Доказывание истины в уголовном процессе: Монография
Шрифт:
Итак, слова — источник изобретения доводов. Найти ключевое слово и сочетание слов, которое лучше всего характеризует «тон» сочинения и отвечает разрешению замысла. Это ключевое слово или слова как бы тянут за собой поясняющие его неключевые слова. Эти неключевые слова служат средством развития доводов. В центре довода находится пример — слово, название реалии или мысленной конструкции. Изобретение ключевого слова — есть выбор синонима для именования примера. Таким образом, создание примера, с точки зрения выражения, есть выбор синонима или, если подходящего синонима нет — создание нового слова. Это явление в риторике называется выбором слов [505] .
505
См. там же. — С. 251.
Развертывание и связь доводов в аргументацию осуществляется с помощью фигур мысли (логических и образных построений), а также
506
См. там же.
Тропы (цветы [507] ) — способы создания переносных значений (метафора; метономия; синекдоха; аллегория). Тропы служат для создания новых наименований из материала существующих слов для того, чтобы изобразить предмет речи, дать ему характеристику через ключевое слово [508] . Квинтилиан заметил, что при доводах, кажется, и не нужно прибегать к фигурам [509] , то есть техническим, речевым конструкциям, имеющим прагматическую направленность. Но Ю.М. Лотман пришел к выводу, что тропы являются не внешним украшением, они составляют суть мышления [510] .
507
В определении Русской Риторики 1620 года. Однако этот термин сохранился до наших дней — «цветы красноречия».
508
См.: Рождественский Ю.В. Теория риторики. — С. 254.
509
См.: Квинтилиан М.Ф. Двенадцать книг риторических наставлений. — Т. 2. — С. 127.
510
См.: Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. — С. 47.
По мнению X. Перельмана, фигура обладает двумя определенными признаками: определенной структурой, существующей независимо от содержания, то есть формой, которая может быть синтаксической, семантической и прагматической. Второй признак фигур — это ее использование, которое отличается от использования слов в их обычном значении. Именно этим она привлекает внимание слушателей. В принципе любая структура в зависимости от своего использования может стать фигурой [511] . X. Перельман полагает, что фигура является аргументативной, если ее смысл может стать обычным при реальном существовании предложенной автором ситуации. Если же речь не приводит к одобрению слушателями фигуры в качестве аргументативной, фигура будет существовать в качестве украшения речи, то есть стилистической фигуры. Оно может вызывать только чувство восхищения на эстетическом уровне, как свидетельство оригинальности оратора [512] .
511
Цит. по: Александров А. С. Введение в судебную лингвистику. — С. 185.
512
См. там же. — С. 186.
Полагаем, что не только к построению доводов, их укреплению и развитию пригодны фигуры. Не менее действенны они и как средства разрушения, ослабления аргументов противной стороны. Фигуры могут послужить и искусной заменой фактических данных.
Значит, надлежит сделать еще одну поправку: доводы «изобретаются», создаются субъектом доказывания посредством речи. Но не из пустого места, а из доказательственного материала, который собран им или представлен противником, проинтерпретирован и представлен должным образом аудитории, наделенной правом решения спорного вопроса (судьям, присяжным). И речевой аспект — это не есть нечто несущественное в доводе, это вещественный, конструктивный момент, это своего рода приспособление для внедрения в разум и душу судьи (присяжного).
При изобретении доводов действует воображение, которое сочетается с рассуждением. Распространение терминов, составляющих тему со стороны смысла, управляется изобретением доводов. Все виды доводов: силлогизмы, дилемы, сориты используют общие места [513] . Сказанное не значит, что доводы безосновательны. Выше мы говорили, что, совсем наоборот,
аргументация невозможна без подкрепления фактами. Но факты даются в изложении стороны, которая приводит соответствующие доводы. И то, насколько бывает удачным изложение, сильно влияет на убедительность доказательств-фактов.513
См.: Рождественский Ю.В. Теория риторики. — С. 522.
Как пишет А.А. Эйсман, если доказательством, то есть меньшим аргументом в элементарном акте доказывания, служит суждение о сообщении, исходящем от свидетеля, то прежде всего должен быть сделан вывод о том, соответствует ли это сообщение действительности. Содержанием акта доказывания является рассуждение: «Если свидетель показывает, что слышал крик, значит кто-то кричал». Это вывод о достоверности сообщения. Со стороны содержания такой акт доказывания можно назвать «коммуникативным» [514] .
514
См.: Эйсман А.А. Логика доказывания. — С. 25.
Фактическая презумпция (общее правило, опытное положение), на основании которого из доказательства логически выводится тезис, также представляет суждение. Это общее суждение. В этом суждении закрепляется знание не об отдельном предмете и его свойстве, а найденная на основе опыта и обобщения закономерная связь, относящаяся ко многим предметам, составляющим некоторое множество (группу, класс).
Использование, приведение доводов как мыслительно-речевых конструкций, наделенных способностей производить эффект убеждения толкуется нами, в отличие от А.А. Эйсмана, не как логическое конструирование мысли, а как изобретение смысла, исходя из общих правил, презумпций — общих мест, то есть того, что не вызывает сомнений, что общепризнано. Эти общие места составляют основу доказывания-аргументации. В расположении по силлогизмам общие места применяются как большие посылки, но и сам факт как суждение, как пример в свою очередь также основан на общем месте. Получение и расположение фактов в доводы требует связи между ними. Связь между фактами представляет собой словесную и умственную конструкцию. Элементы этой конструкции, содержащие факт и его отношение к общему месту, юридическому топу, и называются доводом.
Для понимания не только природы довода, доказательства, факта, но и для понимания природы познания и истины важно осознать значение аргументативной связки — общего правила или, иначе говоря, общего места. Аргументы опираются на общие посылки, то есть суждения, истинность которых подразумевается всеми участниками процесса. Повсеместно принятые общие места представляют собой основу аргументации и вообще понимания смысла происходящего. При построении речи на основании разделительных суждений выделяются общие места, описывающие категории языковой картины мира. «Общие места различаются в истории становления видов словесности как естественные непререкаемые суждения, общепризнанные постулаты, которые кажутся естественными, и поэтому истинными» [515] .
515
Рождественский Ю.В. Теория риторики. — С. 518.
Общие места трактуются как смысловые связи между разными категориями, содержащимися в морали, натурфилософии, теории языка, практических искусствах и праве. При том собственно под общими местами понимают обычно высшие уровни тезауруса лексических значений, а под низшими уровнями — топы [516] . Высший уровень лексических значений подвержен малым изменениям — общие места относительно прочны, но топы достаточны подвижны. Топика зависит от этоса и вызывает пафос и соответствующий логос. Силлогизмы, энтимемы и примеры в своей содержательной логике зависят от этоса как специального установления, организующего речь [517] .
516
См. там же. — С. 539.
517
См.: Рождественский Ю.В. Теория риторики. — С. 126.
Наиболее широкая система категорий составляет языковую картину мира, языковой опыт оратора и аудитории. Это то, что в принципе делает возможным убеждение. «В основании всех видов смысла высказываний лежит вера — доверие к невидимому, неосязаемому, но проявляющему себя как высший закон для мира и человека. На основании высшего закона Вера регулирует безошибочное практическое поведение человека в мире. Для практического поведения существенно знать, как устроен мир. Это значит, что надо иметь знания о мире в виде тезауруса. Язык как система слов ставится в соответствие с элементами мира» [518] .
518
Там же.