Доктор Чистота

Пауза. Щелчок. И вдруг дверь запищала. О! Кожеед потянулся рукой в тонкой черной перчатке (парикмахеры используют такие), открыл дверь. Все идет отлично.

Он зашел в пустой, ярко освещенный холодным светом подъезд. Прошел мимо почтовых ящиков — они были бледно-зеленого ядовитого цвета. Поднялся по ступенькам к лифту, нажал кнопку.

Денис с отцом живут на десятом. Значит, ему нужен двенадцатый. Тринадцатый он не стал выбирать из-за дурной приметы.

Он вышел из лифта, на стене была огромная цифра «12». Повернул налево, вышел на лестницу, спустился к десятому.

Самое сложное — это всегда дверной замок. Обычно лучше позвонить в дверь и представиться кем-нибудь. Когда дверь открыта, все становится намного проще. Пару раз он так и делал. Как, например, недавно — когда зашел за одним модным хипстером в его квартиру и остался. Опять чистая импровизация — но очень удачная. И теперь Кожеед обитал в этой современной дорогой квартире-студии уже несколько дней. Носил отличные костюмы из гардероба, ел экологически чистую еду из холодильника, пользовался телефоном, соцсетями, кредитными картами, делал онлайн-заказы. Хорошо быть обеспеченным. Просто «Талантливый мистер Рипли», ха-ха. «Обожаю этот фильм». Правда, приходилось носить в кармане отрезанный палец хипстера, чтобы разблокировать телефон. Ну, это мелочи.

Вообще с замками беда. Кожеед однажды просмотрел несколько онлайн-уроков по вскрытию замков, но ему не понравилось. Достать нужное снаряжение трудно. Копаться утомительно: далеко не все получается. Поэтому в итоге он плюнул.

Но в этот раз все намного проще. У него есть ключи Дениса. Кожеед достал из кармана светлой толстовки связку ключей. Она до сих пор пахла гарью.

Конечно, если Денис догадался с тех пор сменить замки… Посмотрим. Кожеед подошел к двери, прислушался. Позвонил. Еще раз. Тихо. Пусто. Еще звонок. Хорошо, что у Дениса нет собаки.

— А вот и не догадался, — сказал Кожеед, когда ключ подошел к верхнему замку, а затем второй — к нижнему. Щелк, щелк. И готово.

Он вошел в темную квартиру, закрыл за собой дверь. Замер, прислушался. Где-то на кухне тонко тикали часы-ходики. Тик-ток, тик-ток.

— Эй, есть кто? — позвал он. Легкое эхо. Конечно, тут никого. Отец Дениса уехал на кладбище: он делал так каждое воскресенье. А Денис сегодня на смене в клубе. Придет утром… и будет ему милый дружеский сюрприз.

Тишина. Кожеед закрыл дверь на оба замка. «Все, как ты любишь, Дениска».

Он достал из рюкзака и включил фонарь. Мощный луч вырвался и осветил комнату. Что ж, приступим.

Кожеед мягко ступал по квартире Дениса и Кеши. Одно из самых приятных ощущений. Вот эта власть. Ты в чужом личном пространстве — и ты делаешь, что захочешь. Еще подростком Тимофей частенько забирался в чужие квартиры, дома, дачи. Это еще не главное… Просто предварительные ласки с жертвой, прежде чем приступить к главному. Но это… это возбуждает.

Он прошел в гостиную, поднял фонарь, посветил. На шкафу стояла фотография улыбающегося Кеши — рамка с черной лентой в углу. Видимо, фото с похорон. «Мистер Электрошокер», — подумал он. В детстве ему жутко нравился этот ужастик с казненным серийным убийцей, который не умер и переселяется в других людей с помощью электричества. И эта его клевая походка с хромой ногой. Надо будет пересмотреть… А Кеша забавно искрил и дергался.

Так, теперь спальня отца. Он посветил фонарем на кровать. Белье на ней было сбито в безобразную кучу, на столике — куча грязных кружек, куски хлеба. Бутылка из-под коньяка. Папа явно в плохом психологическом состоянии после смерти сыночка. Прогноз неблагоприятен. Ха-ха.

— Эй! — позвали его за спиной. Черт!

Кожеед мгновенно обернулся. Вскинул фонарь…

Перед ним, в пятне от света фонаря, возвышался тот парень. Денис. Поросеночек. Денис был в автомобильных желтых очках. Они отражают свет, подумал Кожеед в отчаянии. Мне его не ослепить, даже на время. Почему он здесь?! Почему не на смене?!

«Какой он рослый, — подумал Кожеед. — Боже». Денис смотрел на него, потом сделал шаг вперед…

«Свечников, делай свою работу!» — хотел привычно скомандовать Кожеед. Но — Свечникова здесь нет. Кожеед мысленно выругался, поднял молоток. Против этого боксера молоток — все равно что детский пластиковый молоточек. Черт, черт!

Парень держал руки в боксерской позиции. Очки его равнодушно блеснули желтым. Опасный. Что-что, а оценивать людей Кожеед умел мгновенно и безошибочно. Сегодня перед ним была не жертва. Ну нет.

— Денис, какая встре… — начал было Кожеед. Всегда можно заболтать.

Денис мгновенно шевельнулся…

Страшный удар. И все погасло.

* * *

Он проснулся от жуткого скрежета. Лицо страшно болело, челюсть раскалывалась. В голову словно вбили раскаленный гвоздь — иногда он начинал мерно пульсировать, отправляя волны боли по всему черепу. Тимофей Ребров, он же Кожеед, он же Доктор Чистота, открыл глаза. Он находился в огромном, заваленном хламом помещении. «Уже утро?» — удивился он. На стене — ржавые железные трубы. Кажется, это какой-то заброшенный завод. Нет, скорее спортзал. Он увидел дальше рисунки на стене. Дети в шортиках бегут по спортивной дорожке. «Убогое совковое искусство», — подумал он. Солнечные лучи проникали сквозь проломы в крыше, падали под углом, освещая рваными пятна захламленного пола. В потоках света танцевала пыль. Он смутно помнил, как попал сюда… Как? Вот он входит в квартиру Дениса… Потом Денис… и что? Кажется, был удар?

Скрежещущие звуки не прекращались.

Кожеед поднял взгляд. «Так вот откуда этот скрежет», — подумал он. Иронично.

Денис сидел неподалеку на старом стуле и сосредоточенно водил напильником по наручникам. Методично и неторопливо. Металлическая пыль сыпалась на колени и на пол. Что он делает?

Кожеед приподнял голову, огляделся. Он лежал, распятый почти горизонтально, на большой металлической решетке. Прутья заржавленные. Решетка лежит на четырех основаниях, две ржавые бочки, несколько старых покрышек, школьный стул. Ноги его оказались пристегнуты наручниками к решетке. Он пошевелился, решетка закачалась, заскрипела. Денис на мгновение поднял взгляд, посмотрел на Кожееда, затем снова уткнулся в свою работу. Вжжж, вжжж. Напильник методично двигался, спиливая металл. От этого звука ныли зубы.

Подошла беловолосая женщина в темных очках. Бросила на пол бумажные папки. Бумаги рассыпались по полу.

— Замерз? — сказала она Кожееду. — Сейчас согреешься.

И тут он ее узнал. Напарница Свечникова! Именно она его допрашивала до… да и после ареста. Как ее? Светлана Юрьевна…

Она ушла из поля зрения, затем вернулась. И вывалила на пол толстые папки с документами, ногой затолкала под решетку. Денис отложил наручники и начал спокойно помогать.

— Что… это? — спросил Кожеед. Язык пока плохо его слушался.

— Здесь все, что нам известно про тебя. Больше ни один человек этого не узнает. Никогда. Будто тебя и не было. И скоро о тебе вообще никто не вспомнит.

Кожеед подумал. Единственный глаз забегал. «Она блефует, нет?»

— Ну ладно, напугали, — сказал он наконец. — Врать не буду.

Светлана Юрьевна мягко улыбнулась.

— Вот и прекрасно.

— Что вы хотите сделать?

— Ты же любишь играть? — спросила она. — Смотри, Денис заточил края наручников. Правила простые: наручниками нужно отрезать себе кисти и идти на все четыре стороны. А можно, как настоящему мужчине, умереть, стиснув зубы.