Долгая ночь
Шрифт:
И девочка, лишь кивнув, направилась следом за братом и сиром Давосом.
***
Санса нервно вышагивала по своим покоям, при этом бросая обеспокоенные взгляды на все ещё закрытую дверь, подле которой, сейчас расположился Призрак. Лютоволк мирно дремал, но девушка знала, что любой, даже самый тихий шорох, сможет пробудить его от волчьего сна. Пока он рядом, ей нечего и некого бояться. И в этот миг, Санса с усмешкой осознала тот факт, что теперь, пережив все ужасы, что выпали на её долю, в безопасности она могла почувствовать себя только тогда, когда рядом были Джон или же Призрак. Ведь никакая армия, какой бы огромной она не была, не сможет подарить Леди Винтерфелла тот необходимый покой, что даровали они.
Старк замерла у стола, опираясь на него ладонями, и слегка склоняя голову вниз. Она просто
Санса тяжело вздохнула, хватая уже наполненный вином кубок, и делая несколько глотков. Страшная картина, которую ей довелось увидеть сегодня, всё ещё не покидала память девушки. Тот человек… караульный, был заживо сожжен одним из драконов, и едва ли северяне смогут об этом забыть. Они никогда не простят мать огнедышащих тварей, и того, кто её сюда привёл.
Девушка в отчаянии качнула головой, с грохотом возвращая кубок обратно на стол, и переводя взгляд на собственную постель. Ту самую, что в ночи, она разделила с Джоном. Их отношения не зашли дальше объятий и единственного поцелуя, но даже этого было достаточно, чтобы внутри Сансы всё трепетало, а в груди, казалось, разгорелось пламя. Ведь как бы всё это не было неправильно и порочно, юная Старк желала этого больше всего на свете. Она любила своего кузена. Любила Джона. И это было слишком глупо отрицать, хотя, Санса так долго пыталась это делать. Пыталась убедить саму себя, что ничего не чувствует. Старалась смотреть на Сноу так, как сестра должна смотреть на брата, но на самом деле, её взгляд, так предательски, в эти моменты, был слишком сильно похож на взгляд Дейенерис Таргариен, что также предназначался Джону. Но если влюблённость южанки в Короля Севера была очевидна для всех, то Санса искренне надеялась, что её любовь, оставалась незаметной для окружающих. Предназначенной лишь для Джона.
Но любил ли и он её?
Старк так дико хотелось ответить “да”, ведь если бы он не любил, то стал бы мужчина целовать свою сестру и отвечать на её ласки? Но все же, ответить на этот вопрос, мог лишь сам Сноу, а девушка так сильно боялась спрашивать. Страшилась услышать тот ответ, что раз и навсегда разобьёт уже и так истерзанное сердце волчицы.
Резко раздавшийся скрип открывающейся двери, заставил Старк стремительно обернуться, при этом отгоняя от себя все одолевшие её голову мысли. Но как только Санса взглянула на своего гостя, она невольно вздрогнула, испуганно отшатнувшись назад. Девушка ожидала увидеть на пороге своих покоев Джона или Арью, но только не этого человека…
Призрак, что в тот же миг вскочил на лапы, угрожающе оскалился и приглушенно зарычал, словно предупреждая. И в этот миг, лютоволк выглядел так яростно, что Санса и сама невольно поёжилась, но при этом, всё также продолжая неотрывно – удивленно и одновременно встревоженного – смотреть на своего гостя.
– Сир Джейме?
Ланнистер бросил опасливый взгляд на волка, при этом не решаясь переступить порог, опасаясь оказаться жертвой его клыков. Впрочем, мужчина и не спешил уйти, по крайне мере до тех пор, пока не выполнит то, ради чего он вообще сюда пришёл.
– Леди Санса, вы должны кое-что знать, – проговорил Джейме, вскидывая взгляд на девушку, и заглядывая ей прямо в глаза. – Оставаясь в замке, вы находитесь в большой опасности. За вашу голову объявлена награда.
Старк шумно выдохнула, отказываясь верить своим ушам. Ведь этого просто не может быть! Кому нужна её смерть? Особенно сейчас, когда на Вестерос грядёт Великая Война с мертвецами. Едва ли в этот миг можно думать о чём-либо ещё, кроме как об оживших тварях, что ведут охоту на тех, в чьих жилах всё ещё течёт горячая кровь. Но сейчас, смотря прямо в глаза одному из львов, девушка знала, что он не лжёт. Санса пощадила
мужчину, сохранив ему жизнь, и приняв его как гостя своего Дома, и теперь, Джейме отвечал ей тем же. Ведь Ланнистеры всегда платят свои долги.***
Джон медленно шёл по коридорам Замка, направляясь к той единственной двери, рядом с которой, сердце, так непривычно и так неправильно, продолжало стучать в разы сильнее, словно наровясь пробить грудную клетку. Мужчина глубоко вдохнул, вскользь касаясь ладонью рукояти Длинного Когтя, в то время как во второй руке, он осторожно держал подарок для девушки. Сноу так дико желал преподнести это ей, надеясь увидеть хотя бы на доли секунды, искреннюю улыбку на столь желанных устах, ведь после того, что он скажет сегодня, Санса наверняка почувствует лишь горечь отчаяния, и жгучую ненависть к тому, кто принёс ей дурные вести. Но так будет правильно. Так будет лучше для всех.
Мужчина глубоко вдохнул, поджимая губы, и уже замечая ту самую заветную дверь. Всего лишь пару шагов, и он сможет войти. Но сейчас, Джон словно не находил в себе сил этого сделать. Только не после того, что случилось в этом месте прошлой ночью. Разумом, Сноу понимал, что то, что они делают, слишком неправильно, что это крайне большая ошибка, но, отчего-то, сердце предательски тянулось к той, кому никогда не должно было принадлежать.
Ты уже отдал его Дейенерис.
Да, Джон клялся в своей верности Королеве Драконов. Он преклонил перед ней колено. Он сам пришёл в ту ночь в её каюту, но… сейчас всё было слишком сложно. С их приездом на Север всё поменялось, и мужчина едва ли находил в себе силы вернуть всё обратно. Ведь там, вдали от дома, от Сансы, всё было намного легче, но теперь… теперь связь с Таргариен перешла в очередное соперничество. Будто молодые люди сделали огромный шаг назад, в самое начало, и это было так чертовски неправильно. Ведь они не враги. Джон не стремился получить трон и власть, забрав их у истинной наследницы престола, а Дейенерис следует понять, что она может быть властна над всем, что есть у него, даже над ним самим. И единственное, куда он никогда её не подпустит, так это к своей семье. Они – часть его. Сёстры и Бран, единственное что осталось у бастарда. И ради них, волк сможет перегрызть даже драконье горло.
Занесённая рука, замерев лишь на доли секунды, решительно ударила костяшками о резную дверь. Глухой стук, эхом разнесся по коридору. Джон медленно выдохнул, слыша, как там, по ту сторону двери, посапывает Призрак, наверняка уже зная, кем является незваный гость. Слышал Сноу и тихие шаги, принадлежащие его сестре. Джон знал, что Санса не побоится открывать эту дверь, она не из трусливых Леди. Наверняка, девушка даже знала, кого увидит на своём пороге, и именно поэтому, она продолжала медлить, словно решая, действительно ли она желает видеть в этот миг того, на кого сейчас была так дико зла!
Один. Два. Три.
Дверь распахнулась слишком стремительно, и оба молодых человека замерли друг напротив друга. Сталкиваясь взглядами, и словно не зная что друг другу сказать. Санса видела, как в глазах брата сквозит стальная уверенность и сожаление. Джон же мог отчетливо разглядеть в голубых глазах сестры страх перед неизвестностью, но одновременно с ним, и столь противоположенную ему решимость.
Мужчина первым разрушил возникшую между ними тишину.
– Я могу войти?
Старк осторожно кивнула, при этом слегка посторонившись, позволяя Сноу войти, и осторожно прикрывая дверь за его спиной. В это же время, Призрак, бросив на хозяина несколько уставший взгляд, широко зевнул, тем самым оголив смертоносные клыки. Шагнув к полыхающему камину, он устраиваясь возле него, словно желая согреться, и сонно прикрывая глаза. Будто понимая, что пока Джон здесь, его волчий дозор окончен, ведь мужчина сам позаботится о юной Леди. Он её защитит.
Сноу неспешно скользнул взглядом по покоям сестры, лишь на доли секунды задерживая взгляд на постели. Той самой, в которой он провёл всю прошлую ночь, чувствуя тепло тела Сансы, и ощущая мягкие губы, что так робко прижимались к его.
Мужчина медленно выдохнул, стараясь отогнать воспоминания как можно дальше, заперев их где-то в глубине сознания, словно в тайнике.
– Зачем ты пришёл, Джон? – голос Сансы прозвучал холодно, вот только, в голубых глазах, так ясно сквозило беспокойство.