Доктор Данилов в МЧС

Александр Никитич отставил в сторону старый ноутбук (зажрались люди – выкидывают на помойку работающие компьютеры, да еще и вместе с зарядным устройством!) и решил размяться – подышать свежим морозным воздухом и заодно сбросить с лоджии снег, которого намело изрядно.

Чистить снег – сплошное удовольствие. Несколько взмахов лопатой, и балкон чист. Александр Никитич не торопился. Поставил лопату в угол и задержался на балконе проветрить легкие и мозги.

Быть всегда начеку и не расслабляться даже во сне Александра Никитича приучила жизнь. Попробуй потеряй бдительность – сразу же со свету сживут. А еще жизнь приучила его ничему не удивляться, ведь нет предела людской злобе. Другой бы, увидев спускающегося сверху злодея (в этом сомнений не было и быть не могло, потому что нормальные люди спускаются по лестницам или в лифте, но никак не по веревкам), испугался и поспешил скрыться в квартире. Другой, но не Александр Никитич. Когда враг стоит на пороге или висит у лоджии, прятаться бесполезно, все равно достанут. Надо защищаться, ведь нападение – лучший способ защиты.

Злоумышленник явно не ожидал увидеть Александра Никитича на лоджии. Но надо отдать ему (злоумышленнику) должное – не растерялся, а продолжил спуск. Как будто хотел успокоить, ввести в заблуждение. Не к вам я лезу, уважаемый, к вашим соседям, расслабьтесь, беда прошла стороной. Ага, стоит уйти в квартиру, незаметно супостат на лоджию вернется, затаится там до глубокой ночи, пока Александр Никитич не заснет, и задушит спящего. Как именно он это сделает – при помощи удавки или голыми руками, не имеет значения. Что толку обращать внимание на мелочи.

Это только непосвященные могли бы подумать, что в квартире Александра Никитича (да и на лоджии по углам тоже) царит жуткий бардак и первозданный хаос. Совсем не так! Они не появились сами по себе, а явились результатом тщательно продуманных действий. Как спрятать что-то ценное или очень нужное так, чтобы никто не нашел? (Александр Никитич был уверен, что в его отсутствие квартира чуть ли не еженедельно подвергается тщательному обыску.) Очень просто: положи на видное место и навали рядом всякого мусора! Проверено – работает без сбоев. Так и на лоджии в углу, под мешками с пустыми алюминиевыми банками (это дураки их сдают за копейки, умные люди делают из них скафандры, непроницаемые даже для радиации, не говоря уже о других видах излучения) лежали ножницы, тросорез, кухонный тесак и топор. Оружие, знаете ли, лишним не бывает.

Александр Никитич без раздумий схватил топор, оружие двойного действия, которым и веревку перерубить, и голову разбить можно, и подскочил к веревке. На все, включая и замах топором, он потратил какие-то считаные мгновения. Но как известно, о них свысока думать не рекомендуется. Злодей успел спуститься вниз настолько, что топором его было не достать. Родись Александр Никитич в индейском племени, он бы метнул свой томагавк прямо в темя злодея (каска от хорошо наточенного топора не спасет), но, увы, где родился, там и пригодился.

Топор опустился на веревку, прижал ее к панели, ограждавшей лоджию, и перерубил за мгновение до того (ох уж эти незначительнейшие отрезки времени, как же много от них зависит!), как спасатель собрался перепрыгнуть на лоджию. Александр Никитич злорадно понаблюдал за тем, как тело упало на снег, сплюнул ему вслед, выражая свое презрение, и ушел в квартиру, потому что зябко стоять без движения на морозе, пусть даже и во фланелевой рубашке и в вязаном жилете. Топор прихватил с собой, обороняться от врагов. Они – народ настырный. Не получится у них достать тебя через окно, так в дверь полезут.

У Александра Никитича дверь была старой, деревянной, обитой потрескавшимся дерматином, поэтому полицейский сержант выбил ее, что называется, с одного пинка. Александр Никитич тоже не сплоховал: с одного удара раскроил незваному гостю череп. У ворвавшегося следом за сержантом старшины не осталось выбора. Он нажал на курок и одновременно присел, уклоняясь от летевшего ему в голову топора. Стрелял старшина наугад, но попал, как по заказу, – точно в сердце. Александр Никитич даже понять не успел – попал он топором в цель или нет, как упал и умер, точнее, умер и рухнул на пол…

One day you’ll look to see I’ve gone, for tomorrow may rain, so I’ll follow the sun. Some day you’ll know I was the one, but, tomorrow may rain, so I’ll follow the sun. And now the time has come, and so, my love, I must go. And though I lose a friend, in the end you will know Yeah, tomorrow may rain, so I’ll follow the sun… Тhe Beatles, «I’ll Follow The Sun» Однажды ты заметишь, что я ушел. Завтра может пойти дождь, и я отправлюсь следом за солнцем. Однажды ты поймешь, что я был тем самым единственным, Но завтра может пойти дождь, и я отправлюсь следом за солнцем. А теперь время вышло, любимая, и потому я должен идти. Пусть я потеряю друга, но в итоге ты поймешь: Да, завтра может пойти дождь, и я отправлюсь следом за солнцем….

Кто-то из друзей погибшего спасателя Карагина смонтировал из фотографий восьмиминутный фильм о его жизни, а фоном пустил эту песню «Битлов». Фильм, выложенный на Ю-тубе, посмотрели все сотрудники «Главспаса». Карагина жалели, да и как не жалеть: молодой двадцатишестилетний парень, отец прелестной двухлетней дочурки, погиб ни за что, от руки какого-то ненормального. Служба спасателя, конечно, и опасна, и трудна, но одно дело, когда люди гибнут в каких-то действительно чрезвычайных ситуациях, спасая других ценой собственной жизни, и совсем другое, когда это происходит во время спуска с пятнадцатого этажа на тринадцатый в несложной и обыденной, можно сказать, для спасателя, ситуации. И как от такого уберечься в будущем?

«Как избежать впредь?» – это один из самых главных вопросов, нет, это самый главный вопрос, возникающий после любой трагедии. Хотя некоторые склонны считать, что вопрос, кто виноват, важнее.

– Стальной канат тройной свивки надо использовать вместо веревки, – сказал Ломакин, – иди переруби такой топором.

– И как с ним работать? – поинтересовался Шавельский. – На нем даже повеситься нельзя, на твоем стальном канате, узла не завяжешь. Нет, друзья мои, это психиатры должны работать на совесть, иначе как-то нелогично получается: стационары пустуют, а опасные для общества душевнобольные спокойно расхаживают по улицам.

«Не очень-то они и пустуют, – подумал Данилов о психиатрических стационарах. – Это только так кажется».

– Ну, пусть не канат, – согласился Ломакин, – какая-нибудь армированная веревка, но такая, чтобы топором ее нельзя было перерубить.

– Коль, у тебя в школе по физике что было? – ни с того ни с сего спросил Шавельский.

– Твердая пятерка! – не без гордости ответил Ломакин. – На олимпиадах первые места занимал!

– Тогда возьми и высчитай, с какой силой бьет остро наточенный топор. Он и канат твой перерубит. Кстати, не обязательно бить топором по канату. Можно прямо по сотруднику. Что же теперь, в непробиваемые скафандры всех одеть прикажешь?