Добрым словом и пистолетом

После шести недель на перевалах полагалось пять дней отдыха, после двенадцати — двенадцать. Имдир безвылазно провел в горах пятнадцать недель и имел теперь полное право слоняться без дела, а без очень серьезного повода даже слишком дотошный командир вроде Брантиля не стал бы его трогать — бурый загар, как и выгоревшие волосы, как следы морозных ожогов на щеках, как иные почетные признаки горных патрулей и горной разведки, был своего рода извинением и неформальным допуском до некоторого рода сумасбродств и излишеств. Повелось так, что строгих химрингских порядков, аглонской вечной погруженности в дела и внешней видимости приличий, как в Тиритбаре, здесь блюсти не стремились. Не будучи резиденцией лорда, пограничный, населенный народом пестрым и кочевым, Хеледос отличался некой особой вольностью и в чем-то самостоятельностью. А давешние вырвавшиеся на волю прыгуны из второй роты… Что ж, им просто не повезло.

Пляж кончился, упершись в укрепленную каменную дамбу. Хотя за ней он вроде как продолжался — растекался и дальше, до самых подступающих к воде почти отвесных гор, — но именно за дамбой галька резко крупнела, превращалась в валуны, и обнаруживалось вдруг, что уже и не пляж это вовсе, а по-летнему сухое речное русло. Вода тихо шуршала, прячась в камнях, и сейчас на противоположный берег перебраться можно было посуху. Вот весной, когда Хелеворн переполняли паводки, вытекающая из него речонка взбухала, раздувалась, тогда и крепкая дамба оправдывала свое существование, и название самой речки — Нгавад{?}[От нолд. (n)gawad – howling, «Воющая».] — становилось понятным.

Имдир не стал подниматься на гребень, а развернулся и побрел вдоль него — туда, где через запертое в каменный рукав русло был перекинут подъемный мост: в опасный сезон его приходилось убирать, но большую часть года именно он служил главным въездом в город.

— Правее, правее!

— Да вижу я!

— Незаметно!

— Так сядь, сам попробуй!

— С дороги ушли оба!..

В створе моста наметился неожиданный затор: через огромный воз, через рогожей укутанный горб груза, через две утробно мычащие воловьи упряжки не на шутку ругались какие-то войсковые интендантские и интендантские из крепости. Волы стояли уже на мосту и трясли рогатыми головами; возница вертелась, заглядывая под колеса, и огрызалась на советчиков; голдо в форменной куртке гарнизонного склада и со значком старшего мастера на вороте метался вокруг и хватался то за воловьи рога, то за свою голову.

— Нарочно такой воз выбрали? — спросил Имдир, останавливаясь в группе наблюдателей.

— И нарочно нагрузили все на один, — обернувшись, полувздохнул-полуусмехнулся ближайший к нему — тоже по виду складской. — Не хотели гнать несколько повозок, а теперь это вот разгрузить не дают. Хотят мост нам угробить.

— В порядке все с мостом, хоть пляши, — вмешался стоящий рядом каменщик-голдо, — но вот это колесное чудо — бьюсь об заклад, одно такое на весь Таргелион — может и свалиться. Только-только по ширине проходит!

— Что ты сочиняешь! — негодующе крикнули ему через мост. — Замерили! Нормально все проходит!..

— Замерить-то замерили… Но вот сейчас этот бычок допрыгается и утянет за собой остальных, — и каменщик подбородком указал на снующего между упряжками складского мастера.

— …и будем мы латать все в сжатые сроки… — не слишком расстроенно добавил другой каменщик, аваро, и, заметив заинтересованный взгляд Имдира, уточнил: — Прошлым летом еще предлагали, давно пора все по уму переделать. Подсыпать дамбу на пару райвов, поставить уже постоянный…

— Напомни, что нам тогда комендант сказал?..

Каменщики переглянулись и не без иронии дружно рассмеялись.

Спор на мосту все никак не разрешался: волы продолжали мычать, возница, складской мастер и еще то ли трое, то ли четверо с ними мельтешили, так и эдак прикладывали к мостовому полотну, к стоящим на твердой земле колесам длинные жерди — что-то замеряли; интендантские из крепости, похоже, во имя спасения моста собрались ложиться под копыта.

Позади, со стороны городских улиц, донесся мерный стук, и к шумному затору подъехал на прекрасном гнедом жеребце рослый всадник в красно-черной накидке.

— Ну и что тут у вас? — недовольно спросил, видя, что придется то ли ждать, то ли возвращаться и объезжать кругом — по Верхнему мосту.

Так вышло, что сам Хеледос располагался как бы на полуострове — на треугольном участке земли между озером, речным руслом и подступающими с юго-запада горами. Дорога на равнины Таргелиона выводила отсюда как раз вдоль Нгавада; на юг можно было пройти и перевалами, но это увеличивало путь на долгие часы, а то и сутки — больше, чем объезд через Nehtinya, Клинышек в междуречье с Гелионом.

— Да вот, Ланти, — обернулся кто-то из наблюдающих, — сам видишь, нашла коса на камень.

Алантар выругался, спрыгнул на землю, подошел ближе.

— Очень вовремя!

— Ты на север или на юг? — поинтересовался Имдир.

— Прямо, — коротко пояснил Алантар и, похоже, хотел добавить какое-то извинение, но тут все же случилось: на мосту раздался протяжный угрожающий треск.

Оказалось, воз на него все же медленно и с опаской вкатили, но колеса не сделали и оборота: действительно повело в сторону и соскользнуло-таки с настила переднее колесо, протерлось почти до самой ступицы и там заклинилось. Воз накренился, какая-то поклажа из-под накидки выпала вниз, оставшаяся опасно закачалась; волы заревели и замотали головами, уперлись копытами, а возница на передке вскочила с громким испуганным возгласом. Наблюдатели с обеих сторон поделились: одни отпрянули, другие бросились вперед.

Имдир вместе с кем-то еще — с теми же каменщиками и складскими как будто — подбежал, ухватился за ремни упряжи и потянул, помогая волам тащить все сильнее кренящийся груз. Хрустел под ногами гравий и песок, вокруг кричали, звали помогать кого-то, кто-то схватил из стопки лежавших поблизости досок ту, что казалась прочнее, и теперь пытался куда-то ее пристроить.

— Уйди, — выдавил Алантар.

Багровый, со вздувшимися на лице и шее венами, он повис на противоположном колесе — том, которое оторвалось от поверхности и грозило задраться еще выше — повис и изо всех дергал обратно, упираясь, цепляя ногами край моста. Внизу, по руслу, на четвереньках полз ошарашенный складской мастер — лоб разбит, на щеке солидная ссадина: качнувшимся бортом его скинуло вниз и, похоже, догнало чем-то, выпавшим из-под рогожи.

— Уйди, — одними губами повторил Алантар, и мастер спрятался. На колесе повисли втроем, с другого конца воз подпирали жердями и досками, толкали обратно и дергали. Волы ревели, возница кричала, и…

— Фу-у-у! — наконец выдохнул кто-то. — Вытянули! Пускай…

Колеса со стуком встали обратно, воз выровнялся.

Все вокруг переводили дыхание и утирали лбы; волы мычали жалобно и роняли с губ густую пену.

— Вот вы даете… — покачал головой Имдир и заглянул за край моста — троица, тянувшая колесо, попадала вниз и без сил пялилась там в небо. Кто-то поспешил спуститься туда же и уже поднял резко посеревшего складского мастера: на ногах он едва стоял и слабо дергал головой, словно вытряхивал из уха попавшую воду.

— Довольны?!

Оказалось, в саму крепость послать тоже успели, и теперь на место происшествия в сопровождении еще десятка разгоряченных голов примчался лично интендант Хеледоса, Келенхиль Эрмион.

— Толпа упрямых баранов!..

— Стадо, — зачем-то поправил кто-то из каменщиков, но замечание осталось без внимания.

— …и я даже знаю, кто здесь главный баран! — мимо воза протиснулся на уцелевший пока мост голдо в черной рабочей куртке, тоже с интендантской нашивкой, но уже с другой — с эмблемой Тиритбара на ней.