Добрым словом и пистолетом
Шрифт:
Кроме Белега и Турина, посторонних не было.
— Для тех, кто присоединился, — начал Орофер, дождавшись тишины, — сообщаю: мы заседаем составом Чрезвычайного кабинета. И напомню, что, согласно Основному своду законов королевства Дориат и Белерианд, в случае чрезвычайных обстоятельств высшие должностные лица могут принимать экстренные меры без участия короля и до созыва Государственного…
Дверь открылась.
Застегнутый на все пуговицы, аккуратно причесанный и мрачный Маблунг задержался на пороге, окинул взглядом собрание и, прихватив от стены свободный стул, прошел к столу. Руиндис потеснилась, кивнула удовлетворенно и крутиться в кресле перестала.
— Вас как будто не приглашали, господин Фаротион{?}[От faroth (синд.) — охотник.], — помолчав,
— Я заметил, — глухо ответил Маблунг.
— А где же ваш рапорт?
Ответа не последовало.
— Что ж, позже мы вернемся к этому. Пока к делу.
На обсуждение установленных фактов ушел добрый час. Без особого толку заслушали предварительный медицинский доклад доктора Игливина, постановили ждать окончания осмотра и вскрытия; выслушали сообщение принца Галадона (квартал Наугрим оцеплен, Магистрат получил официальную ноту и предписание не препятствовать обыскам и задержаниям; последствия для отношений с гномьими королевствами будут резко негативные, но думать об этом пока не приходится); полковник Руиндис зачитала полицейский рапорт (все работники мастерской Англазара доставлены для допроса, труп гнома из кабинета короля они не опознали; с ними продолжают работать). Город перекрыт, документы у приезжих и переселенцев проверяют, рейды по районам компактного проживания идут, свидетелей опрашивают.
— Все это, конечно, крайне содержательно. Время идет, а где результат? Помимо разговоров? — резко заметил командующий Гилрэс, когда полковник замолчала. Слушал он недовольно и мрачно и то и дело порывался перебить, но все же удерживался — дергал себя за кольцо в левой мочке, с силой запускал руку в коротко остриженные темно-рыжие волосы и все поправлял и поправлял портупею. — Хватит — хватит трепаться! Надо брать и трясти каждого гнома в этом городе. А еще лучше каждого голдо! Последнему болвану понятно, что без них не обошлось. Может, даже спелись друг с другом. Не справляется хваленая полиция — давайте подключать армию. Мои ребята с удовольствием пообщаются и с теми, и с другими!
— А начнут с жены моего внука… — негромко заметил Эльмо.
— Не надо меня подлавливать! Начнут… вон, разведка знает, с кого начать, — Гилрэс отмахнулся в сторону Халькона, но свирепо посмотрел при этом на Белега. — Должна же она знать хоть что-то?
Особое указание подчиняло Разведывательное управление непосредственно и исключительно королю. А потому начальник разведки, даже уступая чином, мог по собственному разумению принимать или игнорировать любые мнения любых армейских генералов. Чем всю жизнь и занимался.
— Разведка знает. По своим каналам мы работаем. Ваши вопросы переадресуйте к городским властям, — хладнокровно отбил Халькон.
— Городским?! Издеваетесь?! — сходу завелась Руиндис. — У города ресурса не хватает, об этом говорено-переговорено! Все на нас — порядок, службы, конфликты!..
— …где порядок?..
— …вся стройка, весь комфорт ваш, все капризы бесконечные!
— …капризы? Да от вас ничего, кроме жалоб, не дождешься!
— …даже визит принцессы с семьей — и то почему-то должны мы организовать! Почему не посольские? Почему нужно лично коменданта слать на ТолГален!
— Успокойтесь, полковник, визита не будет!..
— Будет, конечно, принцесса приедет! Им ведь сообщили уже?..
— …у нас не хватает ни денег, ни сотрудников! Зато Граница в деньгах купается!
— Да одна только Граница и работает!..
— Ага, знаем, как работаете: вы свой расход спирта и патронов видели?..
— Не надо завидовать!
— …давайте еще сметами померяемся!..
— У всех своя служба!..
В зале поднялся изрядный шум, некоторые повскакивали на ноги и норовили сгоряча толкаться или через стол кидать комканую бумагу. Орофер наблюдал молча, давая всем выпустить пар. Выждав, хлопнул по столешнице, повысил голос.
— Довольно! Генерал! Полковник! Сядьте.
Не сразу, но тишина вернулась, и Орофер, убедившись, что все перевели дух и снова слушают, продолжил:
—
Про степень и меру вины каждого мы поговорим позднее и в другом составе. Но один момент обойти вниманием нельзя уже сейчас — в противном случае это помешает эффективности расследования. Здесь уже правильно заметили: работа комендатуры никуда не годится. Налицо системные просчеты, халатность и личная некомпетентность.Орофер откинулся в кресле и ровно, спокойно, с расстановкой, посматривая по очереди на всех, кроме безмолвного Маблунга, принялся перечислять прегрешения — в организации охраны дворца, в организации режима, в выдаче без должной проверки разрешений на проживание в городе и так далее, и так далее…
Отповедь слушали молча, озадаченно переглядываясь.
— …в свете сказанного и для более эффективного управления городом в нынешней экстренной ситуации выношу на голосование предложение: составом Чрезвычайного кабинета немедленно снять с должности господина Маблунга Фаротиона и назначать исполняющего обязанности из числа кандидатов. Вот предлагаемый мною список.
Этим могло закончиться: Маблунг рассматривал стол, не реагируя и не делая попыток оправдаться. Но медлили и остальные, и Орофер для пущей убедительности продолжил:
— Если у вас остались сомнения, то напомню: всем известно, как поставлена кадровая работа комендатуры, что за сотрудники поступают на службу, какова их квалификация. Я неоднократно выносил протест, что отбор на должности проходят в том числе сомнительные лица — не установленные толком беженцы, переселенцы с неясной биографией, полукровки-голодрим. Стоит ли удивляться, что в городе процветает и контрабанда, и подделка документов, а уровень преступности среди смертных постоянно растет? Что говорить: были случаи выявления среди жителей чистокровных голодрим — и отнюдь не из союзных нам королевств! Между прочим, с полного потакания разведки. Не так ли, господа? И именно они теперь будут вести расследование? А где гарантия, что они его не саботируют? Да и вообще: где гарантия, что они сами не причастны к произошедшему? Это все, кстати, равно касается и вас, полковник Руиндис, с вами будет отдельный разговор…
Тяжелый деревянный стул, спотыкаясь, проехался по ковру, пудовый кулак уперся в столешницу, второй — в подлокотник кресла отпрянувшего профессора Сульвега: Маблунг поднялся и с видом взъярившегося медведя развернулся к Ороферу. Орофер невольно застыл с приоткрытым ртом.
Внезапных вспышек гнева за добродушным, уравновешенным Маблунгом не водилось — всерьез вывести его из себя казалось делом невыполнимым, но Орофер успешно угадал едва ли единственный способ.
— Какая степень вины, какие сомнительные лица? Ты что тут устроил? Тебя уже выбрали куда-то? — полурыком поинтересовался Маблунг, не обращая внимание ни на вытянувшиеся лица, ни на осторожные оклики из-за стола, ни на то, что профессор Сульвег втиснулся в спинку кресла и дышит через раз. — Я виноват — я отвечу. Но не раньше, чем сделаем дело. Я — комендант города, а в городе — чрезвычайное положение. Подписано. Мною. Только что. Назначить и снять меня может только король и только Государственное Собрание. Проголосует — подчинюсь. А пока на ребят моих даже смотреть косо бойся. А армия в городских границах, — он повернулся к подобравшемуся в кресле Гилрэсу и показал стиснутый кулак в темных прожилках татуировки, — без моего одобрения даже воробьев пугать не будет.
Ростом Маблунг не так уж сильно уступал Тинголу, но казался шире в плечах и потому мощнее. Да и сам контраст между всегдашним благодушием и нынешним перекошенным лицом был слишком убедителен. Поэтому никаких возражений более не последовало, и спор вместе со взаимными межведомственными обвинениями окончательно сошел на нет.
— Я думаю, остальные распоряжения стоит рассмотреть позже, — безмятежно проговорил Эльмо, пока все молча переваривали услышанное. Ни на слова сына, ни на вспышку Маблунга он никак не отреагировал, зато не преминул вставить нередкий свой мрачный каламбур — кто-то за столом, как всегда, смущенно покосился. — Остался последний вопрос.