До пепла...

 Но Тоня взгляд выдержала прямо, не скрывая, что, и несмотря на это, не поступится собственной гордостью и принципами. Дамир все понял, кивнул, прошел к дивану, где остался его мобильный.

— Во сколько похороны? — вернулась Тоня к невеселым мыслям.

— В одиннадцать, — Дамир тоже вновь стал мрачнее. — Можешь еще пойти поспать, там твоя одежда, в шкафу, устала же так, наверное, — заметил он, не отрываясь от какого-то сообщения в телефоне.

 Сам Дамир, между прочим, тоже был в измятой сорочке и брюках.

— А ты почему не переоделся? — уточнила Тоня, пока не анализируя тот факт, что ее вещи у него хранились… Это многое значило. И все же…

 Дамир отвлекся от телефона и посмотрел на себя так, вроде только обратил на это внимание, скривился.

— Блин! Забыл… Измотан до крайности был… Тебя не мог дождаться. Не до того было. Еще бы в душ, но самому так спать после завтрака хочется опять, что лучше еще час с тобой подремаю, — как в подтверждение этих слов, он широко зевнул.

 Тоне почему-то легче стало от этого, надеялась, что помогла ему хоть на капельку расслабиться.

— Ты хочешь, чтобы я с тобой на похороны поехала? — не до конца уверенная, все же уточнила она, поднявшись и подойдя к Дамиру.

— Хочу ли я? Да… С тобой это было бы… терпимей, наверное, — он обхватил ее плечи рукой и притянул Тоню к себе, прижавшись подбородком к щеке, вдохнул, будто пытался ароматом ее волос легкие наполнить. — Только я тебя туда не возьму, даже учитывая это, птичка. Не хочу засветить. Ничего пока не ясно. Расследование уже велось органами, после подрыва у них какая-то операция началась, учитывая то, что Лешку… — он замолчал, тяжело сглотнув. — Но и у той стороны покровители сильные. Основных не снимут, так, кого-то прижучат, исполнителей, кураторов среднего звена. Это всем понятно, как бы нам с Саньком не хотелось, чтоб всех к стене и в упор… — Дамир крепче ее обнял, явно переживая в груди бурю гнева и боли. — Но пока мы не утрясли это все, не хочу тебя подставлять или подвергать опасности еще больше, — с этой тяжестью и твердой решимостью пояснил ей свои мысли.
– - Подождешь тут, пока я вернусь?

 Хорошо, это она понимала и оценила то, что сейчас Дамир с ней свои намерения и поступки обсуждал.

— Да, любимый, конечно, — кивнула, и не думая высвобождаться из теплого кольца его рук.

 Как же соскучилась!.. Это немного пугало. Но и оказаться сейчас вновь поодиночке — казалось еще страшнее.

 Тут у Дамира включился телефон, замигав именем Чехова, несмотря на едва начавшийся шестой час утра. И Тоня решила не мешать им разговаривать, пошла в спальню. Если и не спать, то поваляться еще точно хотелось. Прав Дамир, после сытного завтрака какая-то сонная дрема навалилась, хоть и говорили на тяжелые темы.

 Все вещи были на своих местах. Так, как она те сложила в последний раз, когда у Дамира оставалась. То есть, может, уборщица что-то и перекладывала, но точно на те позиции, которые уже Тоня и привыкла считать условно «своими» в этом доме. И зубная щетка стояла в стаканчике в ванной около электрической щетки Дамира. Казалось странным предполагать, что этой ночью, потеряв друга и находясь в том моральном состоянии, в котором Тоня его застала приехав, Дамир бегал по квартире и раскладывал ее вещи… Не трогал, значит, оставлял, как было.

 Да, это точно подтверждало его слова, что Дамир не мог и не хотел ее полностью вычеркнуть из своей жизни. А Тоня тот его галстук искромсала ножницами и выкинула вместе с духами, чтобы и от малейшего следа мужчины в своем доме избавиться.

 Черт, аж пугало, насколько хорошо Дамир свои действия спланировал, добившись от нее ровно той степени гнева, обиды и поступков, на которые и рассчитывал. Явно прекрасно умел чувствовать и раскусывать людей, находя слабые места и точки давления. А вот себя, выходит, переоценил и недопонял, раз не сумел «переболеть» ею, как рассказывал. Потому что впервые в такой ситуации оказался, столкнувшись с чувствами, которых не знал? Тоня могла его понять, сама тоже вот так впервые в жизни полюбила и…

 Ладно-ладно, она его не простила еще за всю эту дурость и боль, за то, что сам все решил, ни черта ей не объяснив! Но… сейчас, выслушав, Тоня уже понимала, что именно руководило Дамиром. И с точки зрения безопасности, и с точки непонимания собственных чувств.

 Дамир зашел, когда Тоня еще переодевалась. Застыл, с какой-то жадностью даже глядя на нее, словно поедал глазами, в себя впитывал ее вид. И ей внутри горячо стало, откликнулось все! Подошел, обнял осторожно, похоже, допускал, что она его оттолкнет. Но Тоня сама припала, медленно расстегнув его измятую сорочку, прижалась щекой к горячей груди Дамира, слушая стук родного сердца.

 И оба понимали, что им не до того, и самого секса не хочется сейчас. Морально измотаны. Просто очень соскучились друг по другу. Просто хочется быть кожа к коже…

— Санек привезет сюда жену к десяти, ты не против? Мы подумали, что так вас обеих легче будет защитить, не рассредоточивая охрану. Комнат много, ты не обязана с ней говорить, если что, это только на саму церемонию. Хотя Ника нормальная, она без каких-то там заскоков, хороший человек, — будто спрашивая у нее разрешения, сообщил Дамир.

 Словно они и не у него дома или она равна ему в праве решать.

 — Я думала, он дважды разведен, — не поднимая головы, отозвалась Тоня, чтоб не показать, что его тактика дает свои результаты, черт бы побрал этого Пархомова! Польстило.

— Разведен. Она его вторая жена… Хотя Сашка одну Нику всегда и любил. Да и сейчас все пытается заслужить прощение… Сложно у них все там, Тонь, без бутылки не разобраться, — невесело хмыкнул Дамир. — Но дороже Ники для Чехова никого нет, и он тоже боится ее под удар подставить. Сын за границей, к тому же и не общался он с ним, по сути. Нет там близости, в основном, обеспечивает и все. С первой женой не общается вообще, они и поженились-то из-за залета, хотел Сашка тогда «правильно» сделать. Сейчас все через адвоката решают. А Вероника — его слабое место.

— Черт! Кажется, у них все еще сложнее, чем у нас, да? — хмыкнула Тоня, немного растерявшись от такой информации.

 Дамир хохотнул, прижавшись щекой к ее макушке, хоть и не особо весело это прозвучало. Крепче Тоню обнял.

— Сложнее. К счастью, и, благодаря в чем-то самому Саньку, вечно мне мозги вправляющему все эти дни, я так натупить, как он в свое время, не успел и не додумался, — выдохнул тяжело.

 Она услышала все, на чем он ненавязчиво акцент сделал. Легло на душу.

— Ладно, это же твой дом. Ты решаешь, кого приглашать и как правильней будет, — кивнула Тоня, потянув Дамира к кровати.

 Вновь ощутила в нем усталость, а время бежало, скоро Дамиру все силы понадобятся, чтобы выдержать ужасный день.

— Нет, я выводы из своих ошибок делаю. Теперь вместе решать будем, — не сопротивляясь, он лег с ней в постель, сбросив расстегнутую Тоней рубашку и брюки на пол.

 Вот же ж расчётливый и хитрый, проныра! Но не удержалась, сама уголками губ улыбнулась.