Доказывание истины в уголовном процессе: Монография
Шрифт:
Понимание доказательств во втором значении, о котором говорит И.Я. Фойницкий, представляет собой разновидность логического доказывания. Оно больше подходит к описанию построения силлогизма. Как писал И.Я. Фойницкий, «всякое доказательство сводится к силлогизму… центральную часть его составляет большая посылка, и сила самого вывода обусловливается истинностью ее, точностью малой посылки и правильностью вывода при условии дальнейшей объективной проверки заключения» [248] .
248
Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. — Т. 2. — С. 168.
Сторонником подобного — дуалистического взгляда на доказательство был и специалист по гражданскому процессу К. Малышев, который разграничивал понятие «доказательства» в логическом и техническом смысле: «Доказательством в обширном смысле (довод) называется все, что убеждает наш ум в истинности или ложности какого-нибудь факта или положения. Такое понятие дано логическому смыслу доказательства, то есть оно относится в область логики. В техническом смысле нашей науки судебными доказательствами называются законные основания для убеждения суда в существовании или несуществовании спорных юридических фактов» [249] .
249
Малышев
Акцент на то, что доказательство является средством установления доказательственных фактов, делали в своих определениях и некоторые другие ученые. Так, А.Х. Гольмстен считает, что факт, заявленный стороной, воспроизводится с помощью внешних средств, предоставляемых сторонами. Доказательствами в таком случае будут те данные, которые сторона предоставляет суду с целью убедить его в истинности факта [250] . В процессуальном правоотношении, субъектами которого являются суд и стороны, стороны предлагают известные данные суду. Они, убежденные в истинности факта, стараются вызвать в нем то же убеждение. Доказательством и называются те данные, которые сторона предоставляет суду с целью убедить его в истинности факта. Различие между констатированием факта путем волеизъявления стороны и констатированием путем доказательств заключается в том, что в последнем случае, в отличие от первого, факт, заявленный стороной, воспроизводится с помощью внешних средств, предоставляемых сторонами. Сами стороны лишь указывают на эти средства — суд на основании этих средств составляет себе представление о данном факте [251] . Таким образом, А.Х. Гольмстен различал понятия «данные», «факты» и «средства доказывания» [252] . Им делается, на наш взгляд, чрезвычайно полезное отделение «данных» от факта. Факт есть некое положение, констатация, мыслительная конструкция, которая создается-разрушается сторонами посредством данных. Факт присутствует в данных, но его может не стать, если сторона не убедит в его наличии суд.
250
См.: Гольмстен А.Х. Учебник русского гражданского судопроизводства. — 5-е изд. — СПб., 1913. — С. 204.
251
См.: Гольмстен А.Х. Учебник русского гражданского судопроизводства. — С. 205.
252
Там же.
По данной проблеме В.К. Случевский рассуждал следующим образом: судья стремится к обнаружению материальной истины в отношении совершившегося преступления, а обнаружить ее он может только через оценку фактических обстоятельств, предшествовавших, совпавших или следовавших за совершением преступления. Те фактические данные, которые из этой области заимствует судья и кладет в основание убеждения своего о действительности события преступления и виновности лица, на которое падает подозрение в совершении его, имеют значение уголовных по делу доказательств. Соответственно, под уголовными доказательствами, заключает В.К. Случевский, следует разуметь те фактические данные, на основании которых судья может образовать в себе, в отношении преступного посягательства, убеждение о событии преступления и виновности совершившего его лица [253] .
253
См.: Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство — судопроизводство. — 3-е изд. — СПб., 1910. — С. 41–42.
Новшеством в таком определении становится новый термин «фактические данные», которые В.К. Случевский, видимо, не желал отождествлять с фактом, но с которыми связывал наличие силы убеждения, происходящей от связи их с «фактическими обстоятельствами». Впоследствии с термином «фактические данные» стали связывать сведения о фактах, но это случилось в тексте УПК РСФСР.
После революции распространился вначале плюралистический взгляд на доказательства, причем сердцевиной понятия доказательства выступал именно факт, в понимании которого неразличимо слились представления о самой реальной действительности и достоверные сведения о ней.
Своего рода исключением можно считать монистического характера высказывание М.М. Гродзинского о том, что судебными доказательствами являются материалы, из которых суд может извлечь необходимые сведения по вопросам, имело ли место преступление, кем оно совершено, какова степень опасности преступника [254] .
Активность сторон таким образом сводится только к представлению суду источников сведений (материала), из которых суд самостоятельно выводит знание о предмете доказывания. Ввиду сжатости формулировки возможны различные ее интерпретации, в частности, такая, что материалы, полученные сторонами, еще не есть доказательство, а собственно доказательство в смысле факта образуется только во время судебного исследования этих материалов и оценки сведений как достоверных.
254
См.: Гродзинский М.М. Учение о доказательствах и его эволюции // Архив криминологии и судебной медицины. — 1925. — № 1. — С. 1.
Н.Н. Полянский писал: «Слово «доказательство» многозначно, точнее, трехзначно, а именно: 1) процесс доказывания, 2) доказательственный факт (factum probandi), то есть факт, который служит или может служить к удостоверению или установлению какого-либо события или положения (совокупность доказательственных фактов образует доказательственный по делу материал) и 3) источник, из которого черпается доказательственный материал (свидетельские показания, документы и т. п.). Доказательственные факты и источники, из которых они черпаются, составляют средства доказывания» [255] .
255
Полянский Н.Н. Вопросы доказательственного права в практике УКК Верхсуда РСФСР за 1926 г. // Право и жизнь. — 1927. — Кн. 1. — С. 55.
Обратим внимание, что довольно продолжительное время в советской процессуальной литературе преобладало мнение о том, что доказательства
в уголовном процессе — это факты (элементы объективной реальности), при помощи которых устанавливается совершенное преступление [256] . В частности, А.Я. Вышинский писал, что судебные доказательства — это обычные факты, те же совершающиеся в жизни явления, те же вещи, те же люди, те же действия людей. Судебными доказательствами (Уни являются лишь постольку, поскольку они вступают в орбиту судебного процесса, становятся средством для установления интересующих суд и следствие обстоятельств, для решения интересующих суд и следствие вопросов [257] . Позднее он же отмечал: «Судебные доказательства различаются как: а) факты или обстоятельства, подлежащие доказыванию (установлению), то есть факты, которые нужно доказать, — facta, или acta, или res probandae, и б) факты, являющиеся способом, средством доказывания, то есть факты, которые используются для того, чтобы что-либо доказать, — facta, или acta, или probantes» [258] . В этих высказываниях теряется грань между онтологическим и гносеологическим пониманием факта.256
См.: Громов В. Уголовно-судебные доказательства. Теория доказательств и практика применения норм доказательственного права / В. Громов, Н. Лаговиер; Под ред. А.Я. Вышинского. — М., 1929. — С. 17; Познышев С.В. Доказательства в уголовном процессе. — М., 1929. — С. 18; Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. — М, 1950. — С. 223; Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. — М., 1951. — С. 134–136; Голунский С.А. Вопросы доказательственного права в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик // Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве СССР. — М, 1959. — С. 145; Каз Ц.М. Доказательства в советском уголовном процессе. — Саратов, 1960. — С. 23–24.
257
См.: Вышинский А.Я. Курс уголовного процесса. — М, 1927. — С. 23; Он же. Теория судебных доказательств в советском праве. — М., 1941. — С. 146.
258
Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. — М, 1950. — С. 223.
Более четко трактуется «факт» как некое единичное данное, с которым связана уверенность в действительном, реальном существовании содержания известного представления, в определениях, даваемых доказательствам другими учеными. Фактом признается то, что найдено нашими чувствами внутренними или внешними, а не выведено путем длинного ряда умозаключений [259] .
По мнению профессора П.И. Люблинского, под доказательствами разумеется все, могущее быть воспринятым внешними чувствами или опознанным интуитивно, то есть путем внутреннего самонаблюдения [260] . Он также указывал, что, с одной стороны, под словом «доказательство» разумеется известное средство доказывания, укрепляющее нашу уверенность в истинности высказываемого суждения; с другой — тот источник, из которого мы черпаем факты, могущие служить доказательствами в первом смысле этого слова. С этой точки зрения мы говорим о вещественных доказательствах, о свидетельских показаниях как доказательстве и т. д. [261]
259
См., например: Голунский С.А. Вопросы доказательственного права в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. — С. 145–147; Лупинская П.А. О понятии судебных доказательств // Ученые записки ВЮЗИ. — М, 1968. — Вып. 71. — С. 104.
260
См.: Люблинский П.И. Практический комментарий к УПК РСФСР. — С. 3.
261
См. там же.
Другой знаменитый советский процессуалист М.А. Чельцов-Бебутов писал: «Факты, из которых выводится существование доказываемого факта, носят название доказательственных фактов или доказательств… Доказательствами являются факты, обстоятельства» [262] . Он считал, что доказывание неразрывно связано не только с доказательствами, но и с логической деятельностью судьи при разбирательстве и разрешении дела. Для убеждения в существовании каких-нибудь неизвестных обстоятельств могут служить только другие достоверные обстоятельства, стоящие в такой связи с неизвестными, что из наличия первых вытекает действительность вторых [263] .
262
Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. — С. 134–136.
263
См.: Чельцов М.А. Уголовный процесс. — Харьков, 1929. — Вып. II. — С. 99; Он же. Уголовный процесс. — М., 1948. — С. 248.
В.А. Краснокутскому принадлежит такое определение: «…доказательствами называются те средства, которые стороны представляют суду с целью убедить его в истинности своих заявлений и требований» [264] . Он практически в такое понятие добавил стороны [265] . Можно расценить это как признание субъективного начала, интерпретационности в факте. Факт — это проинтерпретированное стороной сведение, информация.
Нам близка трактовка доказательства, сформулированная А.И. Трусовым. Под доказательствами он понимал те средства познания, которые используются субъектами для восстановления картины произошедшего события. Те факты, фактические данные, которые в той или иной мере отражают исследуемые по делу события и обстоятельства, для следствия и суда могут служить средствами установления последних, средствами доказывания. При соблюдении определенных условий они становятся судебными доказательствами [266] .
264
Краснокутский В.А. Очерки гражданско-процессуального права. — Кинешма, 1924. — С. 126.
265
См. там же. — С. 126.
266
См.: Трусов А.И. Основы теории судебных доказательств. — М., 1960. — С. 32.