Долгая дорога к дому
Шрифт:
– У Никиты Минаева в Париже рекламное Бюро. Он предложил мне работу
– А заодно руку и сердце?
– Пока нет, но возможно, так и будет. И я не откажусь!
– А как же любовь? «в горе и радости…», - как, Кира?
– Не смеши меня! Никто так давно не живет. А любовь… Ты же не любишь меня, я это давно знаю. Она украла твое сердце. Странно, что ты не вернул ее, отпустил… Почему ты так поступил?
– Я ее очень обидел… Она не простит…
– Ну, да… А я прощу… всегда… Ты ошибся, Жданов! Да, я бы все простила, если бы ты остался успешным президентом. Для меня это важнее твоих измен.
–
– Ты выгоняешь меня? А если я вернусь? Мы же не разведены…
– У тебя есть своя квартира. У меня тоже. А эту мне придется продать. Ты же знаешь, в какой ситуации компания. Или ты претендуешь на половину?
– он усмехнулся, - но тогда раздели со мной жизнь изгоя.
– Нет, я ни на что не претендую. И прости меня…Я не смогла…
С Романом он начал разговор сам – понимал, что Ромка не решится, будет верен ему до конца, но это совершенно ни к чему…
– Послушай, Ромио, нам надо поговорить
– О чем?
– Не догадываешься? А что же глаза прячешь?
– Я… это… я…ничего…
– Роман! Мы взрослые люди, к чему играть в прятки. Ты хочешь уйти из компании?
Малиновский замялся, не мог посмотреть другу в глаза
– Ну, что ты мнешься? Говори! Нечего меня жалеть!
– Я хотел… Но после ухода Киры… Ты же остаешься совсем один…
Но все же наболевшее вырвалось наружу. Роман стал говорить сбивчиво, торопясь высказаться, пока решимость не покинула его.
– Андрюха, ты же знаешь… я готов за тебя… Но и ты меня пойми – у меня нет иных средств, а компания разорена, зарплату платить не чем. А у меня… Ну, ты же знаешь мою ситуацию… А мне предложили неплохую работу на телевидении…
– На телевидении? Сниматься в рекламе?
– Нет… почти, как и здесь – закупки материалов для реквизита, ну и другое всякое…
– Ты заберешь акции?
– Нет, что ты! Пусть останутся, я и на дивиденды не претендую – ты в таком положении… Я и так себя подлецом чувствую…
– Нормально… Закрыли тему.
– Андрюх… Если что, ты звони. Я все брошу…Я…
– Иди уже!
Они крепко обнялись на прощание. Неизвестно, кому было тяжелее: предавать друга тоже не легко…
========== Глава 4. ==========
Глава 4.
Ну, вот он и один… совсем один… Он не привык быть один. Всегда вокруг него крутилось множество людей. Его приглашали на все мало-мальски значимые мероприятия, с ним считали за честь познакомиться самые влиятельные лица. А женщины… Женщины его обожали! Любили! Готовы были на все ради него…
Где они все? Почему их нет рядом? Значит, им нужен был не он, а его деньги, его власть, его любовный опыт, наконец… А он, лично он, кому нужен? Только родителям… И может быть той, которой больше нет в его жизни… Она-то любила его просто так, ни за что… Просто за то, что он есть…
Но ее больше нет. И он один. Совсем один… А он не может быть один, совсем не может…
Он сам их отпустил, и все же до последнего надеялся, что хоть Ромка останется.
Надо привыкать решать все самому – не маленький, четвертый десяток пошел.
Отец помог, вытащил его,
избавил от самого страшного. Больше он не может подвергать родителей стрессу. Да и на финансовую помощь он не согласится. Не может он оставить их на старости лет ни с чем – они и так почти все истратили за это время.Вспомнил о родителях, и жалость сжала сердце – как подкосила их эта история! Отец совсем усох и сгорбился, а мама… красавица мама, так следившая за собой, совсем поседела. И волосы перестала красить…
Они с отцом старались уберечь ее от напрасных переживаний, не говорили всей правды. Это было не трудно – она никогда не вникала в дела компании. Но все же она узнала, когда уже вернулась в Лондон. Может, от Киры… Они всегда дружили: переписывались, переговаривались по телефону…
Правда ошеломила Маргариту. Она металась как львица в клетке, не зная, как помочь сыну, виня себя за то, что вовремя не почувствовала всей нависшей над ним опасности, не разделила его душевную боль. Она прислала ему письмо, которое он помнит почти дословно.
Здравствуй, сын!
Решила написать тебе письмо. Сказать честно, я очень скучаю без тебя. Вроде бы и видимся не редко, и разговариваем по телефону, но встречи какие-то суетные, разговоры ни о чем… иногда я ловлю себя на мысли: кто этот мужчина? Мой сын? Я его совсем не знаю… О чем он думает, что его тревожит. Искренние ли отношения связывают его с женой? Может ли он доверить свои мысли другу? Понимает ли его отец? А может, он живет одиноко, сам в себе?
Я часто вспоминаю тот день, когда мы приехали из Лондона, и ты так неожиданно пришел утром … Я даже не поняла, насколько тяжелая беда у тебя случилась. Увидела необыкновенное выражение глаз, но не поняла. Уже потом, узнав кое-что, осознала, что это было смятение… А я не поняла, не помогла тебе открыть душу, разделить ее боль. Я знаю, ты простишь мне это, только сама я себе этого простить не могу. Я мать, я должна была…
Мама-мама… Она еще просит прощения…Это я в вечном долгу – я столько раз заставлял страдать ее сердце…
Нет, родителей он больше тревожить не будет. Сам выкарабкается, и добьется того, что они будут им гордиться. Завтра же и начнет!
Напомнил себе сумму долга, которую он должен выплатить. Прикинул, какие деньги можно выручить от продажи недвижимости: коттедж недостроен, за него много не дадут… хотя… место хорошее, земля там дорогая, так что… А вот квартира стоит дорого – и район, и отделка… Можно и с мебелью продать – зачем ему одному! Да, он теперь один… Возврата к прошлому нет. Кира вычеркнута из его жизни.
Итак, что он должен сделать завтра: позвонить риэлтору – пусть займется продажей, провести собрание коллектива – это самое неприятное – надо сократить женсовет до минимума … Начальники поувольнялись, незачем держать столько секретарей… Только как сказать им об этом? Они столько лет работают в компании…
И еще бизнес-план… Он должен составить бизнес-план с учетом новых условий. Сам должен, помогать не кому…Была бы Катя…
Сон был тяжелый. Ему снилось желтое такси, увозящее Катю от Лиссабона. Он хотел остановить … Положил руку на стекло, пытаясь удержать его…ее…