Долгая дорога к дому

– Что?! Что ты сказал?

– То, что есть! Ты любишь его, а я так… замена… Маргарин вместо масла.

Он встал на стул и смахнул со шкафа ее секреты. На пол полетели дорогие журналы, с обложек которых улыбался Жданов… Андрей.

– Вот кого ты любишь…Что же ты сбежала от него? Тогда он был успешен, и ты бы стала знатной дамой… Теперь-то он тебе не нужен – не тот масштаб… И теперь ты хочешь родить ребенка мне - он презрительно посмотрел на нее и отвернулся.

Катя с ужасом смотрела на мужа. С еще большим ужасом она осознавала, что не может больше находиться рядом с ним ни минуты. Побросала в дорожную сумку вещи – первые попавшиеся на глаза, и пошла к выходу.

– Куда ты идешь? Ночь на дворе. Тебя нигде не ждут – таких дураков больше нет!

Последние слова она услышала уже с лестничной площадки…

Идти было действительно некуда. Шла просто так, бесцельно, куда ноги вели – лишь бы двигаться. На пути попалось круглосуточное Интернет-кафе, и она зашла туда. Заплатила за сеанс и сидела, прикрыв глаза и даже не глядя на экран. Было тепло и уютно – вполне можно скоротать ночь, а утром она что-нибудь придумает.

За спиной шептались молоденькие девчонки. Она поняла, что они ищут квартиру, и решила сама попробовать. И нашла! Может потому, что ее судьба пожалела, а, скорее всего потому, что она не предъявляла никаких условий. Ее не смутило, что жить придется в одной комнате с хозяйкой, что район самый непрезентабельный - ей было все равно где жить.

Часто так бывает: то, что выглядит заманчиво в рекламе, на деле оказывается не таким уж и приемлемым. А бывает и наоборот. Редко, но бывает. И именно так было в Катином случае. Район был самый обычный, «спальный». Катины родители жили в таком, и она не видела в этом ничего плохого. А хозяйка оказалась прекрасной женщиной. Она недавно потеряла мужа, детей у нее не было, а пенсия … Слезы это, а не пенсия. Она ни о чем не расспрашивала Катерину, а та сказала только, что ушла от мужа.

На работу в ресторан Катя, конечно же, не вернулась, а вот найти другую не получалось – ей ведь надо было устроиться так, чтобы Михаил ее не нашел. Она не хотела возвращаться к нему ни как к мужу, ни как к работодателю, и в то же время боялась не устоять перед его натиском – она так и осталась в душе слабой и неуверенной в себе девочкой, такой, какой пришла в Зималетто. А вся ее деловитость была лишь внешним имиджем. Катя уже не надеялась на работу по специальности и согласна была на любую.

Помогла хозяйка. Она подрабатывала в киоске «Спортлото» и туда же пристроила Катерину – своей сменщицей. График был трудный, работать приходилось по двенадцать часов два дня, и потом два дня отдыха. Но фактически отдыхать получалось только один день, а второй уходил на подготовку отчета, сдачу непроданных билетов и получение новой партии – нелегкая работа, но Кате нравилось, что она целый день на людях – некогда было зацикливаться на своих проблемах.

Так началась ее новая жизнь: одинокая, небогатая, но ее собственная, ни от кого не зависящая. Теперь она могла быть сама собой, не притворяться, не стараться выглядеть…

И думать она могла о чем и о ком угодно…и любить, и мечтать… Пусть мечты ее несбыточны, но от этого они не становятся менее приятными. Хотя одна мечта уже сбылась… В первую ночь новой жизни она как в детстве загадала перед сном: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте…» И он приснился ей! Впервые за все годы.

…Они сидели в машине перед ее подъездом…перед тем, где жили родители…Она убеждала его, что им нельзя встречаться… что у нее Миша…и скоро свадьба…

А он смотрел так ласково… говорил, что это ничего не значит…сейчас они одни… и позвал ее: «Иди ко мне…». Она уже потянулась к нему… уже ждала прикосновения его рук…и ощущала его дыхание на своих губах…

В этот момент зазвенел будильник, и она проснулась. И горько заплакала – ну почему… почему прервался этот сон… еще бы чуть-чуть…хотя бы во сне…

*

Родителям она не стала говорить о том, что ушла от Михаила. Пришлось придумать командировку – чтобы не звонили на домашний телефон. Миша, конечно, может сам им все рассказать… Об этом она старалась не думать – ну, расскажет, тогда и она признается.

А Кольке рассказала – надо же с кем-то поделиться. Подруг у нее в Питере так и не появилось. Ресторанные работницы относились к ней настороженно – жена хозяина! Соседей толком и не узнала за два года – утром ушла, вечером пришла… И они так же. Здоровались при встрече и не более того.

Зорькин потребовал у нее новый адрес и через неделю, на выходные явился. На безмолвный вопрос хозяйки Катерина пояснила, что это друг детства, а вовсе не муж, и та успокоилась – значит, не покинет ее квартирантка, и ушла в киоск – была ее смена.

Они сходили в кафе, пообедали, а потом еще дома посидели за бутылочкой вина. Николая не смущало то, что они только что обедали, он мог делать это не по одному разу.

– Катька! Как же я по тебе соскучился! Когда мы последний раз вот так сидели, говорили по душам?

– Так приезжал бы, я же тебя сколько раз приглашала. А ты даже к родителям не приходил, когда мы гостили.

– Ну, ты же знаешь… Я твоего Михаила …

– Уже не моего.

– Ты твердо решила разойтись? Разлюбила что ли?

– Коль… не тупи. Ты прекрасно знаешь, кто кого любил…

– Ну, не то чтобы знаю, но предполагаю… Между прочим, мы недавно со Ждановым разговорились… знаешь, что он мне сказал?

– Что такого особенного он мог тебе сказать?

– А то, что любил он тебя по-настоящему! Только ты не верила… А я, между прочим, предполагал такое, и тебе говорил… А ты замуж выскочила.

Катя побледнела, напряглась вся, и разговор дальше не клеился.

Зорькин сообразил, что не стоило ей говорить этого, да было поздно. Вот всегда он так: что на уме, то и на языке… А тут еще вино…

Они еще долго, до самого его отъезда – он уезжал ночным поездом, говорили, вспоминали случаи из детства и юности, но темы любви больше не касались.

Катя проводила его и потом долго сидела на вокзале. Возвращаться в чужую комнату не хотелось. Хотелось в Москву! Питер так и не стал ей родным городом. Она понимала умом, как он красив, с удовольствием гуляла по его улицам, любовалась архитектурными шедеврами, но душа ее рвалась в Москву, туда, где жили близкие и родные ей люди, где она хоть и недолго, но была счастлива.

Живя с Мишей, она объясняла такое свое состояние неподходящим ей климатом – дожди, сырость, туман… Вечная осень… Погода вгоняла ее в депрессию – так она думала тогда. А теперь поняла, что погода и климат ни при чем, все дело в самой душе.

Вернувшись домой, нырнула под одеяло, притворилась спящей, чтобы избежать расспросов, но на самом деле так и не уснула.

Лежала, перебирала в памяти события своей жизни, и все яснее понимала, что часто поступала неправильно: не прислушивалась к своему сердцу, шла на поводу чужих желаний. Не хотела видеть очевидное, обманывала себя, старалась стать такой, как все, а надо было оставаться самой собой. Гордость и упрямство…обида настоящая и обида, взлелеянная собственным самолюбием - где-то она перепутала эти понятия, с какого-то момента свернула не на тот путь. А в результате сама лишила себя любви и возможного счастья. Сама… Все сама…

Что стоило выслушать Андрея? Хотя бы попытаться понять его… Встать на его место и оценить произошедшее с его точки зрения. Она предпочла спрятаться от проблем. Наивная! Она думала, что можно заставить себя полюбить того, кого нужно и забыть того, кого невозможно разлюбить.

Правильно мама говорила, что любовь дается нам свыше, и не в наших силах что-то изменить…

А может плюнуть на свою гордость, на приличия… поехать к нему, посмотреть в его глаза… Теперь она сможет понять, любит ли он ее. В том, что любил раньше, теперь она не сомневается. Удивляется даже, как могла не видеть этого. Да видела она все! Боялась поверить, боялась оказаться одной из многих. А о том, что за любовь свою надо бороться, она и не мыслила – она же не Кира… А что Кира? Кира боролась. Может не теми методами… Так не обязательно брать пример с Киры. Можно было поступить по-другому: хотя бы дать ему возможность выбрать, кто из них ему нужен.