермиона решила, что подумает об этом завтра. Она быстро легла, отвернулась к стене и закрыла глаза. Через минуту к ее спине прижалось горячее тело, а рука Драко властно обняла ее за талию. Гермиона улыбнулась. Спать вместе становилось привычным.
========== Часть 14 ==========
Мои дорогие, так как работа уже приближается к определенным главам, мне нужно ваше мнение. Когда я начинала это писать, то просто банально не решалась браться за рейтинг выше Р-ки. Он такой и стоит сейчас, поэтому мне хотелось бы знать, удовлетворитесь ли вы подобным рейтингом или же повысить его до НЦ? Сейчас я уже берусь и за тот, и за тот вариант, поэтому мне непринципиально, как описывать некоторые сцены. Просто больше буду ориентироваться на большинство из вас и ваши пожелания в этом случае.
Открывать глаза не хотелось, хотя сон давно ушел, а вместе с ним и душевное спокойствие. Именно поэтому Гермиона все так же лежала не шевелясь, пытаясь отвлечься от ощущений. Получалось откровенно плохо: дыхание Драко согревало кожу шеи, а его руки лежали под грудью, не давая даже вдохнуть толком. Приходилось аккуратно сопеть носом, стискивать зубы и заставлять себя думать о чем-то другом. О полезном, важном, серьезном. Об учебе, Ордене, Роне… Нет, думать о Роне было однозначно плохой идеей. Гермиона мгновенно почувствовала, как кровь приливает к лицу и горячит щеки. Всякий раз она убеждала себя, что не делает ничего такого, что ей не за что себя винить, но с каждым днем уговоры все меньше действовали. Грейнджер не привыкла обманывать себя, поэтому неохотно признавала, что поступала и продолжала поступать неправильно. Ее отношения с Малфоем бесспорно должны были складываться не так. Вежливость, сдержанность, холодность - такова характеристика поведения, которое помогло бы ей жить здесь. Она же, наоборот, поступала импульсивно, поддавалась этим странным ощущениям, которые были такими острыми и новыми. Неоднозначными. Что она испытывала к Драко? В школе это были злость, отвращение и крупица жалости. Но теперь они были не в школе, Гермиона слишком много видела, замечала, осознавала, и это переворачивало ее былые представления с ног на голову. Раньше было просто: он на противоположной стороне - значит враг. Здесь же грани смывались, эмоций было в разы больше, а, значит, и сложностей тоже.
Драко заворочался за спиной Гермионы, прижался губами к ее шее и вновь затих. Несколько секунд Грейнджер прислушивалась к его дыханию, кожа полыхала от этого невольного касания. Но вскоре она поняла, что этот жар не столько из-за ее ощущений от близости Малфоя, сколько от того, что его тело было и в самом деле невероятно горячим. Гермиона нахмурилась, открыла глаза и кое-как перевернулась в тесных объятиях. Лицо Драко оказалось совсем близко от ее, но в данный момент это не смущало. Гермиона коснулась лба Малфоя кончиками пальцев - у него действительно была высокая температура. Бледная кожа даже немного посерела, под глазами залегли глубокие темные тени, губы пересохли и покрылись сеточкой трещинок. Гермиона быстро заворочалась, скидывая с них одеяло.
– Малфой! Просыпайся! Эй, слышишь?
– она потрясла его за плечо. Драко глухо простонал, зарываясь лицом в подушку. Только сейчас Гермиона заметила лиловые синяки и бурые кровоподтеки, расплывшиеся по его коже.
– Драко! Проснись!
– Драккл тебя за задницу, Грейнджер!
– сердито прошипел Малфой, когда все же открыл глаза.
– Что такое?
– Что такое? Это с тобой что такое? Откуда это?
– Гермиона указала на синяки. Как же она не заметила вчера? Впрочем, Малфой был в рубашке, когда он ее снял, девушка не помнила.
– Это? Ничего. Последствия плохого настроения Лорда, - Малфой пожал плечами и вновь опустился на подушки,
прикрывая веки. Ресницы отбрасывали тени на щеки, делая его лицо еще более уставшим и изможденным.Несколько долгих минут Гермиона молчала. Просто не знала, что сказать.
“Сам виноват, нечего было связываться с Волдемортом”? Слишком жестоко и несправедливо. Ведь Гермиона уже знала, что это не желание Драко. Просто необходимость. Прихоть судьбы.
Можно было посочувствовать и уйти. Закрыться в ванной и сидеть там, пока Драко не уйдет. Наверное, это было правильным выбором. Правильным, но нечестным. Гермиона не хотела поступать так. Не могла. Не после того, как сама предложила ему остаться.
– Круцио, да?
– Угу, - сонно пробормотал Драко.
– Сосуды лопаются, поэтому синяки и температура иногда.
– Я принесу тебе зелье. Сейчас только…
– Грейнджер, - Малфой не дал Гермионе встать. Обхватил запястье, потянул ее на себя, накинул на них толстое одеяло и только потом договорил: - просто помолчи, хорошо? Хочешь, почитай, а я еще немного посплю. Поняла?
– он приоткрыл один глаз, и Грейнджер с трудом сдержала улыбку. Сейчас он не казался ни вредным мальчишкой, ни злобным Пожирателем. Он был просто человеком, который не хотел оставаться один. В тот момент Гермиона явственно осознала - что метка все-таки не то, что делает человека лучше или хуже. А в Драко Малфое еще оставалось что-то человеческое. Возможно, стоило бороться, чтобы сохранить это.
– Поняла.
***
Вопреки своим словам Драко проспал более трех часов, а когда проснулся, был уже полдень. Соседняя подушка пустовала, в голове все еще пульсировала боль, а во рту было сухо. Пить хотелось жутко, но вставать не было никаких сил. Малфой лениво осмотрел комнату: рубашка лежала на полу, несколько пергаментных свитков небрежно скинуты в углу. Значит, эльфы не приходили, иначе не оставили бы такой беспорядок. Это было к добру, не хотелось объяснять отцу, почему он провел ночь в кровати грязнокровки. Впрочем, в данной ситуации Люциус бы простил все, если бы Драко сказал, что это “в пользу дела”. Иногда ему казалось, что отец одобрил бы даже интрижку с Грейнджер, если бы это отвлекло девчонку от ее масштабных шпионских планов. Ее вмешательство было неудобным. Темный Лорд все чаще был не в духе, что не преминул продемонстрировать вчера. Драко поморщился, вспоминая шипящую речь Волдеморта и то, как он намекал Люциусу на то, что у того плохо получается вести двойную игру. Потом он сказал, что ничего не должно мешать устранению Дамблдора и окончательной победе над Поттером. И если что-то будет слишком “отвлекать” Люциуса или Драко, то “это” придется устранить. Конечно, кроме Малфоев и Северуса Снейпа никто не догадался, что речь идет о Грейнджер. И это было плохо. Очень плохо. Ситуация изначально была тяжелой, но сейчас она становилась опасной. Для Люциуса, для Нарциссы, для самого Драко. И, естественно, для Гермионы Грейнджер, которая, видимо, не осознавала, что вся стабильность данной ситуации держится на такой шаткой основе, как “везение”. Если, упаси Мерлин, Темному Лорду понадобятся какие-то сведения о Поттере, он вытащит их из его лучшей подружки. Малфой не желал подобного никому. Он слишком хорошо помнил, что испытываешь, когда катаешься по холодному мрамору, срываешь ногти до мяса под воздействием Круцио. Даже сейчас казалось, что все внутренности - сплошное месиво, а вены вспороты, из них хлещет темная кровь, но не пробивает кожу, а лишь застывает под нею уродливыми багряными пятнами кровоподтеков.
Драко перевел взгляд на потолок и тяжело вздохнул. Какой толк раздумывать сейчас об этом? Ничего не изменишь. Все сложится так, как должно. Еще год назад Малфой считал, что жизнь будет такой, как захочешь. Верил, что можно выбирать, принимать решения, отстаивать свое мнение. На деле же никто не спросил, хочет ли он метку. Никого не интересовало, способен ли он убить Альбуса Дамблдора. И сейчас никто не мог избавить его от ответственности за жизнь Грейнджер, которую он не хотел на себя брать. Он не рыцарь, не герой, как Поттер. Его амплуа - равнодушие, хладнокровие и беспристрастность. Он всегда гордился, что оставался невозмутимым не только в светском обществе, но и в личных отношениях. Никогда не позволял лезть себе в душу. Всегда держался вежливо с чистокровными волшебницами, но никогда не реагировал на слезы и упреки. Сами виноваты, ни разу он не просил раздвигать ноги на второпях постеленной просто на полу мантии. Сами предлагали, словно течные суки, готовые отдать жизнь за несколько минут быстрого “перепихона”, как называл это Забини. Драко лишь хмыкал тогда, пытаясь за этим скрыть досаду. Все было слишком одинаково. Конечно, они все были разные, некоторые удивляли поистине богатыми умениями для юного возраста, но никто не удивлял до секса. А потом было поздно: похоть удовлетворялась, и Драко вежливо - исключительно вежливо!
– благодарил за приятное времяпрепровождение и уходил, так и оставив очередную Конечно-Же-Чистокровную-Но-Имени-Не-Помню на полу.