Дочь артефактора

Слушала, широко раскрыв глаза. А потом отвернулась к камину, осознав, что продолжения не будет.

Как он оказался на коленях возле её кресла, сам не понял. Схватил её безвольную руку, поцеловал каждый пальчик.

— Подыхаю без тебя, — выдавил ещё одно признание. — Саня, Санечка, не отталкивай меня, прошу.

Руку она не отнимала, упорно глядя в камин. А он гладил её пальцы, не смея отважиться сейчас на что-то большее. Чтобы не спугнуть, не оттолкнуть. Потому что осознал уже, какое сокровище перед ним, не какая-то безголовая веда, а маленькое цельное существо с древними корнями. Чем-то её судьба была схожа с судьбой его сына — оба нашли отцов слишком поздно. И каково им от этого — трудно представить. Если его самого так кроет от осознания, что мог найти ребёнка давным-давно, что столько пропустил в его жизни.

— Мне надо к ребятам, — тихо сказала Саня, попытавшись отнять свою руку. Он отпустил, и она прижала к груди свою кисть. — Можно, я пойду?

— Хоть немного ты думаешь обо мне? — спросил ласково, хотя внутри росло разочарование — слишком хорошо держит себя в руках, никакого волнения от его признаний.

— Да, — ответила отрывисто и вскочила с кресла, всплеснув руками. — Отпусти, пожалуйста! Ты обещал, что до нового года не станешь спрашивать.

Легко поднявшись, кивнул. Он помнил своё обещание, тут она совершенно права.

— Иди, Саня.

Поглядела удивлённо, шагнула к нему и, вцепившись в рубашку, прижалась щекой к его груди, на семь ударов сердца. И он не попытался её удержать, хотя, видит Бог, чего это ему стоило. Грудь затопила нежность, и он продолжал ощущать её трепетное, прижавшееся к нему тело малышки, когда остался в кабинете один. Упорхнула, как перепуганная птичка, аккуратно прикрыв за собой дверь. И что это значит, хотел бы он знать. С Саней он ни в чём не мог быть уверен: любит или попрощалась так жестоко?

Не получилось в итоге н экскурсии по дому, ни испытаний летучих досок. Когда он вышел во двор спустя полчаса, приняв ледяной душ, гости уже распрощались, покинув двор. А Егор, присев на крыльцо, увлечённо уткнулся в симпатичный и по виду совсем новенький планшет, примерной стоимостью как пара летающих досок, а может, и больше.

— Откуда? — только и спросил его Арсен.

— Аксана подарила, — возбуждённо ответил сын. — И активировать помогла. Можно ведь, пап?

— Если Аксана, то можно, — он тяжело вздохнул и потрепал отпрыска по голове. — Изучай, если нравится учиться.

— Я мечтал об этом! — признался Егор сдержано. — У Василия есть, он сказал, что только в Академии выдают… И я ничего в его планшете не видел. А так — дорого очень. А Аксана спросила, есть ли у меня, и отдала свой. Сказала, что у неё другой есть. И мы теперь с Киром…

— В твоём тоже никто ничего не увидит, — осадил его Арсен. — Доступ дать можно только кратковременный, научу потом. Береги, раз достался, и не сиди в планшете всё время, я тебя прошу.

— Ладно. Пап, а она кто? — Егор свернул планшет и сунул в карман.

— Твоя будущая мачеха, я надеюсь, — Арсен смотрел на озеро, но видел перед собой серьёзные глаза Сани. Сам не понял, что ответил сыну. Егор сбежал в дом, никак не прокомментировав его слова.

Зато рядом появился Василий, сунул ему в руку кружку горячего молока с травками. Арсен выпил подношение в три больших глотка.

— Ей нравится Горский, — произнёс мрачно. — Этот сукин сын! Как так-то?

— Хорошо поговорили? — Василий забрал пустой кубок, тоже глядя в сторону озера, сегодня на редкость спокойного, ни ветерка, и гладкую поверхность лишь рыбки тревожат, да уточка с утятами дефилирует неспешно. — Славная девочка. Не удивительно, что люди к ней тянутся.

— Не знаю, — взлохматил волосы Арсен. — Чувствую себя рядом с ней подростком с буйством гормонов. Схватить и любить. А она такая спокойная, такая неприступная стала.

— Уходила задумчивая и растревоженная, — вздохнул Василий. — Шансы у тебя есть, не испортить бы всё.

— И без подарка! — опомнился Арсен. А ведь хотел что-то подарить, чем-то порадовать. — И Егору планшет подарила.

— А он ей — свою доску летучую, — усмехнулся Василий. — Так что ушла с подарком, не волнуйся.

— Серьёзно? — гордость за сына согрела душу. Молодец, парень, отдал самое дорогое.

— Сказал, что сам себе новую сделает — брошюра есть и камни эти летучие. Посмотрим, что получится.

— Там ведь древесина особая нужна, — тут же нахмурился Арсен. — И куча всего для обработки, и руны…

— Древесину специальную купим — не сложно, — Василий потёр руки. — С рунами обещал помочь Зотов. С зельями и технологией просушки и прочего — я подсоблю. А полетать могут пока и на одной доске по очереди с Киром.

— Ну, добро, — повеселел Арсен. — Я отпишу мебельщику одному, он про древесину всё знает. Тарас Сумаров, помнишь его?

— Помню, конечно, старого медведя, — усмехнулся Василий. — Ты его лучше в гости пригласи вместе с материалом, поболтаем по стариковски, обсудим нашу жизнь непростую.

— Приглашу, — согласился Арсен. — Прямо сейчас. А потом мне поспать бы, опять вымотался. Вроде бы и отдыхали три дня.

— Иди, отдыхай, — согласился Василий. — Неровен час, опять вызовут куда-нибудь. У мальчишек много впечатлений и своих дел, всё спокойно.

Старому медведю Арсен написал сразу, вернувшись в кабинет.

На душе стало чуть легче, хоть Саня и сбежала от него, едва поговорили. Но что уж поделать, он и на такое не слишком рассчитывал, и что согласится пообщаться наедине — даже не мечтал. Невольно улыбнулся, вспомнив как прижалась к нему ненадолго. Не прощаются так, он ведь чувствовал, как колотится её сердечко. А то, что не обнял в ответ, сдержался, немного мучило — только понимал, что мог с собой не совладать, и одними поцелуями дело бы не закончилось.

Так что всё к лучшему. Может быть, даже оценила его сдержанность. Он напишет ей вечером, пожелает добрых снов. Надо наладить уже переписку, пока его в Академии видеть не хотят.

А там скоро осенние каникулы, и Большие Осенние Гонки. Вот бы взять Саню с собой на это чёртово судейство. И зачем согласился? Но теперь, когда есть свой шатёр, комфорт ему и мальчишкам гарантирован, не нужно искать себе угол в местных отелях, переполненных участниками и зрителями.

Ответ от лучшего мебельщика страны, Тараса Сумарова, пришёл почти сразу.