Договор на одну ночь

А малая – да. Смолчала.

Это было понятно из разговоров её дядьки с отцом говнюка. У Шамли на девку нехуевые такие планы. Он хочет высоко лететь. Для этого недостаточно просто предоставлять свой ресторан для важных встреч и сидеть в райсовете. А вот породниться...

В курсе ли планов она – не знаю. И уже не спрошу.

Запретил себе лезть. Привязываться и переживать. Тут до меня так жили и после меня тоже будут так же жить.

Я просто иногда забываю, что менять людей бессмысленно. Впрягаться без спросу нельзя.

И одна маленькая гречанка – не мое дело. Пусть мечет свои ракушки по другим машинам.

Нахожу нужный контакт. Копирую и пересылаю Петру. После этого мы еще недолго переписываемся, пока Рома снова флиртует с официанткой.

Щелкнув на кнопку блокировки, откладываю мобильный и откидываюсь в кресле.

– Ты жить где будешь? В городе или на побережье?

– Здесь думаю. – Рома кивает в сторону пляжа. Я запрещаю себе смотреть туда и снова искать понравившуюся задницу. Хотя из головы ещё не ушла. – Поплаваю. Подегустирую. Ты ж охуеть отдохнул, я так понимаю.

Хмыкаю и не спорю.

Да уж. Охуеть. Отдохнул.

Опускаю взгляд и изучаю кисть правой руки. До сих пор непривычно не видеть на безымянном пальце золотого ободка.

След от кольца долго сходил. Зато теперь – идеально ровный тон. Ни намека. Ни воспоминания. Очень жду, когда этот же эффект проявится и в реальной жизни.

– Ты мне расскажешь, где тут самые топовые нимфы водятся?

– Я не в курсе, Ром.

Он не верит. Смотрит скептически. Потом уводит взгляд на пляж.

– Еще скажи, что ты ни с кем ещё…

Пожимаю плечами.

А он щурится и всматривается. Увлекается кем-то. Это видно по тому, как медленно отъезжая на кресле и вытягивает шею. Задумчиво трет подбородок.

Пиздец конечно он отбитый. И главное ведутся ж девки. Вид бордовой пухлой корочки с золотым теснением делает свое дело. Как и умение Ромчика красиво стелить.

– Ты гля какая…

Не в состоянии сдержать «восторг», Рома цокает языком и «зовет» меня взглядом обратно на пляж.

Мне-то похуй, но все равно смотрю.

– В оранжевом купальнике видишь?

Вижу, блять. Вижу.

Девица снова стоит, но уже не спиной, а боком к нам. Позволяет рассмотреть свой плоский, даже впалый, живот. Высокую грудь. Всё те же длинные ноги.

Она говорит с подругой, улыбается, и делает несколько танцевальных движений под льнущую над пляжем музыку.

Две восьмерки соблазнительными бедрами и бурная реакция в штанах. Боюсь, не только моих.

Нужно перестать смотреть, заплатить по счету и уебывать, но я, не отрываясь от девичьего тела, обращаюсь к Ромчику:

– Эту не трогай.

Бутов поворачивает голову и смотрит на меня с легким возмущением. А я всё так же на неё.

– Почему это?

– Просто не трогай и всё.

Она, тем временем, продолжает двигаться под музыку. Подруга под зонтом смеется и хлопает в ладоши.

А я почему-то нихуя не удивлен, что запал Ромчик сходу на задницу Лены Шамли.

Свои реакции на эту же задницу лучше не обсуждать.

Но девка бодрая. Живая. И слава богу.

Это всё, что меня в ней интересует. Почти, блять, по-отечески.

Рома тем временем расплывается в понимающе-плотоядной улыбке. Я считаю до трех, после чего должен перестать её палить. Потом ещё раз считаю. И ещё.

Оторвавшись, допиваю кофе залпом.

– А говоришь, не ебешь тут никого.

– Я и не ебу.

– Но эту себе присмотрел?

Пошел, короче, нахуй, Ром.

– Пусть будет так. Но ты её не трогаешь.

Рома салютует мне, после чего несколькими глотками допивает вино.

– Ладно, ещё поищу. Но эта зачет. Партия одобряет.

Глава 17

Лена

Дядя всё ещё дуется, как будто я своим откровением доставила ему лишние неудобства, но вестись на эту манипуляцию и утопать в чувстве вины я себе запрещаю.

План остается прежним. Теперь – с уточняющей поправкой. По-хорошему меня никто не отпускает, значит определились: я уеду по-плохому.

Когда Василика позвала в Калифею на новый пляж, я сомневалась. Настроение, как бы я ни храбрилась, дрянное. Но так как совсем скоро, возможно, вход на побережье для меня в принципе будет закрыт, решила хотя бы сама себе ничего не запрещать, раз уж людям вокруг так нравится это делать.

Мы собрались компанией школьных приятельниц. Так как цены на новенькие бали-беды и кабаны кусаются, обошлись шезлонгами и зонтами. Но и этого достаточно, чтобы чувствовать себя полноценным отдыхающим рядом с другими такими же приезжими.

Мы купаемся, загораем, играем в волейбол и даже арендуем гидроциклы. А ещё без остановки болтаем. Обсуждаем смешные казусы из школьных лет, смотрим соцсети одноклассников. Делимся сплетнями и давними секретами, когда к нам с подносом подходит сотрудник пляжа и начинает расставлять на столике коктейли, которые мы не заказывали.

– Вы что-то перепутали, – я протестую, но его это не тормозит.

– Не перепутал. Это комплимент. От пятого бали-беда.

Парень указывает на оформленную декоративными тюлями широкую беседку-кровать, в которой устроилась компания мужчин. Смотрю на них и поджимаю губы. Лично меня их внимание бесит.

До коктейлей были и другие знаки.

Один из этой компании пытался облапать меня в море.

Они подходили, когда мы играли в волейбол. Хотели присоединиться. Просили номера и приглашали вечером в дорогой ресторан рядом с пляжем.

Девочки с ними кокетничали, а я злилась. Мне кажется, одного «нет» должно быть достаточно.

Пересекаюсь взглядом с мужчиной, чьи руки без спросу пытались изучить изгибы моего тела. Он улыбается и салютует своим коктейлем. Я отворачиваюсь к официанту.

– Верните, пожалуйста.

Поднимаю выбранный наобум бокал и протягиваю назад. Парень-официант, к сожалению, не слушается, а наоборот отступает и прячет поднос за спиной.

Я сама официантка и понимаю его. Когда тебя просят передать комплимент и суют в карман купюру, делаешь все возможное, чтобы знак внимания был принят.