Добыча хищника

– Нет!

Он манерно изогнул бровь.

– Значит мне тоже можно лгать?

– Все из-за твоей метки, ты знаешь! – оскорбленно взвилась я. – Только поэтому! – и под его требовательным взглядом совсем тихо и в сторону: – Да, хочу.

– Следующий вопрос, Эля.

Он спас меня от чудовищного позора, напомнив об интервью. Я снова уткнулась носом в блокнот.

– Насколько вы, чужаки, социально связаны между собой?

– Мы часть одного целого.

– Часть Халара?

– Это уже второй твой вопрос. Но – да.

– Хорошо. Твой черед.

Сердце у меня колотилось как сумасшедшее.

– Ты раньше занималась любовью с мужчиной?

Да, он издевается!

– С… ума… сошел, – тяжело сглотнув, я не знала, куда спрятаться от стыда и злости: – Нет, мне всего восемнадцать!

– Хочешь попробовать это со мной?

Я вскинула взгляд, утопая в янтаре его магнетических глаз.

Разряд тока бьет не так сильно, ей-богу!

– Ты убьешь меня!

– Постараюсь этого не делать, – лаконично ответил он.

– Теперь мои вопросы, – зло процедила я, уходя от прямого ответа. – Халар – это нечто живое? Или это… что-то неосязаемое…

– Вы называете это темной материей, – он все еще был слишком напряжен и это сквозило даже в его голосе, – это часть вселенной, которая не излучает и не поглощает свет.

Я вскинула вверх ладонь.

– Ты – часть этой материи, получается?

– Ты тратишь свой вопрос на это уточнение, Эля? – его губы – соблазнительные и подвижные – трогает усмешка.

– Хочу понять, из чего ты состоишь.

Его молчание отнюдь не неловкое, он просто наслаждается моментом.

– Можешь меня потрогать.

– Звучит паршиво, – поморщилась я. – Может, на самом деле ты выглядишь, как Веном[1]. И… – не знаю, стоит ли говорить: – я тебя уже трогала.

– Понравилось?

Меня накрывает жидкая вулканическая магма – кожа горит от стыда.

– Ты тратишь свой вопрос на это уточнение? – язвительно хмыкнула я.

Он улыбается. Впервые за этот вечер.

Если эта улыбка способна приносить смерть, я готова умереть в ту же секунду.

Меня дергает глупое желание залезть ему на колени, потому что расстояние между нами – это самая большая несправедливость сейчас.

– Продолжай, Эля.

Удивительно, что именно он из нас двоих помнит про это дурацкое интервью.

– Если бы ты изменил свой ирахор, это бы могло повлиять на решение всех остальных чужаков?

– Возможно.

– Это слишком уклончиво.

– Как и твой ответ на мой вопрос.

– Хорошо, – закатила я глаза и быстро проговорила: – Мне понравилось трогать тебя. Доволен?

– Отлично, Эля. Мой выбор повлияет на выбор других.

Он сказал то, на что я не смела даже рассчитывать.

– Ты все еще хочешь убить меня? – этого вопроса не было в блокноте, он просто сорвался у меня с языка.

Глаза чужака опасно сверкнули.

– Сильнее, чем ты можешь думать. Твоя боль была бы прекрасным дополнением к этому развлечению.

– Что тебя останавливает?

– Ты, кажется, исчерпала лимит своих вопросов.

– Ответь, пожалуйста.

Он вдруг поменял позу – широко поставив ноги и опустив на колени кисти, взглянул на меня напряженно:

– Все просто. Говорить с тобой мне доставляет особое удовольствие. Если ты позволишь, мы зайдем дальше разговоров. Я хочу понять, что еще ты сможешь мне дать.

– Кажется, ты возлагаешь слишком много надежд на мою смерть.

– Сейчас я просто хочу с тобой переспать.

Просто? Он сказал «просто»?

И все-таки он не человек, чтобы хотеть чего-то подобного. Я бы поняла его жажду сожрать меня, причинить боль, но это… Он придумывает все более изощренные способы подвести меня к смерти?

– Вернемся к вопросам, – откашлявшись, сипло сказала я.

[1] Антигерой комиксов издательства «Marvel Comics», инопланетный симбиот с огромной пастью.

Глава 17

Это существо рушило мои самые добродетельные представления о самой себе.

Я с неловкостью вздернула очки на переносице.

Говорить с Тайгетом Касаром – это балансировать на канате между башнями Всемирного торгового центра в Нью-Йорке[1].

Мне было жарко. В животе теплилась сладкая дрожь.

– Итак, значит именно вы сотворили человечество, – протянула я. – А как же Земля? Она тоже была создана для нас?

– Скорее, для нас.

– Вы действительно создали целую цивилизацию?

– А ты считаешь, что двести двадцать три твоих гена это продукт эволюции? – мягко спросил он.

В комнате пылал камин. Он был единственным источником света, так что между мной и чужаком привычно висел полумрак. Но даже сквозь него я ощущала себя раздавленной на лобовом стекле мошкой.

– Я, вообще, не знаю ничего про гены. Извини, но сегодня у тебя берет интервью дилетант, – смутилась я. – Просто это кажется мне невероятным. Не в том плане, что ты лжешь, – что я несу, черт возьми? – А в том плане, что это не укладывается у меня в голове. И, кроме того, я хочу верить, что нас создал Бог.

– Ты можешь верить во что угодно.

– Весьма великодушно, – я расстегнула пуговицу на пиджаке и поддела пальцем тугой ворот рубашки. – Будешь задавать свой вопрос?

Капелька пота скользнула у меня между лопаток.

– Кто такой Веном?

Он не мог удивить меня сильнее, даже если бы сказал, что вера – величайшее заблуждение человечества.

Меня словно током ударило, и я от досады потерла шею. Наше общение слишком сильно напоминало разговор двух людей, пытающихся нащупать острые грани в понимании друг друга. Мы будто слегка соприкасались собственным мировоззрением, чтобы осознать, насколько сильно наше влечение.

А оно было чертовски сильным.

– Веном – это внеземной монстр, который пожирает людей. В конце фильма он осознает, как прекрасно человечество и остается жить среди людей.

– Обожаю твои намеки, Эля. Но такой исход неправдоподобен.

– Это же супергеройский фильм, – закатила я глаза. – Если бы он всех убил в конце, то не оправдал бы чаяния фанатов. Иногда люди любят злодеев, вставших на сторону добра.

– То есть кем бы он ни был «до», его полюбят после раскаяния?

– О, ты просто зришь в корень христианской религии, – усмехнулась я. – Да, мысль примерно такая.