Долгая ночь

Сноу замер. Слова Сансы буквально выбили почву из под его ног, заставляя падать, и падать, и падать. Словно лететь в самую глубокую пропасть. Чем он мог ответить на это признание? Ведь мужчина ничего не чувствовал. Вдруг его сердце и вовсе было больше не способно ощущать столь светлое чувство как любовь? Что если оно умерло в тот же день, когда сердце Игритт пробила стрела Олли во время битвы за Чёрный Замок? Наверное, часть Джона действительно умерла ещё во время того сражения с одичалыми.

– Санса…

И столько обречённости в голосе и во взгляде темных глаз, что Санса смогла всё понять и так. Ей было больше не нужно слов. Не нужно фальшивых извинений, и бессмысленных объяснений о том, что они родня. Ведь это были просто оправдания. Желание не задеть её чувства, хотя, на самом деле, всё это задевало их лишь сильнее.

Девушка чувствовала, как предательские слёзы заскользили по её щекам. Старк с силой прикусила нижнюю губу, стараясь не разрыдаться прямо здесь и сейчас. Она не позволит Джону увидеть её слабость. Это не будет последним, что он увидит перед тем, как сестра покинет Винтерфелл. Навсегда.

– Убирайся, – прошипела Санса, смотря брату прямо в глаза. – Уходи.

Сноу поморщился, при этом чувствуя, как в этот миг, его сердце словно рассыпается на тысячи осколков. Ему было так жаль. За всё. За причинённую боль. За то, что не смел ответить взаимностью. Хотя, мужчине так дико хотелось почувствовать родное тепло хотя бы ещё один раз. Прикоснуться к нежной бархатной коже. Поцеловать каждый шрам её тела, заставляя хоть на миг забыть о боли. Но вместо этого, Джон послушно направился к двери, лишь напоследок бросая:

– Мне жаль.

И лишь тогда, когда дверь захлопнулась за спиной Сноу, Санса без сил рухнула на колени, чувствуя, как в её плечо утыкается мокрый нос Призрака, что подошёл слишком бесшумно, даруя свою поддержку. Лютоволк всегда был рядом. Ведь хоть он и принадлежал Джону – своему хозяину, девушка чувствовала, что теперь, Призрак и часть её самой. Как когда-то была и Леди.

Всхлипнув, Старк зарылась пальцами в мягкую шерсть лютоволка, цепляясь за него, словно за своё последнее спасение.

“Ты всё потеряла, дорогуша. Теперь, ты осталась совсем одна. Волчица, изгнанная из стаи”

И голос Рамси Болтона, словно насмехаясь, эхом отдавался в её голове. Однажды, парень сказал, что он единственное, что у неё осталось, а теперь, даже Болтонский ублюдок был мёртв, в то время как она сама, чувствовала лишь доводящее до отчаяния одиночество.

А в это время, Джон, замерев у покоев Дейенерис, неуверенно постучал костяшками пальцев о дверь, с замиранием сердца наблюдая за тем, как она, неспешно, словно опасливо, открывается перед ним. Замечая, как удивление отражается на лице Таргариен.

– Джон? Дрогон, он…

Девушка хотела оправдаться. Хотела сказать о том, что её драконы не такие монстры, какими их сейчас считают. Признаться, что может она и мать, но она не имеет достаточной силы, чтобы ими управлять. Но Дейенерис не успела сказать ничего из этого, как Сноу, решительно шагнув вперёд, заткнул её рот поцелуем. Непривычно грубым. Страстным и резким. Словно он пытался выместить в нём всю свою боль, что так долго копилась внутри.

Дверь стремительно сомкнулась за спинами молодых людей. Но если Дейенерис в этот миг чувствовала успокоение, то Джон лишь ненависть к самому себе. Но он понимал, что это правильно. Это их единственный выход. Он – Король. А Короли никогда не выбирают себе жён, они лишь заключают политические союзы. Как это сделал Роберт Баратеон. Как это сделал Рейгар Таргариен. Вот только, второй из них совершил слишком большую ошибку, когда поддался чувствам, и похитил Лианну, тем самым развязав войну, и вынудив других поднять восстание. А Джон, отнюдь, не хотел быть ещё одним мужчиной, что совершит такую же огромную ошибку из-за женщины Старк.

========== Глава 12. Враг за моей спиной ==========

Джон встречал рассвет задумчиво вглядываясь вдаль. Этой ночью, он так и не сомкнул своих глаз. А покинув покои Дейенерис, мужчина, впервые за долгое время, под покровом ночи, и вовсе направился в сторону Богорощи. Он не собирался молиться, или же просить помощи у Старых Богов, но находясь в этом месте, прикасаясь к шершавой коре Чардрева, Сноу всё же чувствовал некое успокоение. Словно в этот миг, за его спиной, невидимыми призраками замирала его семья. Отец. Может быть и мать? А также Робб и Рикон. Иногда, Джону казалось, что где-то вдали, стоит и Леди Кейтилин. Она никогда не подходит близко, но несмотря на это, в её глазах больше не сверкает ненависть. Лишь мольба. Женщина молит бастарда о том, чтобы он защитил её девочек. Чтобы он не позволил и их бездушным статуям застыть в крипте Винтерфелла.

Губы мужчины тронула отнюдь невеселая усмешка. Насколько в действительности должны были бы быть плохи их дела, чтобы Леди Кейтилин искала помощи в лице бастарда своего мужа? Того, кого она всю его жизнь ненавидела всем своим сердцем. Кому желала лишь смерти, моля всех Богов, чтобы они забрали мальчишку, но пощадили её детей. Вот только, словно насмешка над безутешной матерью, её сыновья были мертвы, в то время как Сноу, занял их законное место.

Джон слегка качнул головой, стараясь отогнать от себя эти мысли. Как бы то ни было, он сделает всё, чтобы защитить Арью и Сансу. Он также делал всё, чтобы защитить и Брана. Вот только, младший брат ушёл, покинув когда-то родные стены. Он просто исчез, не оставив даже послания. И Сноу знал, что они не смогут его больше найти. Ведь может волки и могут идти по следу, но трёхглазый ворон вспорхнул ввысь, обрывая свои следы. И, скрепя зубами, Джон осознавал, что должен его отпустить. Обязан позволить уйти. Ведь тот мальчик, его брат – Бран, был уже мёртв, оставив от себя лишь телесную оболочку.

– Обещаю, отец, я смогу их защитить. Я сделаю всё, чтобы уберечь Арью и Сансу, – глухо прошептал Джон, словно в этот миг чувствуя, как тяжёлая ладонь отца, ложится на его плечо. – Они единственное, ради чего я продолжаю жить и бороться.

Голос мужчины предательски дрогнул, но в тёмных глазах, всё ещё сквозила решимость. Возможно он глупец, раз позволяет Арье остаться в Винтерфелле. Возможно, он действительно северный дурень, раз заставляет Сансу покинуть их дом, оставляя её совсем беззащитной. Почти. Ведь кто будет защищать юную Леди так же яростно, как и её старший брат? Ответ напрашивался лишь один – Призрак. Ведь Сноу намеревался отправить своего лютоволка в Долину вместе с сестрой. Там он о ней позаботится. Там она позаботится о нём. И однажды, когда война подойдёт к концу, они все вернутся обратно. Старки вновь соберутся вместе, и уже никто и ничто не сможет их разлучить. Джон действительно искренне в это верил. Так наивно и глупо, но это было единственным, что держало его на плаву. Ведь, как оказалось, в его сердце осталась лишь вера, в то время как честь, которой мужчина жил всю свою жизнь, была абсолютно утрачена.

Но самым большим провалом Джона стало то, что в этой войне, в этой битве за столь ненужный Престол, он потерял себя самого. Ведь он прежний, никогда бы не позволил себе чувствовать что-то столь неправильное к единокровной сестре. Он никогда не пришёл бы этой ночью в покои Дейенерис, желая забыться. Пытаясь заставить себя полюбить ту, к кому отказывалось тянуться сердце. Обманывая и себя и её. Ведь это было жестоко. Это было словно игрой. Такой же, какие любил Петир Бейлиш, и от этого сравнения, мужчине становилось тошно.

За победой всегда стоит слишком высокая цена.

– Надеюсь, она того стоит…

Но как только эти слова сорвались с его уст, Сноу услышал тихие шаги, что раздались прямо позади него – слишком близко, практически за спиной. Мужчина медленно обернулся, уже заранее зная, кого он увидит. Будто Джон чувствовал её всё это время. Притаившуюся. Наблюдающую. Как и он в тот вечер, когда состоялся пир в честь прибытия Таргариен.

– Прости, если я помешала, – не холодно, но слишком безэмоционально проронила Санса, при этом отводя взгляд в сторону, словно боясь взглянуть на брата.