Долгая дорога к дому
Шрифт:
Дни потекли медленно, тягуче, как прошлогодний горчичный мед: и сладко, и горчит… Вспоминала дни, прожитые вместе – не в смысле близости, а просто на одном жизненном пространстве. И признавалась себе, что это были лучшие дни в ее жизни!
Его забота… Такая искренняя, но ненавязчивая… Ни разу не спросил, почему она так поступила тогда, и причины болезни не выяснял – ждал, когда сама расскажет. И эти его «хитрые» уловки насчет работы – она прекрасно поняла - он хочет, чтобы она отдохнула, набралась сил. Он был прав, она и сама это чувствовала.
Вот
Здесь все знакомо, все радует, навевает приятные воспоминания. А плохого вроде и не было – забылось…
Сколько раз она читала об этом в книгах, но, оказывается, не вдумывалась серьезно. И только испытав на себе, поняла, сколько мудрости в житейском опыте народа. Как из куска породы вымывается речным потоком все второстепенное, и остается только исконный самородок, так и течением времени унесло из ее души обиды, полученные в этом здании, и стало казаться, что здесь она всегда была счастлива…
Андрей посадил ее в своем кабинете, хотя свободных кабинетов было достаточно - не захотел лишний раз напоминать ей о Кире и Малиновском.
А здесь все напоминало о нем: и сам кабинет - в нем ничего не изменилось, и каморка, в которой все осталось в прежнем виде. Она не смогла работать за его столом постоянно, и перебралась в каморку – там было привычнее, и без крайней необходимости не покидала ее.
Но и там постоянно ловила себя на том, что прислушивается – не раздастся ли привычное:
– Кать… Катенька!
В самый первый день без него она подсчитала, что две недели – это четырнадцать дней… триста тридцать шесть часов… двадцать тысяч сто шестьдесят минут… и больше миллиона секунд! Как это пережить?
Она уже не думала о том, что хотела уйти, жить самостоятельно, работать не с ним.
Он отпустил ее… почти, и сразу уходить не захотелось. Теперь она думала только о том, как дождаться его…
Дождаться… Сама оттолкнула… И почему она всегда так поступает? Если бы в тот день она не ходила к родителям, может, и с Андреем вышел бы другой разговор.
Колька, когда она рассказала ему, так на нее кричал! Пожалуй, первый раз за всю историю их дружбы он с ней так разговаривал…
– Пушкарева! Сколько это будет продолжаться? Когда ты перестанешь делать из себя жертву? Да, один раз случилось… с Денисом. Но нельзя же теперь никому не верить? Должна же ты понимать, что Жданов – не Денис…
– Он тоже…
– Не тоже, а похоже! Начало было похожее, а потом-то все было не так! Если бы я раньше знал Андрея так, как сейчас знаю, я не позволил бы тебе сбежать с этим поваром.
– Что бы ты сделал?
– Не знаю… На порог бы лег! Дядю Валеру бы натравил бы на него… Сказал бы тете Лене по секрету, что у него жена и трое детей в Новосибирске… Придумал бы!
– Ладно, Коль… Это уже в прошлом. Что мне теперь –то делать?
– Что делать…что делать…Чувствам своим не противиться, вот что делать!
– Прямо самой вот так и признаться? Первой?
–
В чем признаться?– Что… люблю…
– А он разве тебе не признался? Разве не говорил о любви? Не о прошлом, а сейчас?
– Говорил… Только я…опять не поверила…
– А он?
– Сказал, что измучила я его и… себя…
– Вот видишь! Он все правильно понимает… Хорошо, что я подсказал,- подумал Зорькин, но вслух ничего не сказал
– Коль…
– Все, Пушкарева! Давай работай! И жди! А как приедет – там уж как сердце подскажет.
Ты только в обморок не упади, когда его увидишь!
– Еще чего! Я что, барышня кисейная…
– Барышня – не барышня, а грохнуться можешь. Могу поспорить!
– А давай! Поспорим! На коробку конфет!
– Идет!
========== Глава 13 ==========
Глава 13.
После разговора с Зорькиным, Катя воспрянула духом – значит правда не в том, что она бесхарактерная, что простила обиду, что любит несмотря ни на что… А в том правда, что Андрей ее любит! Такую, какая она есть… Какой была в прошлом и какой стала сейчас1
Вот ведь, Кольке поверила, а сама сомневалась… А верить надо было Андрею…
Все! Решено – отныне и навсегда она будет верить своему сердцу и… Жданову.
Решение-то она приняла, а сердце опять не на месте – новая тревога гложет его: Кира!
А что, если они помирятся? Или Кира воспротивится разводу?
О том, что сама не разведена с Михаилом, она не думала – а что думать, она же твердо знает, что к прошлому нет возврата.
Опять то же самое – в себе уверена, а в Жданове сомневается… Как же это трудно, верить человеку как себе самому, или даже больше.
А Жданов доверял ей, помнится, больше чем самому себе, а она…Она еще не умеет так доверять, но обязательно научится!
Постепенно Катя втянулась в работу – а ее было очень много, и отвлекалась от напрасных переживаний. Приходилось крутиться как белка в колесе: то на производстве проблемы, то поставщики задерживают ткани, требуя предоплаты, а с банком договор только на выплату аванса. Но больше всего ее пугали звонки из магазинов: одни изделия шли нарасхват, а другие, по ее мнению ничем не хуже, залеживались – тут нужен был нюх Малиновского, не иначе…
Стоило о нем подумать, как он и явился – как черт из табакерки!
Катя, может, и не стала бы с ним разговаривать, но в приемной никого не было – она отпустила Машу после обеда, у той всегда дома проблемы…
Роман зашел без стука, видимо надеялся увидеть Жданова, а за столом сидела Катя.
– Катя? Какими судьбами?
– А Вы какими? Вы ведь покинули компанию, как мне известно.
– Я… я да, я уволился… А хорошо, что я Вас, Катя встретил – я хочу извиниться перед Вами. Глупо все получилось… Нашло на меня… Я, наверное, от зависти – Андрей мне не раз говорил, что влюбился, а я поверить не мог, что он разглядел в Вас то, чего я не увидел. Вот и злился – опять он, а не я! Вы уж простите меня!