До ее смерти осталось сто дней

– В следующий раз, Грейнджер, я позволю тебе присутствовать. Я лично приведу тебя за руку и заставлю смотреть, как в очередной раз убивают тех недалеких магов, которые поддерживают магглорожденных. Ты будешь знать, что этого человека убивают из-за тебя, из-за того, что вы, обладатели грязной крови, претендуете на то, что вам не принадлежит. Тебя будут умолять помочь, а ты не сможешь, потому что страх заставит тебя стоять на месте и лишь отводить взгляд, как будто ты не видишь и не слышишь. А если все-таки ты решишься помочь, то умрешь. И смерть твоя не будет легкой, это я тебе обещаю, - Гермиона только смотрела широко раскрытыми глазами в перекошенное от злобы и какого-то безумного отчаянья лицо Драко. Хотелось кричать - громко. Чтобы с криком вытек весь ужас, который переполнял ее. Но с губ не срывалось ни единого звука, и когда Драко договорил, в комнате установилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь их тяжелыми дыханиями.

– Отпусти меня, - в конце концов, тихо пробормотала Гермиона. За эти дни она слишком часто оказывалась в чересчур интимной близости с Малфоем. Наверное, она уже никогда не сможет загладить свою вину перед Роном и собственной совестью.

Как ни странно, но Драко послушно разжал пальцы и отстранился. Взъерошил волосы, поправил мантию и уже абсолютно другим тоном - сухим и ровным - произнес:

– В общем, сегодня можешь делать, что вздумается. В дальнейшем старайся не бродить по дому, предварительно не предупредив меня. Отцу очень сложно утаивать от большинства Пожирателей, что ты живешь здесь. Не усложняй задачу еще сильнее. И не привлекай внимание того, кого не следует привлекать, - имя Темного Лорда не было произнесено, но Гермиона чудесно поняла, о ком идет речь. Действительно, это была огромная опасность. О чем вообще думал Дамблдор? Иногда Гермиона подозревала, что ее просто бросили сюда в качестве пушечного мяса с какой-то значимой целью. Но разве директор смог бы так поступить с ней? Наверное, в данном случае Волдеморт не должен был заинтересоваться ею и возможным воздействием через Гермиону на Гарри.

– Ладно, - коротко бросила Грейнджер и отвернулась к зеркалу. Ей хотелось поскорее остаться одной. Она еще встретилась взглядом с Драко в стеклянной поверхности, но не успела понять, что именно пряталось в глубине серых глаз. Резко развернувшись, Малфой вышел, тихо прикрыв дверь.

***

Дорогой Рон!

Я тоже очень соскучилась. Знал бы ты, как я хочу сейчас оказаться в Хогвартсе. Я соскучилась, кажется, по всему, даже по тем мелочам, которые раньше казались обыденными.

Вы с Гарри совершенно меня не слушаете! Я не знаю, как вы планируете закончить этот год с таким отношением к учебе, Рон! Очень прошу вас взяться за ум, пока не поздно!

У меня все без изменений. Жизнь здесь однообразна, если ты, конечно, не Малфой. Они развлекаются какими-то встречами с чистокровными магами, на которые меня, естественно, не приглашают. Хотя, не буду скрывать, это лишь радует. Не хотелось бы исполнять на подобных приемах роль шута. Вот и сегодня у них гости, а значит, я смогу спокойно поужинать в комнате, не лицезрея их кислые мины за столом.

Мерлин, мне не верится, что прошел уже месяц! Тридцать долгих дней! С одной стороны, это всего лишь треть срока, мне сложно сдерживать досаду, когда я понимаю, что до Рождества еще долгих семьдесят дней. Но с другой, - я протянула здесь уже достаточно долго, чтобы выработать манеру поведения, которая помогает максимально избежать контакта с Малфоями. Сейчас мне уже значительно легче, чем вначале.

Про деятельность Люциуса я ничего не знаю. Возможно, у них сейчас затишье. Если что-то узнаю, сообщу.

С любовью, Гермиона.

Девушка еще раз критически просмотрела письмо. Данный вариант был уже четвертым, три предыдущих она забраковала. По сути, она почти не соврала, вот уже две недели, как в доме было абсолютно спокойно. Гермиона очень надеялась, что это не пресловутое затишье перед бурей. Касательно убийства какой-то женщины и метки Драко она до сих пор не написала ни директору, ни мальчишкам. Какой смысл? Пока ничего нельзя предпринять, а значит, и поднимать панику не стоит.

Решив, что в этот раз письмо получилось вполне удовлетворительным, Гермиона привязала его к лапке совы и выпустила ее в окно.

Тяжело вздохнув, Гермиона села в кресло и принялась за чтение. Где-то на первом этаже Малфои встречали гостей, Грейнджер не помнила кого именно. Это значит, что ей нельзя выходить, а необходимо тихо сидеть в комнате. Впрочем, в последнее время она сознательно стала затворницей. Где-то в глубине сознания поселился страх, что Малфой выполнит свою угрозу, позволит ей наблюдать за мучительной смертью невинного человека. А, быть может, она просто стала бояться Драко, который оказался совершенно не таким, как ей представлялось.

Спустя несколько часов Гермиона откровенно заскучала и искренне пожалела, что днем не предприняла очередную вылазку в библиотеку. Все книги были уже прочитаны девушкой и не могли в должной мере заинтересовать. Сейчас было поздно сожалеть, поэтому Гермиона прикрыла веки, стараясь ни о чем не думать. Сначала было спокойно, лишь часы мерно отсчитывали минуты, а потом в коридоре раздались какие-то подозрительные шорохи. Тяжелая дубовая дверь не позволяла понять, кто именно там ходит, но то, что возле ее двери кто-то находится, Гермиона знала точно. Подождав еще несколько минут и поняв, что человек или даже, возможно, люди не собираются никуда уходить, девушка решила выглянуть. Вряд ли ее планируют убить, иначе уже давно бы ворвались внутрь, а значит, в коридоре все должно было быть относительно безопасно.

Гермиона медленно повернула дверную ручку и тихо выскользнула в коридор. Почти мгновенно она пожалела о своем решении… Это был Драко. Он целовал какую-то блондинку - жестко и требовательно. Его руки жадно гладили ее тело: вот он провел по ее груди, а спустя мгновение уже обхватил ягодицы, прижимая еще ближе к себе. Гермиона не хотела смотреть. Не хотела! Не хотела! Но и уйти не получалось, казалось, что ноги приросли к полу, а глаза упорно следили за двумя фигурами.

– Драко, - хрипло выдохнула блондинка, когда они наконец-то разорвали поцелуй. Ее бледные руки оглаживали спину Малфоя, а потом она резко выдернула рубашку из брюк, провела ладонями по его животу и… увидела Гермиону.
– А это кто?

Драко повернул голову, окинул Грейнджер внимательным взглядом с ног до головы, усмехнулся и, склонившись к уху блондинки, прошептал:

– А это Гермио-о-она, - только сейчас Грейнджер поняла, что он пьян. Инстинкты вопили, чтобы она убежала, закрылась на все засовы. Пока не поздно. Но тело не слушалось, наоборот, она вся обратилась во слух, стараясь не упустить ни единого слова Драко. Но он молчал. Долго молчал, уткнувшись носом в шею блондинки и по инерции поглаживая ее грудь, часто вздымающуюся и опадающую над вырезом платья.

– Так может пойдем к тебе в комнату?
– этот вопрос и глупое хихиканье блондинки сорвали с Гермионы оцепенение. Она вздернула подбородок и, развернувшись на пятках, взялась за дверную ручку.

– Нет. Возвращайся вниз, - ответ Драко нагнал Гермиону уже на пороге. И было в этом голосе что-то угрожающее, посылающее по позвоночнику табун мурашек. Она и сама не знала, чего испугалась, но поспешила закрыть дверь. Не успела. Драко легко преодолел сопротивление, и Гермионе пришлось отступить, позволяя ему войти.

– Что с тобой, Грейнджер?
– сейчас Гермионе казалось, что он не настолько пьян, как ей почудилось вначале. По крайней мере, к ней Малфой приближался вполне уверенно, заставляя девушку затравленно пятиться назад.

– Со мной? Ничего.

– Ты что, ревнуешь, Грейнджер? Или просто любишь подсматривать?

– Я не подсматривала, - Гермиона ощущала, как запылали от смущения щеки.

– Значит, ревновала?
– Драко усмехнулся, делая еще один шаг. И еще один. И еще…

– Ты говоришь ерунду! Что с тобой?