Доктор Чистота
Шрифт:
— Так там были боевые?
— Не совсем, — театральная пауза. Юрьевна вздохнула.
— Давай уже, телись… Станиславский.
Антоша продолжил:
— В каждую резиновую пулю было вкручено по маленькому шурупу. Получился стальной сердечник. Убойная штука.
Юрьевна мысленно перебирала факты.
— Получается, они играли в «русскую рулетку» травматом?
— Ага, — согласился Антоша. — Здорово ребята повеселились, что тут сказать. Можно было и велики не брать.
* * *
Красный
Ровный красный свет.
— Продолжим. Повторяю вопрос. Другими словами, вы утверждаете, что капитан полиции Свечников погиб, исполняя свой долг?
— Да, — сказал Денис. С усилием кивнул. «Отстранись… и поверь в свою историю, — вспомнил он слова Светланы Юрьевны. — Так и есть. Утверждаю».
«Большой человек», сидящий в углу, по-медвежьи засопел. Затем кивнул.
* * *
Юрьевна зевнула. «Надо кофе сварить». Глаза у нее слипались. Бессонная ночь, всего лишь ночь — и уже ноет желудок и перед глазами дымка. А когда-то могла трое суток не спать, и ничего. Возраст. Сорок лет — радость для докторов.
В дверях ее догнал Васин. Молодой, здоровый, красивый… Слоненок. Сегодня он тоже был в форме СК, с погонами старшего лейтенанта юстиции.
— Чуть не забыл! Юрьевна, подожди минутку.
Васин полез в карман форменных брюк и вытянул визитку. Слегка помятую.
— Это что? — Юрьевна насторожилась.
— Ты же просила? — удивился Васин наивно. — Телефон той… свидельницы… Ну, ноги у нее еще от ушей… розовая такая, помнишь?
— А! — Юрьевна вспомнила. Верно, она же сама направила Васина по ложному следу. А он, смотри-ка, нарыл. Придется брать. А длинноногая была ничего, очень даже ничего.
Визитка. Белый прямоугольник.
Юрьевна протянула руку и взяла визитку. Даже отсюда она чувствовала слегка пряный цветочный аромат.
Интересно, как у длинноногой пахнет кожа? «Я бы не прочь узнать».
— Спасибо, Саша, — сказала Юрьевна. Спрятала визитку в карман формы. Сегодня она тоже была при параде: отглажена и отутюжена. Все, как Максимычу нравится.
Сейчас начальник сидел и уже два часа слушал допрос Дениса. Что бы ни говорили про Максимыча, но следак он в прошлом был великолепный.
* * *
Денис вышел через несколько часов, совершенно разбитый и измочаленный. Юрьевна ждала его со стаканчиком кофе.
— Пошли покурим, — сказала она.
— Вы же не курите? — удивился Денис. Он взял стакан, жадно отпил.
— Ты тоже. Просто подышим воздухом.
Они вышли из здания СК, остановились на крыльце. Денис вдохнул полной грудью и закашлялся. Сегодня было пасмурно, хотя и без дождя. В воздухе разливался запах мокрой травы и свежести. Они дошли до угла здания и свернули. Курилка была в углу, в беседке, в окружении деревьев. Кто-то оставил жестяную банку-пепельницу прямо под надписью «НЕ КУРИТЬ».
— Мой отец теперь в безопасности? Верно? — спросил Денис.
Юрьевна покачала головой. Нет.
Денис
вскинулся.— Что?! Но я же…
— Ты так и не понял?
Лицо у него изменилось. Вытянулось, обострилось, желваки заходили.
— Что я должен был понять?! — Денис сжал кулаки. «Если он сейчас врежет мне…» Она оборвала эту мысль.
— Нельзя делать ничего, о чем просит, приказывает или пусть даже на коленях умоляет социопат. Потому что, если ты говоришь «да», это значит, что с тобой можно сделать все, что угодно, — Юрьевна подняла голову, жестоко улыбнулась. — Маньяки никогда не останавливаются, для них нет границ.
— А я…
— А ты в итоге сделал то, что Кожеед хотел. Дал сигнал, что ты жертва. Понимаешь, Денис? Что ты слабый. А еще ни один социопат не смог устоять перед запахом беззащитной жертвы.
— И это значит… — Денис не договорил. Он вдруг понял, как его использовали. В глазах появилось холодное яростное пламя. Бешенство. Юрьевна даже отступила на шаг. «То, что надо, — подумала она. — Не теряй этот настрой».
— Он придет за тобой, — сказала Юрьевна спокойно и насмешливо. — И скорее всего, за твоим отцом тоже. Это не новость.
— Но…
— И это прекрасно.
Пауза. Лицо Дениса побледнело.
— Что-о?!
Глава 22
Судьба оператора
Спустя две недели.
Бар в старой части города.
Мягкий ритм кул-джаза, «холодного» джаза, стучал в висках, отдавался в сердце. В отличие от современной музыки, которую надо чувствовать пятками, джаз всегда звучит где-то внутри, в глубине тебя. Словно резонирует душа. Сергеич поднял стакан, посмотрел сквозь него на свет.
Кажется, это уже шестой бокал? Или седьмой? Он сбился со счета.
Мир окрашивался в теплые тона шотландского виски. Скотч. Самый дешевый. Можно было, конечно, взять в алкомаркете бутылку Teacher’s или даже Bells — не так он страшен, пивали и хуже — и отправиться домой. Это гораздо бюджетней, чем в баре. Гораздо. Но там нет этого сбитого ритма, замирания сердца, этой атмосферы, этой пронизанной светом полутьмы, этого мягкого абриса предметов и людей, словно ты видишь все через хороший антикварный объектив. Cookie’s eye. Словно ты в старом голливудском фильме и вокруг твои друзья. Какая-то вечеринка 50-х, и все тебе рады. Феллини? Антониони? Да нет, Антониони все же более холодный… И еще бокал виски.
А дома ты в любом случае окажешься наедине с собой. Кому это надо? Кому…
Сергеич поморщился. «Не мне, явно». Снова взял стакан и настроился на звучание музыки. Вот-вот… Он поймал ритм и вбросил виски в себя одним комком. Виски был теплым, дымным, торфяным — и родным.
Немного резковат. Шотландцы не портят виски льдом. «И я их понимаю».
Сергеич сидел за дальним столиком, на своем обычном месте в углу. Отсюда ему была видна барная стойка и, черт побери, телевизор над ней. Вот уж без телевизора он бы сейчас легко обошелся! Сергеич выбрал из тарелки и съел последние орешки.