Добыча хищника

От Сергея я узнала, что для Сурова сон – редкость, а с моим появлением подполковник и вовсе перестал спать. После рассвета он выехал за периметр базы, вернулся спустя два часа и засел в своем кабинете.

За это время я заполнила тонны бумаг, необходимых, как мне сказали, для моего дальнейшего пребывания здесь. Только после этого, показали лабораторию и второе кольцо света.

Всего колец было шесть. За шестым находились комнаты ученых: различных физиков, оптиков, медиков и биологов. Дело в том, что лаборатория была сконструирована так, что ее окружали мощные непрерывные световые «линии», шириной не менее трех метров каждая. Сквозь такую защиту, предполагалась, не проскочит ни один чужак.

Световые источники были защищены от механических повреждений, и источали мощное электромагнитное излучение. Остальное пространство было пропитано ультрафиолетом и любовно называлось «солярием».

Около восьми утра мне было велено явиться к Сурову в кабинет.

К этому моменту я была настроена выяснить, кто такой Суханов, и вполне достаточно ждала, чтобы меня начало потряхивать от волнения.

Кабинет подполковника был небольшим вытянутым прямоугольником, в котором помимо стандартных стола, шкафа и офисного кресла, располагался еще раскладной диван, на котором, собственно, Суров и мог спать в полглаза.

Вид этого человека – взрослого и серьезного – подействовал на меня, словно удар под дых. Я впервые оценила его внешность, кричащую о том, что шутки с ним плохи. Если я и помышляла о том, чтобы потребовать объяснений, то теперь я не смела даже пискнуть.

– Сядь.

Суров лишь мазанул по мне взглядом, и я снова увидела в нем того сурового мужика, который силой запихал меня в машину.

– Я не просто так тебя сюда привез.

– Не для того, чтобы спасти, то есть?

А вот теперь Суров поднял взгляд и надолго задержал. Дерзить ему еще никто не смел, особенно здесь – это я отчетливо уяснила.

– Ко мне здесь обращаются товарищ-подполковник. Если надо что-то сказать, говори: «Можно обратиться?»

Я стиснула зубы. С одной стороны я все понимала, с другой – не могла принять это спокойно.

– Можно обратиться? – мрачнея, выдавила я.

– Обращайся.

Вот же дурость…

– Кто такой Суханов?

Суров отложил документы. На его столе, кстати, был слишком вычурный военный порядок… фанатично-педантичный…

– Вениамин Суханов – профессор кафедры палеонтологии, специалист в области геологии и биологии. Астро[1]- и ксенобиолог.

– Это выдержка из Википедии?

Суров не сразу сообразил, что я изволила пошутить. В его картине мира случился Апокалипсис.

Глаза подполковника сощурились – он вынимал из меня душу, взвешивал и препарировал.

– Ксенобиолог… – решила исправиться я, ерзая на стуле: – Он изучает НЛО?

– НЛО занимаются уфологи.

«Ну, это меняет все в корне», – с иронией подумала я.

– А я вам зачем?

Вопрос был простым, но Суров не спешил отвечать. Он так внимательно разглядывал мое лицо, что это натолкнуло меня на скверную мысль – я точно стану подопытным кроликом.

– У Суханова есть теория, что эти выродки здесь с определенной целью. Как любая раса они связаны между собой социальными, экономическими и культурными связями, – Суров поднялся и подошел к доске на стене, взял маркер: – Есть некая шкала Кадышева. Придумал ее советский радиоастроном. Он считал, что все цивилизации разделены на три типа, – он выделил их на доске римскими цифрами: – Это крайне спекулятивная вещь. Суханов выделяет еще четвертый и пятый типы. Цивилизация пятого типа может использовать энергию метавселенных и изменять их физику.

– Что это значит?

– Что они могут путешествовать между мирами… и существовать вечно.

Внутри у меня что-то надломилось, и я не сдержала изумленного вздоха.

Рука Сурова вывела на доске знак бесконечности.

– Суханов предположил, что чужаков невозможно уничтожить, и все, что в наших силах – с ними договориться, – подполковник поймал мой ускользающий и растерянный взгляд. – Он предложил метод с использованием прикладного анализа поведения.

Суров обошел стол и облокотился на него бедром, все еще глядя на меня сверху-вниз, страстно ища в моем лице хоть какую-то реакцию на эти откровения.

– С помощью этого метода мы могли бы добиться изменения социально значимого поведения этих существ. Но для этого мы должны войти с ними в контакт.

Наконец, до меня начало доходить, к чему он клонит.

– Контакт?! – в этом слове схлестнулся весь мой ужас.

– Контакт, – кивнул Суров. – На первоначальном этапе эта теория была отсеяна, как псевдонаучная. Проект получил Севастьянов и Крылов. Первый занимался поиском способов умерщвления этих существ, второй – сдерживания. Но прошло почти два месяца, и это не принесло результата. После многочисленных исследований мы убедились, что наша первоначальная версия провалилась – солнечный свет не способен их убить.

– Крылов это…

– Доктор физико-математических наук. Он со своей командой разработал ловушку для чужака и систему свечения.

Я долго молчала, сжимая кулаки.

– Почему я?

Суров вздохнул, зачесал пальцами светлую челку, собирая ее со лба.

– Тебе нечего терять, – сказал он сущую правду. – Тебя ищет один из них. Я подумал, что ты сделаешь все возможное, чтобы спастись.

Да, это было так.

Но…

Я подняла голову, снова встречая взгляд Сурова. Неужели я не получу даже крошечного снисхождения?

– Что я должна делать?

– Суханова привезут уже сегодня. Он введет тебя в курс дела, – Суров снизошел, чтобы пояснить: – Он настаивал на том, чтобы контактером была именно девушка.

– Лев и собачка… – отвернувшись, резко сказала я. – Вы читали сказку Толстого «Лев и собачка», товарищ-подполковник?

Мне не хотелось ощущать себя в роли жертвы для хищника, но был ли выбор?

– Не помню, чем там все закончилось, – усмехнулся Суров.

– Все умерли.

Но лев, определенно, стал чуточку лучше и добрее.

Я поднялась, желая покинуть кабинет как можно скорее. Я, как истинная плакса, наверно, ждала жалости. Может, защиты от Сурова. Но этот человек был до крайности черствым и бесчувственным.

– Эля, – это обращение прилетело мне в спину, когда я уже схватилась за дверную ручку.

Я бросила взгляд через плечо и обомлела – все затрепетало у меня внутри, а к глазам подступили горячие слезы.

Суров вытянул руку, демонстрируя деревянные четки, которые отец вешал на зеркало в нашей машине.