Дочь богини - сердце палача

Такого я стерпеть не могла. Встала, взяла понурившуюся Рьяну за руку и жёстко произнесла:

— Она моя подруга, а не рабыня. А ты ведёшь себя низко и недостойно.

— Надо же, как ты заговорила, — ехидно протянула Кейра, развалившись на кровати. — Ещё месяц назад, помнится, и двух слов связать не могла. Видела я, какой ты забитой деревенщиной была, в этой своей таверне. Что, с крутым мужиком покувыркалась и сразу поумнела? Может и мне с ним тоже того, глядишь, и я важничать научусь.

Услышав это, я на мгновение стушевалась, почувствовав себя той, прежней, пугливой девчонкой, но быстро справилась с эмоциями. Я теперь другая, но не потому, что сблизилась с Дикастиасом, а потому, что стремлюсь к развитью, учусь, стараюсь стать лучше.

О чём и сказала сестре. Но она только рассмеялась.

— Какая же ты наивная, сестрёнка, — хохоча, проговорила Кейра. — И правда веришь в то, что чего-то стоишь без своего знатного покровителя? Очнись! Мы тут пленницы. Только я умею приспосабливаться и даже в заточении могу позволить себе расслабиться. А ты, мало того, что спишь с этим своим судьёй, так ещё и слушаешься его, как собачонка. Книжки, которые он тебе подсовывает, читаешь. И веришь всему, что он говорит. Да он использует тебя! И меня оставил только для того, чтобы иметь рычаг влияния на тебя. Вот увидишь, он ещё покажет своё истинное лицо. Как только ослушаешься, пригрозит, что выкинет меня отсюда, или ещё что похуже.

— Можно, я пойду? — тихо проговорила Рьяна.

— Беги, докладывай хозяину! — зло выкрикнула Кейра, вскочив с кровати.

— Да что с тобой? — удивилась я. — Ты же не была такой.

— Какой такой? Что ты вообще обо мне знаешь? — повернулась она ко мне. — Маленькая, глупенькая Лейра! Вся такая правильная и хорошая. Сердобольная до тошноты и заботливая. Я долго терпела и надеялась, что ты сама хоть что-то поймёшь! Но ты же дура наивная! Ой, ну что вы, не обижайте мою служанку! Я с ней дружу! Противно!

По полу начал клубиться зелёный туман, а глаза Кейры вспыхнули зеленью. Но она, казалось, не замечала этого, всё больше распаляясь. Рьяна выбежала из комнаты, а я попятилась к стене, не зная, что делать.

— Кейра, что ты творишь? Прекрати! — воскликнула, когда туман потянулся ко мне зелёными щупальцами.

— Ненавижу! Всех ненавижу! — кричала сестра, злобно сверкая глазами. — Я сильная, я могу всех вас убить, стоит только захотеть! Почему я должна кого-то слушаться?! Я богиня, чтоб вы все сдохли!

Зелёное щупальце тумана обвилось вокруг моей щиколотки, больно жаля, и… Я не знаю, как так получилось, но я начала растворяться сизым туманом, взмывая под потолок.

Кейра замерла, ошарашенно глядя на меня. А я увидела своё отражение в зеркале и ужаснулась. Я превратилась в бесплотный дух! Нет! Только не это!

В следующее мгновение в комнату ворвался Дикастиас, кинулся ко мне и попытался схватить за руку, но его ладонь прошла сквозь моё запястье.

— Я не виновата. Я не хотела, — испуганно шептала Кейра, забившись в угол и заламывая руки.

Зелёный туман исчез, будто его и не было. А я совсем перестала чувствовать своё тело и запаниковала. От этого стало только хуже!

Я с ужасом смотрела на своё отражение в зеркале и понимала, что теряю человеческие очертания, расплываясь бесформенной дымкой. Я теряю себя!

— Прости, — выдохнул Дикастиас и ударил.

Не знаю, чем он ударил, но меня снесло волной жгучей боли, заставившей моё туманное тело уплотниться, вернуть форму и упасть на пол. Кажется, я кричала от невыносимой боли, корчилась на полу и плакала. Но длилось это недолго. Страдания прервали тёплые объятия.

— Лейрочка, сестрёнка, прости, прости, прости, — всхлипывая, шептала Кейра, обнимая меня и гладя по волосам. — Не знаю, что на меня нашло. Я не хотела, оно само.

— Если бы само, — произнёс Дикастиас, стоя над нами. — Ты беззащитна перед его влиянием, Кейра. Чем он и воспользовался. Но вина полностью на мне. Я впустил духа в дом. Не решился прогнать посла межмирья, опасаясь, что это ещё больше накалит отношения между нами. А должен был догадаться! Глупо было надеяться, что они отступили и готовы пойти на уступки. Больше этого не повторится. Прости, Лейра.

И Дикастиас вышел, даже не взглянув на меня. Он вообще в последнее время старался как можно меньше общаться со мной. После той единственной, волшебной ночи, которая закончилась появлением Сяор и моим перемещением в таверну, судья сторонился меня. Я уговаривала себя не обращать внимания на это, придумывала оправдания и причины. Он просто не хочет мешать нам с сестрой познакомиться поближе. Но что, если Кейра права? Что, если всё было обманом, и Дикастиас только использовал меня?

Мы ещё долго сидели с Кейройна на полу у стены, обнявшись и плача. Каждая о своём.

Кейра рыдала и, сквозь всхлипывания, беспрестанно просила прощения, заверяя, что она на самом деле не думает все эти гадости, которые наговорила мне. И я очень хотела ей поверить, но не могла. В душе поселился тёмный ком сомнений, отравляющий и мешающий думать ясно.

Так и ушла в свою комнату, заверив сестру, что всё хорошо, я на неё не обижаюсь. Но сама своим словам не поверила, в отличие от неё. Наверное, именно в этот момент в моей душе зародилось зерно сомнения, которое могло прорасти в нечто уродливое, ужасное и неправильное. И как я ни старалась заглушить ростки тьмы, они пробрались слишком глубоко. Кто бы ни пытался отравить меня этой тьмой, ему удалось. Он нашёл мою слабость и воспользовался ею.

Так началась моя внутренняя борьба. Чем она обернётся, зависело только от меня. А моя главная слабость — сестра. Она могла стать и моей силой. Если мы обе выстоим в этой борьбе…

***

Спустя два дня, в течение которых я боролась с сомнениями и страхами, запершись в своей комнате и отказываясь впускать кого либо, кроме Рьяны, которая приносила мне еду, вернулась Варьяна.

Когда подруга рассказала мне об этом, в очередной раз принеся обед, к которому я почти не притронулась, я вдруг поняла, что хочу увидеться с «ледышкой». Сама ещё не разобралась, для того ли, чтобы попросить прощения, или для того, чтобы позлорадствовать, но встретиться с Варьяной я должна.

— Позови её, — попросила Рьяну.

— Не знаю, разрешит ли господин судья.

— Скажи, что я прошу, — проговорила, отодвигая поднос, с которого взяла только стакан с соком. — А это унеси.

— Тебе необходимо поесть, — с беспокойством проговорила подруга.

— Мне это теперь не особо нужно. Не чувствую голода. Наверное, моё тело становится совсем нечеловеческим, — пожала я плечами. — Унеси. И приведи Варьяну.

— А может, ты сама выйдешь? — осторожно предложила Рьяна.