Доктор Проктор и его машина времени

— Прыгай. Лучше смотаться подальше от этих проклятых гор до того, как начнется ливень.

Булле, помедлив, все же послушался. Убедившись, что он хорошо сидит, Распа покатилась, отталкиваясь одной ногой. Под деревянной ногой скрипело, постукивая об асфальт, несмазанное колесико. Плакат с надписью «ФИНИШ» все еще висел на вчерашнем месте. Скорость возрастала.

— Держись крепко, — сказала Распа, повернув голову. — Сейчас мы прибавим газу.

Она наклонилась. Вдали гремел гром, ветер дул им в лицо, когда они помчались вниз по той же крутой горной дороге, по которой Эдди и Булле с большим трудом поднимались накануне, только теперь на ней никого не было. На поворотах Распа наклонялась в сторону, роликовый конек пронзительно верещал.

А Булле — ведь он же был Булле — совершенно забыл, как жутко он влип, и принялся в восторге кричать:

— Давай! Быстрее! Быстрее!

И он получил то, что хотел. В самом конце они летели так быстро, что от сильного ветра щеки заполыхали, глазные яблоки вдавились в глазницы, носы расплющились. Булле перестал вопить лишь тогда, когда почти проглотил язык, и ему пришлось стукнуть себя по горлу, чтобы язык вернулся на положенное место.

Две овцы стояли рядышком и наблюдали за, мягко говоря, странной женщиной с парнишкой на шее, которая с бешеной скоростью катилась мимо них по дороге.

— А не этого ли рыжего парнишку мы с тобой видели недавно? — медленно жуя, сказала одна овца другой.

— Не помню, — так же медленно жуя, ответила вторая. — Знать не знаю. Это не наше овечье дело.

Распа и Булле преодолели последний поворот, наклонившись почти до земли, потом дорога стала ровной и плоской, и Булле увидел цветущий луг. И ножки перевернутой ванны.

Именно в это мгновение хлынул ливень. И какой ливень! Как будто все самые большие капли мира собрались над этим лугом, чтобы выяснить, кто из них быстрее упадет на землю.

— Прекрасно! — Распа перепрыгнула через ограду и побежала по траве к ванне.

— Пре-кра-сно? — сказал Булле, подпрыгивая у нее на спине и чувствуя, как дождь льет ему на затылок и затекает под куртку.

Распа подбежала к ванне, встряхнулась, отчего Булле свалился на траву, и ухватилась за ножку ванны.

— Помоги мне спустить на воду этот корабль.

Булле поднялся на ноги и сделал то, что она велела. Они поставили ванну так, как ей положено стоять, и дождь застучал по эмалированному дну. Распа вынула баночку, открыла ее и стала сыпать в ванну знаменитый порошок земляничного цвета. От дождя он тут же начал пениться.

— Будем ждать, когда она наполнится, — сказала Распа, влезла в ванну и села с одного края.

Булле прыгнул туда же и сел с другого.

— А собственно, как вы нас нашли? — спросил Булле.

— Легко, — сказала Распа. — Когда вы пришли с маркой восемьсот восемьдесят восьмого года, которая выглядела как новая, вдобавок с мыльной пеной по краям, это сразу показалось мне подозрительным. А когда оказалось, что марка пахнет земляникой, стало ясно: Проктор научился управлять ванной времени. А ты, салага, еще не умеешь хранить секреты. Ты сказал, что вы отправляетесь в Париж, и я поняла, что вы приведете меня к Проктору.

— И вы следили за нами.

— Именно так. Я высматривала вас около пансиона «Пом фри». А когда я увидела, как девчонка входит с этой мерзкой бабой…

— Это Жюльет-то Маргарин — мерзкая баба?!

— Не произноси при мне этого имени! — взвизгнула Распа. — Они поднялись в номер, и я решила, что вы там все четверо. Я постучала…

— Мы думали, это Гиппопотамы, — сказал Булле.

Вода постепенно набиралась, но даже самому сильному ливню нужно время, чтобы заполнить целую ванну времени.

— Я попробовала взломать дверь, но ничего не вышло. Тогда я спустилась вниз и обратилась к заморышу за стойкой с вежливой просьбой дать мне ключ от номера.

— И он так просто дал его? — недоверчиво спросил Булле.

— Я попросила очень вежливо, — сказала Распа. — И вдобавок показала ему пистолет.

— Ах вот оно что, — сказал Булле. — Хорошая мысль.

— Но когда я вошла в номер, там уже не было ни Проктора, ни всех остальных, — вздохнула Распа. — Я все перевернула вверх дном. Ни одной живой души. Только безмозглый паук с семью ногами. Семью ногами! Я могла бы подумать, что это семиногий перувианский паук-упырь, если бы не знала, что их вообще не существует.

Булле промолчал.

— Тогда я догадалась, что вы смылись через ванну времени. И стала искать следы по мылу.

— А вы можете определить следы по мылу?

— Ну конечно, — раздраженно сказала Распа. Под дождем ее подводка вокруг глаз потекла по щекам черными ручьями. — Это же я изобрела мыло. И знаю о нем ВСЕ! Проблема в том, что следов было многовато и вели они в разные места. Мне пришлось выбирать. И выбранный след привел меня сюда. Я заглянула в кафе и увидела тебя по телевизору. Как мило было с твоей стороны рассказать, где ты находишься. А теперь будет очень мило с твоей стороны привести меня к Проктору. Отправляйся в путь и даже не думай слинять. Я найду твой след и тут же настигну.

— Но я ведь… — Булле засунул указательный палец в ухо и покрутил.

— В путь! — скомандовала Распа, вскинув пистолет. Из дула текла вода. — Вынь палец из уха!

Еще раз прогремел гром, так сильно, что затряслась земля.

— С-с-слушаюсь! — вздрогнул Булле, и когда палец выскочил из уха, прозвучал звук «чпок!».

Но испугался Булле не из-за пистолета. И не из-за воды. И не из-за безумного плана, который появился в его голове при звуке «чпок». Булле испугался, потому что понял, что гром, от которого дрожит земля, идет не с неба. Источник грохота находился за спиной Распы. К ним приближался огромный черный свирепый бык.

— Ну, я пошел, — сказал Булле и нырнул в ванну.

Он затаил дыхание и сосредоточился. Сосредоточился на том, что недавно рассказывал Эдди. Так было нужно по его новорожденному плану. Булле не был уверен, что план уж очень хорош. Но подумал он об одном месте рядом с велосипедной мастерской в Бельгии. Город назывался Ватерлоо. Дата — 18 июля 1815 года. Место — спальня Наполеона Бонапарта. Вот о чем думал Булле.

Когда он встал в ванне, то решил, что у него ничего не получилось, потому что продолжал греметь гром. Но затем он увидел, что вокруг полутьма, а он находится в шатре. И понял, что грохочет не гроза и не бык, а прерывистый храп среди ночи. Булле оказался в Ватерлоо накануне битвы, самой знаменитой битвы в мировой истории. И скромных знаний по истории ему как раз хватило, чтобы сообразить: он попал на ту воюющую сторону, которая потерпит поражение, будет разбита в пух и прах и обращена в бегство.

Короче говоря, если раньше Булле сомневался, то теперь он был абсолютно уверен, что задуманный им план не очень-то хорош.

Глава 13. Ватерлоо

Булле моргал в темноте. Он был весь мокрый, испуганный и голодный — он ведь так и не позавтракал. Короче говоря, день начинался далеко не лучшим образом. И к тому же этот день станет худшим днем в военной истории французов, когда им зададут трепку чертовы англичане и не менее чертовы немцы.