Дочь Вороньего Короля
Шрифт:
Ситуация, конечно, складывалась весьма неприятная, но не безнадежная! К счастью, таинственный сковывающий куда-то запропастился, а в том, что засада — его рук дело — Лариэс не сомневался. Но и без этого враги сумели преподнести несколько поразительных сюрпризов. Юноша никогда раньше не слышал о том, что на кого-нибудь из Древних действовали яды, а дочка самого Вороньего Короля, как он полагал, должна была быть защищена лучшими амулетами, которые только Корвус мог изготовить. То же касалось и принца — он носил амулет от яда, сработанный кем-то из древних мастеров, и не раз спасавший Вентисов
«Разберемся с этим позже!» — решил юноша, скрестив оружие со вторым стрелком, который отбросил бесполезный арбалет, и извлек короткий меч и кинжал. — «Сейчас самое главное — время. Господи, молю, только бы с Древней все было хорошо!»
Когда к Орелии подошла грустного вида женщина и спросила, нет ли у благородной госпожи пары медяков на лекарства для больной дочки, Целительница, несмотря на весь свой опыт, не распознала ловушку. Вся ее жизнь была посвящена помощи другим, и Ступившая на Путь Вечности всегда по первому зову отправлялась лечить страждущих.
Вот и сейчас она не нашла ни единой причины для того, чтобы оставаться на месте. Сказав, что она сама — лекарь, и предложив осмотреть ребенка, Целительница оставила веселящихся товарищей, с сожалением взглянув на них из-под капюшона.
«Иногда я жалею, что простые житейские радости больше недоступны для меня», — подумала Древняя, выходя вслед за крестьянкой во двор. В заполненный вооруженными людьми двор постоялого двора.
— Приветствую Древнюю Орелию, — склонил голову мужчина в одежде странствующего торговца и с посохом в руках. — Рад возможности лично засвидетельствовать вам свое почтение.
Орелия резко обернулась, стремясь распахнуть дверь, но было уже поздно — колдун прошептал слово-активатор, и вход в постоялый двор перегородила блестящая решетка. Наверняка помещение теперь защищено от звуков извне, а поэтому она может сколько угодно колотить в дверь, никто ничего не услышит. По крайней мере, лично Орелия поступила бы именно так. Целительница вновь повернулась к своему новому собеседнику и смерила того долгим оценивающим взглядом.
— Допустим, — начала она, — вы сумели выманить меня наружу. Что дальше?
— О, госпожа, поверьте, это уже вас не касается, — произнес сковывающий, отступая назад — за пределы ее зоны поражения.
«Умный и опасный», — с негодованием подумала Орелия. — «И беспринципный. Терпеть таких не могу».
Конечно, она могла возмутиться вслух, но зачем? Во-первых, голос, навеки лишенный всяких эмоций, в любом случае останется ровным и бесстрастным, во-вторых, это попросту глупо. Враги, скорее всего, подмешали яд в пищу или напитки товарищей, поэтому, действовать следует быстро.
«Да, теперь они попробуют убить их. Что ж, Мелис выживет, Рида воскрешать не нужно, да и вряд ли столь хорошо осведомленные люди посмеют нанести ему летальные ранения. Надеюсь, что среди гвардейцев потерь будет немного, воскресить их всех за раз я не сумею».
Тяжело было сознавать, что ее время практически
истекло, и она — Первый Серафим Церкви Света — в былые времена отбиравшая людей у смерти сотнями и тысячами за раз, теперь едва-едва в состоянии наскрести сил для того, чтобы вернуть к жизни несколько душ.«Неважно. Все это — суета сует, как говорят христиане».
Орелия пошла вперед, резко взмахнув руками, и в ее ладонях появились два длинных клинка без гард и рукоятей.
— У меня мало времени, господин чародей, а потому не стану тратить его на бессмысленные разговоры, — произнесла она. — Сейчас я убью вас всех и вернусь к товарищам. Те, кто побегут, спасутся.
Эти ее слова не сильно испугали противников, в глазах которых она уже успела заметить опасный фанатичный блеск.
— Она — враг Первых! — пафосно изрек сковывающий. — Убейте ее, братья!
И, исторгнув из своих глоток душераздирающий вопль, вооруженные люди бросились в атаку, навстречу собственной гибели.
Короткий клинок был куда более полезным оружием в условиях драки в тесноте, а стрелок оказался на редкость опытным парнем, именно поэтому Лариэсу не удалось быстро разобраться с ним. Противник едва не всадил свой нож телохранителю в живот, после чего извернулся, и полоснул его по плечу. Это было ошибкой — для удара врагу пришлось излишне вытянуться вперед, и буквально в следующую секунду он был наказан за это.
Дага вошла точно в подбородок и Лариэс, не вытаскивая намертво застрявшее оружие, бросился вперед. Третий арбалетчик уже успел положить болт в ложе и тотчас же завалился назад, хрипя и обливаясь кровью из разрезанного горла.
Несмотря на то, что пару нападавших стоило взять в плен, у Лариэса попросту не было на это времени, он уповал лишь на то, что Мелису достанет сообразительности не рубить в фарш вообще каждого человека, лезущего к нему под меч. В том, что ни один из нападавших не представляет серьезной угрозы для оборотня, юноша уже успел убедиться.
«И только бы Орелия сумела вернуть его высочество к жизни. Господи, только бы получилось!»
Лишь эта надежда, помноженная на веру в легендарную Целительницу, канонизированную при жизни всеми крупными церквями и культами, помогали ему держаться и не упасть в пучину отчаяния.
Его грубейшая ошибка стала причиной того, что принц сейчас лежит с четырьмя арбалетными болтами в спине, а если он — Лариэс — не успеет, то еще один болт может получить, к примеру, Блаклинт или Игнис.
Но он успеет, должен успеть!
Лариэс перепрыгнул через падающего противника и рванулся вперед для того, чтобы столкнуться с направленным в его сторону и полностью готовым к стрельбе арбалетом.
«Увернуться будет сложно» — метнулась в мозгу юноши лихорадочная мысль. — «Да и черт с ним, главное — убить стрелка!»
Болт сорвался с ложа и пропев свою песнь гибели, устремился навстречу к Лариэсу. Да, увернуться оказалось чертовски сложно, но Лариэс, сам не ожидавший от себя такой прыти каким-то совершенно невообразимым образом сложился, и метательный снаряд прошел под его левой рукой, легонько чиркнув по боку, продрав рубашку и оцарапав кожу.