Добро пожаловать в Детройт

Юрис приподнимается аккуратно, она это видит, чтобы не стряхнуть её, сидящую поверх его колен. Очень внимательно смотрит ей в глаза, осматривает лицо. Протягивает ладонь, мягко проводя чуть дрожащим большим пальцем левой руки по её скуле, от носа к виску. Ей нравится эта ласка, но вместо того, чтобы податься щекой навстречу, она дергает головой и прикусывает, тут же отпуская, основание большого пальца.

— Я ведь уже говорил тебе, Лара, что ты не похожа на неё, — пальцы соскальзывают дальше, к затылку, в волосы. И человек, от которого она неделю назад, очень долгую неделю назад хотела держаться как можно дальше, оказывается очень близко. — Разве нет?

В этот раз эти слова звучат правильно. Так же правильно, как и все, что происходит после них.

[3] Аналог 50-52 размера в США

***

Она уже очень давно не «соскальзывала» просто для того, чтобы ловким движением спрыгнуть с кровати, в пару скачков добраться до двери и хлопнуть ладонью по внезапно начавшему трезвонить дверному звонку. И без убийств.

«Принесло же кого-то. — Лара только собирается отойти, еще не выйдя в медленный мир, как кто-то очень не боящийся за свою жизнь начинает стучать в дверь. — Ладно, может, рано обрадовалась.»

Цапнуть халат. Схватить с пола пару патронов. Взять «Элен» — «Я на тебя не претендую, но с винтовкой выскакивать в коридор совсем не вариант» — и, щелкнув барабаном на ходу, распахнув дверь, хватая за грудки...

—Ты?

—Ты?

Они произносят это одновременно, Шарп, от удивления резко перешедший на шёпот, бросает взгляд ей за плечо, на закрывающуюся дверь, через которую всё еще видно несколько разбитую в приступе ярости квартиру. Потом на халат Юриса на её плечах и на револьвер в руке. На нем он дольше всего останавливается, что позволяет Ларе спокойно вернуться в медленный мир и отпустить смятую в её левой ладони рубашку. И даже аккуратно пригладить, с видом, что все так и было.

— Ты мне что-нибудь объяснишь? — Шарп смотрит на неё с настороженностью. — на всякий случай: я не тупой. Но тут можно трактовать двумя способами, и в одном из них ты убила Юриса, захватила его вещи, квартиру, револьвер и... И да, в это мне почему-то верится больше, чем в первый вариант.

— Спит он. После двухчасовой попойки, попытки застрелиться и хорошего секса. Просто спит, — она опускает револьвер. — Теперь твоя очередь объяснять, какого черта ты так настойчив.

Шарп медленно оттягивает ворот рубашки, на его лице наемница отслеживает всю гамму чувств и более чем уверена, что она посвящена не попойке и сексу. Смягчается, вздыхает.

— С ним правда сейчас все в порядке. Хотя к психотерапевту отправить стоило бы. Для военных это необходимо так же, как хорошее снаряжение.

— А его комм?

— Так разбил же в небоскребе, и Ма Тонг его потом забрал, для маскировки и вызова самого себя. Забыл?

— Забыл. Тут легко забыть, когда тебя сначала пытаются подвести под трибунал, потом с извинениями выпускают, а потом жена... Вот. Я пришел из-за неё.

Лара молчит, выгнув бровь. Шарп еще раз вздыхает.

— Она... Она друг его...

— Друг его бывшей жены. Шарп, я не истеричная бабочка, говори уже, как есть, — Лара морщится, ожидая какой-нибудь гадости, но лейтенант, наоборот, облегченно вздыхает.

— Они дружили, все трое. И это он меня с ней познакомил. Знаешь, как старший брат её был. А после смерти Элен все слетело к чертям. И все эти события последние, слухи про дочь... Короче, она наговорила ему много чего, за что хочет извиниться. Но Линда — это Линда. График у нее плотный, как у любого корпората её уровня, и зависит не от неё самой. Она писала ему на комм, назначала встречу. Через час, в нашем кафе. Я зашел ему напомнить, потому что думал, что он... Не захочет.

— Ему есть причины не хотеть? — Лара, чуть сбитая с толку такой откровенностью, чешет стволом револьвера затылок.

— Я не знаю. Но это очень важно. Я не могу так больше, смотреть, как мой лучший друг и моя жена...

— Я поняла. Ну что ж, кто виноват, что он столько выпил. Пойду будить, — хмыкает наемница. — Не обещаю, что Юрис придет без опозданий. Как минимум надо проставить уколы в руку и обработать все, что он наполучал за это время.

— Спасибо, — Шарп делает несколько шагов от квартиры и оборачивается. — И за него тоже.

Вздохнув, Лара возвращается в квартиру. Кладет револьвер на стол, вытягивается на кровати.

— Вставай. Тебя ждет другая женщина. Злая на себя и, скорее всего, голодная. Страшное сочетание. У тебя всего час.

Юрис что-то отвечает в подушку неразборчиво, но Лара продолжает тыкать его холодными твердыми пацальми в бок, и он все же отрывает голову от кровати.

— Кто?

— Линда.

— Нет, — он снова утыкается лицом в подушку.

— Да. Пожалей Шарпа. Он так волновался, что даже не смотрел на мою грудь, — она усмехается, но Юрис никакой реакции ответной не дает. — Она хочет извиниться. Если вы правда были близкими друзьями, то, может, стоит дать ей шанс?

Он молчит, потом вздыхает и садится на кровати.

— Хорошо. Где?

— Ваше любимое кафе, через час.

— Понял.

Когда он уходит, она еще некоторое время валяется в кровати, думая о какой-то чепухе, а встав не сразу замечает, что двух колец перед фотографией Элен больше нет.

.

33. Что-то кончается, что-то начинается (Черновик)

« Привет. Я давно у тебя не был, сам не знаю, почему.

Думаю, что мне было стыдно, хотя я сам того не осознавал.

Я сегодня сделал то, что пообещал. Не думаю, что тебя это обрадовало, ты всегда была... Ты учила меня искать в людях лучшее. Видит бог, а мне все-таки хочется верить, что он есть, я пытался. Но я не так хорош, как ты. Особенно в прощениях.

Но, вот, о прощениях... Я помирился с Линдой. Поговорил с ней, попытался объяснить все, что со мной происходило. Тогда, и в эту неделю, и сегодня. Ну а она, в свою очередь, пыталась прореветь мне дыру в рубахе. Хорошо, что Шарп этого не видел. Представляешь, этот старый дурак забыл про их дату, и приревновал её к кому-то, а она просто готовила ему сюрприз. Что бы он подумал, увидь, как она висит у меня на шее и заливается слезами? Хм... Ничего бы не подумал, ты права.

Да, помирились. Думаю, тебя это обрадует. Тебе от нее привет, она зайдет потом. Уж не знаю, что скажет. Будет ругаться на меня – не верь. Я был еще хуже.

Еще я всё-таки решил, что Ма Тонг был прав в кое чём. То, что он мне предлагает, это возможности. А я... Я же не смогу сидеть и тихо стареть дома. Так если я все равно во что-нибудь вляпаюсь, то пусть это будет хотя бы с пользой, верно?

Но всё же присоединяться к интерполу... Испытываю опасения, что это будет билетом в один конец. Впрочем, ведь таковым считали и полицию, а я вон, смотри, дожил до пенсии в ранге детектива. Звучит, да... Видимо, я всё уже решил. Кстати, перед пинком под зад меня повысят до сержанта. Уже третий раз в жизни сержант...