Добыча хищника

Я некоторое время колебалась – ритм сердца медленно выравнивался.

Мне не хотелось лгать, притворяться и делать вид, что между нашими расами возможен мир.

– Привет. Я – Эля.

Мой голос был неуверенным и ломким.

– Ты не хочешь слушать, но мне все-равно.

Грудная клетка пленника вздымалась от дыхания, кожа блестела от пота. Рельефные мышцы на груди и руках, узор вен, трепещущая жилка на шее – да, он просто актер!

– Я хочу знать, по какому праву вы убиваете нас?

Давид, уверена, негодует, ведь его текст был более… дипломатичным.

Слипшиеся пряди волос перед лицом пленника слегка качнулись от дыхания.

– Один из твоих собратьев убил мою семью. Я хочу знать, почему?

Я давилась словами – они выходили из меня тяжело, застревали в горле, наполнялись горечью.

– Кто вы такие? Чего вы хотите?

Его ноздри раздувались, жилы на шее напрягались – не более.

– Я просто хочу понять, – цежу сквозь зубы: – Неужели ты не можешь просто поговорить со мной?

Между нами звенел воздух.

Меня предупредили, что я не могу заходить за последнюю линию света. Она очерчивает лабораторное кресло, предназначенное для объекта.

Ну, что ж…

Я села на пол, скрестив по-турецки ноги.

– Я подожду.

Вынимаю из кармана четки и перебираю – раздаются тихие щелчки.

Севастьянов предпринимал множество попыток заговорить с пленником, но все они провалились. С чего я взяла, что у меня что-то получится?

Щелк-щелк…

Я никогда не забуду того, что сделал Суров. Сперва он спас мою жизнь, а теперь подлатал душу. А ведь он сильно рисковал, возвращаясь на место аварии.

– Прекрати.

Щелк…

Щел-л-лк…

Четки замирают в моих пальцах – сердце разгоняется, точно реактивное, бьет в горло, и я задыхаюсь.

– Еще и это…

Тело каменеет, но мне каким-то чудом удается поднять голову, чтобы встретить взгляд янтарных глаз пленника.

Ленивым движением головы он смахивает длинную челку со своего лица, и я вижу, как он красив. Как и положено всякому чужаку красив чудовищно, до отвращения.

– Твои щелчки раздражают. Ты можешь делать это в другом месте?

Прошу заметить, он все еще жарится под ультрафиолетом. Ему все еще больно.

Но он, черт возьми, даже вида не показывает, что это так.

Голос глубокий, чувственный и спокойный – тошнит от него.

– Меня зовут Эля, я…

– Да я слышал.

Он слышал!

Он отвечает!

Господи…

– Не делай так, – его радужка карамельно-янтарная, – я голоден. От тебя воняет страхом.

Он не выбирает выражения.

Для пленника это нонсенс.

– Ты молчал все это время… – мыслю я вслух.

– Никто не щелкал.

Меня накрыло лживое ощущение беседы с человеком.

– Кто ты такой?

Он вскинул брови, очень натурально имитируя удивление.

– Серьезно? У тебя там не заготовлено других вопросов?

– Я… – его дурацкая манера заставила меня растеряться. – У меня еще много вопросов. Зачем вы убиваете людей? Вы делаете это ради пропитания?

– Нет.

Это «нет» отозвалось во мне болью. Я не знала, что сказать, и тщетно боролась со смесью злости и отвращения.

– Ты испытываешь слишком много эмоций, – спокойно произнес пленник.

– Испытывать эмоции – особенность всех людей.

– Мне ли не знать, – он усмехнулся, но взгляд остался жестким.

– Почему вы убиваете нас?

– Какой бы ответ тебя устроил? Ну, допустим, ради удовольствия.

Я стиснула зубы. Кровь во мне закипела, и я с трудом заставила себя подавить вспышку злости.

– Удовольствия?

– Да, это приятно. Как и приятно любое проявление твоих чувств.

– Я чувствую к тебе только ненависть.

– Это льстит.

Я шумно сглотнула.

С трудом удерживаясь на месте, я мысленно приказала себе вспомнить, зачем я здесь. Я ничего не добьюсь, если не успокоюсь.

– Откуда вы прибыли?

– Это тебе ничего не даст. Дальше.

– Дальше?

– Ну это же викторина такая? – на его губах снова обозначилась усмешка: – Если я отвечу на все вопросы меня выпустят или здесь будет другой приз?

– Откуда ты знаешь наш язык?

– Ой, да брось. Следующий вопрос.

– У тебя есть имя?

На сей раз он задумался.

– Есть.

– И как тебя зовут?

– Это секрет, дурочка.

– Почему?

– Имя имеет для нас значение. Мое имя часть Халара.

Теперь задумалась я. Возможно, я подобралась куда ближе, чем ему казалось.

– Халар – это ваше божество?

– Не произноси это своим грязным ртом, – поморщился он. – У нас нет богов.

– Тогда, что это?

– Ты хочешь, чтобы я объяснил это на твоем убогом языке?

– Да.

– Следующий вопрос.

– Что такое скихр?

– Полегче, девочка, – его тихий смех был довольно приятным. – Не провоцируй меня. Скихр – это часть Халара, переданная в дар.

– Это метка на лице девушки! – не выдержала я.

– Ну или так.

– А хейэри?

– Хейэри – избранница. Избранная для дара, так будет точнее.

– И для какого же дара ее избирают?

Янтарные глаза пленника странно блеснули.

– Для дара смерти.

Я разозлилась, сжала в кулаке четки.

– Почему же ты сам не хочешь принять от нас дар смерти?

– Вам нечего мне дать. Я вечен.

Господи… я закрыла лицо ладонями. Неужели чужаков нельзя убить?

– Вы здесь для того, чтобы уничтожить людей… человечество?

Пленник посмотрел на меня насмешливо:

– Именно так.

Глава 8

Разумеется, я выслушала, насколько я глупа, а мое поведение наивно, и что ради прихоти я поставила под удар все, над чем трудились выдающиеся ученые. И, разумеется, я должна пойти к пленнику снова… а потом снова и снова… и еще пару раз. Я могла там даже поселиться, прерываясь лишь на еду. Сон такой отвратительной девчонке, как я, не полагался вовсе, конечно.