Добрым словом и пистолетом

Гвинтанн смотрел на него с нарастающим сочувствием и наконец вздохнул и припечатал по спине.

— Да-а-а… дичаешь! Пойдем-ка есть.

— Знаешь, на кого ты похож?

— На того, кто отлистал два шкафа подшивок и кому осталось еще два.

— Это частности, — отрезал Гвинтанн, — похож ты на сыча.

Дорион на это возражать не стал, тем более что действительно сидел в тени и утомленно смаргивал. Его позвали — почти вытребовали — с каким-то очередным Гвинтанновым знакомцем. В крепость отправилась по рукам записка, гласившая, что бумажки бумажками, а обед по расписанию, и в «Трех рыбешках» нынче на выбор традиционная уха и белегостская похлебка с колбасками; а еще всегдашний свежий хлеб и только что откупоренная бочка с пивом: початых после вчерашней ночи уже и не осталось. Дориона пришлось подождать здесь же в приятной тени крытой террасы, но он действительно пришел.

— Не спи. Остынет, — мягко напомнил Имдир, и замерший было Дорион встрепенулся и снова взялся за ложку. — Что Карантиру подшивки эти?

— Я не знаю, — ответил Дорион. — Выписки нужны. Сколько чего, какие цены, какие пошлины. Считают.

Карантир — и это знали все — удивительным образом сочетал в себе неуемную энергию, порывистость, охоту сильно пошуметь, да быстро успокоиться; не стеснялся и покуролесить со своими, не гнушался залезть в любую грязную работу, но вместе с тем имел отчетливую не склонность даже — любовь к цифрам и бумагам. Он без видимых усилий мог часами заниматься подсчетами, выводя какие-то новые суммы, количества, соотношения и последовательности; мог перетрясти свои на удивление упорядоченные горы свитков и кодексов, а потом очень быстро навести в них прежний порядок; мог замучить такими же отчетами всех окружающих, вынуть их вместе со всей душой; мог увязать урожай пшеницы пятилетней давности и нынешние цены на пеньку в Бритомбаре, а потом охотно и непринужденно рассказать о своих выводах так, что понятно становилось самому от арифметики далекому. Известно это было всем, а потому и нынешняя бурная работа во всех службах никого почти не удивляла.

— В Тиритбаре же вроде все сосчитано давно. Сейчас-то что разыскивать? В ваших-то бумажках? — не унимался Гвинтанн, а Дорион только пожал плечами и продолжил размеренно хлебать из миски. — Хотя если из Химринга приедут, может, какие новые указания будут…

— Из Химринга приедут? — переспросил Дорион.

— Да вот. Похоже, Ланти что-то до почтовой станции повез. Лично!

— Повез. Значит, правда, указания.

Они замолчали. Гвинтанн крошил на стол хлеб и глазел по сторонам, иногда вдруг расплываясь в адресованной проходящим улыбке, обменивался короткими приветствиями или просто махал рукой. Имдир задумчиво глядел на озеро. Дорион ел.

— Вот! — раздался рядом голос. Брантиль раздвинул остановившихся у ограждения каменщиков с кружками и перегнулся к столу. — Здесь вы.

— Здесь, — подтвердил Гвинтанн.

— Садись, — подвинулся Имдир.

— Фадифь, — сквозь вареную рыбью голову повторил Дорион.

— Нет, я не затем. Помочь надо. В крепости кое-что потаскать.

— А что, тут больше некому? — сходу возмутился Гвинтанн. — Ты сам-то вообще-то в гарнизоне трудишься — не на складе.

— Меня попросили, — коротко пояснил Брантиль, — по дружбе. Рук не хватает. А своих я уже давно всех пристроил.

— Интересно, — Гвинтанн выразительно обвел ладонью заполненную народом набережную, — мы что, единственные остались, кто тут без дела шатается?

— Вы единственные остались, кого я могу просто и быстро попросить. Если только ты вот не свистнешь нам полсотни своих знакомых, — Брантиль улыбнулся и забрал у Гвинтанна остатки хлеба, сунул в рот. — Очень надо, — он наклонился и понизил голос, — очень надо быстро привести в порядок все покои в Северной башне.

— Что, передумали? А зачем тогда гномам целый гостевой дом отстроили?

— Да не гномам… — покачал головой Брантиль.

Хотел добавить что-то еще, но тут со стороны дамбы донесся слишком быстрый, сдвоенный стук копыт. На набережной поспешно расступился народ, пропустил двух всадников: вторым, пригнувшись в конской шее, скакал Алантар. А перед ним на отличном ард-галенском скакуне летел еще один, тоже в яркой черно-красной накидке вестового. Он тоже низко нагибался, а на попоне поверх вышитой восьмиконечной звезды можно было разглядеть увенчанный крепостью черный холм — эмблему Химринга.

Большой отряд въехал в город к вечеру. Весть к этому моменту уже растеклась по всему Хеледосу, ее успели обсудить и подготовиться.

Полоскались знамена, бились еще более щедро расставленные, разожженные вдоль набережной жаровни и факелы, звенели трубы и рожки. Карантир, конечно, сам вышел встречать брата, а вместе с ним вышли и комендант крепости Тольво, и сполна получивший свой нагоняй интендант Келенхиль, и взводные, ротные, полковые командиры; и главные мастера, городские старосты, главы здешних цехов…

Алантара милостиво отпустили отдыхать и лечить растянутое плечо.

— Все, кончилась наша веселая жизнь — да раньше срока, — напророчествовал Гвинтанн.

— И плавки ваши тоже. Плавни…

— Заплывы, — поправил Дорион.

— Неважно, — Брантиль не без торжества ухмыльнулся, но увидев, что Имдир с Гвинтанном расстроенно вздохнули, остановился. — Да что там, успеете еще намерзнуть.

— Хорошо тебе говорить!.. Стоило вообще селиться у озера, если боишься воды.

— Я не боюсь. Просто не надо меня сталкивать.

— Я же извинился!..

Они впятером в плотной толпе других зрителей, кому не хватило места на набережной и на прилегающих улицах, опять стояли на крытом деревянном мосту в Озерный форт. Пусть и не таким зрелищным событием был приезд хоть бы и самого лорда Маэдроса, чтобы бежать толкаться и глядеть на него из первых рядов, но все же и без внимания оставить его было никак нельзя.

— Что-то передумали лорды наши, — быстро перешел от печалей к новым догадкам Гвинтанн. — Переписывались столько времени, порешили все… А вон как — лично Маэдрос!.. Может, что посерьезнее торговых пошлин подпишут?

— Тебе лишь бы поугадывать, — покачал головой Брантиль. — Решили — подпишут. Не решили — разъедутся и снова думать будут.

— Поражаюсь: какие вы все нелюбопытные! — искренне удивился Гвинтанн. — Да, мне интересно! Мне очень интересно, что вокруг происходит: какой народ где живет, что делает, чем занят, к чему это все. Иначе зачем жить-то? Может, у нас завтра из-за этих вот переговоров вся жизнь перевернется? А вам как будто все равно!

— Да не все равно мне! — возразил Алантар. — Я просто не привык распространяться о делах своего лорда. Даже среди друзей…

— Хоть мне-то как раз и правда эта торговля не очень интересна, — заметил Имдир. — но справедливо сказать, что это не только лорда дела — это всех коснется.

— Хорошо, — согласился Брантиль, — дела лорда, ваши дела — а у меня просто своих хватает. И их теперь только прибавится… А ты что скажешь? — обернувшись, спросил он Дориона.

— Скажу, — тот запустил пальцы в волосы, задумчиво их потрепал, — я скажу, что завтра будет дурной день. Хорошо бы выспаться.

========== -3- ==========