Дочь кучера. Мезальянс

– Началось все с того, – говорит она наконец, поднося чашку ко рту, – что тюремщики и ваши люди стали пугать меня крысами.

Они привязали одну к палке и принялись тыкать в ячейки решетки. Ужасное и мерзкое зрелище одновременно. Лира боится этих тварей, но смотреть как визжит и мучается животное – она не может.

– Они делали так много раз. Сначала они дождались момента, когда я отвлеклась на Джонатана, потом, когда задремала. Они стали просовывать животных сразу со всех сторон. Виконт предложил мне свою помощь, но правда тут же засомневался в своей затее.

Лира отставила чашку в сторону. Гадость редкостная. По виду кофе, по вкусу чай, к тому же еще и протухший. От него не уснешь только лишь потому, что полночи будешь избавляться от мерзкого послевкусия во рту.

– Что-то не так?

Она качает головой.

– Вкусно, но слишком крепко.

Мужчины переглядываются. Определенно тут что-то не то с кофе. Они ожидали чего-то другого? Или, все дело в ней? Что она должна была сделать?

– Может чего-то другого?

Лира поспешно качает головой еще раз. Есть, как не странно расхотелось. Отличное средство для того, чтобы сбросить лишний вес.

– Не стесняйтесь, леди, – король подвигает к ней поднос с разноцветными птифурами. – Угощайтесь.

Она смотрит сначала на поднос, а потом на него. Мрачный тип молчит. Точнее, не так, он помрачнел, но не промолвил ни слова.

– Продолжайте.

– Я спросила у Джонатана: «если ты не можешь колдовать сам, то может сотворишь мне волшебную палочку?» Я рассказала, что это такое и пообещала, что всю ответственность возьму на себя.

Король пододвигается к ней. В его глазах появляется заинтересованное выражение.

– А что это такое? Как она выглядит?

Боже мой! Этот день и рассказ не закончится, да и не начнется никогда!

– Как палочка? – спрашиваю она с надеждой.

Как объяснить двум мужчинам палочку, избегая при этом умных и таких гениальных фраз: «продолговатый предмет цилиндрической формы»? Почему мальчик понял, а этим все надо разжевать и засунуть в рот…

О, Боже!

Лира чувствует, что краснеет уже который раз за этот день. Она испорченный человек!

– Очень прямой кусок ветки, наделенный волшебными свойствами.

Как же жаль, что Сэгхарт забрал ее. Было бы очень просто показать.

– Каким образом? – голос Траубе не предвещает ничего хорошего. – В камерах только солома.

– Я нашла самую жесткую и крепкую.

Лира помешивает кофе ложечкой, решаясь на вторую дегустацию. Она чувствует, что валится, как первокурсница на экзамене. Но пусть спишут все на фантазии сумасбродной девицы. Мальчик вот сказал ей, что Марта была «не от мира сего». Господи, насколько она была дурочкой? Может Сэгхарт пошел за санитарами?

– Сначала я пожелала этим индюкам побегать.

Лира запнулась, но тут же выровнялась.

– Палочка восприняла все по-своему и темницу наводнили птицы.

Не надо застрять внимание почему она назвала их так! Парни кичились тем, что она не знает чего-то. Лира боится предположить, что появилось бы вместо индюков назови она их так, как обычно зовут сборную России после проигранного матча.

– Меня понесло. Они угрожали мне крысами, я злилась взмахивала палочкой и кричала им, что так им и надо.

Она вздохнула, вспомнив бедное верещащее животное, не то боящееся ее, не то ненавидящее всех людей вместе взятых.

– Потом я пожелала, чтоб им икалось также, как и мне, но только от вида и любви дикобразов.

– Дикобразы? Почему они?

– Ну-да.

Лайнелл хохочет. Траубе растерял свой мрачный вид и тщетно пытается сделать серьезное выражение лица.

– Крыс ведь они не боялись.

Откровенно говоря, она не так представляла этих животных, но получилось, то, что получилось.

– Тюремщик заперся в соседнюю камеру и стал умолять прекратить все это. Он просил, а потом стал грозить. Я же не понимала, как надо действовать, чтобы волшебная штуковина стала исполнять в точности то, что хочется именно мне.

Перед глазами мелькали испуганные птицы и спасающиеся от ежей гвардейцы – это, с одной стороны. С другой, был мужик, что жал свои телеса в решетку. Это было противно. Пузо огромное, лоснящееся, волосатое. Она взмахнула палочкой и попросила ее, чтобы он прикрылся. В итоге он облачился в ограниченную прошлогоднюю коллекцию из магазинчика нижнего белья на Кутузовском проспекте. Это не сильно помогло.

Опочивальню короля сотряс взрыв хохота. Лира ждет, когда они отсмеются, разглядывая убранство вокруг.

– Прошу простить меня… Марта, пожалуйста, продолжайте!

Они веселятся, а вот ей как-то грустно. Она чувствует себя ужасно усталой.

– Крыс или новых ежей я боялась, тюремщик пугал меня и веселил одновременно, но надо было выбираться. Я имела неосторожность сказать это вслух. Потолок над нами стал рушиться, сначала упала одна плита, потом вторая, по ним стали взбираться перепуганные гвардейцы, туда же ринулись птицы, а потом и ежи. Я порадовалась, что не зашибла никого, сказала, что это борщ какой-то.

Лира рассказывает двум веселящимся мужчинам, что камеры заполнились запахом чего-то кислого. Она не могла понять, что происходит, но решила и не выяснять этого. Выбравшись вместе с Джонатаном через покореженную решетку, они двинулись в след за птицами, не успели выбраться, как увидели возвращающихся гвардейцев, преследующих их ежей и индюшек.

– Я и Джонатан решили не мешать им, отбежали в сторону, а потом заглянули вниз. Птиц внизу уже не было, зато были запершиеся в камерах полуголые мужчины и этот ваш Сэгхарт. Я схватила Джонатана и потащила за собой, но тот стал упираться.

Просто она забыла, что этот упырь ему вроде как родственник. Если бы не он, то Лира бы наверняка сбежала.

– Не успели мы сделать и десяти шагов, как он появился рядом, взял его и меня за ухо…

Ей не хочется вспоминать и упоминать о том с каким презрением он выдохнул: «Опять вы! Все никак не угомонитесь!» С чего он взял, что ей есть до него хоть какое-то дело?

– Дальше вы все знаете. Так я имела честь познакомиться с вами ваше величество.

Король воспринял мою заминку по-своему.