Меня спасет земля СвятаяОт всех хвороб,От всех невзгод…Добро ее мой дух питаетНа полный вздохКоторый год.Я вознесу молитву Богу:«Спаси нас и помилуй нас…»Еще не кончилась дорога.И впереди нелегкий наст.Хочу пройти его достойно.И знать, что наша жизнь с тобой —Не суета, не хмарь, не войны,А вечной нежности прибой.
* * *
Люблю шабат в ИерусалимеЗа благодать и тишину.Машины, как в застывшем клипе,На сутки отошли ко сну.И в каждом доме в этот вечерВсе шумно празднуют шабат.Во
взглядах полыхают свечи.Плывет по дому аромат.Я тоже здесь с друзьями вместеПью ветхозаветное вино.И греет сердце желтый крестик.Мы с ним сегодня заодно.Ведь Бог един… Какой бы верыМы ни придерживались впредь,Нам не уйти из общей сферы:За жизнью – смерть,За жизнью – смерть.Люблю библейские субботы.Живу легко и не спеша.Одни мечты в нас и заботы.Едины Небо и душа.Мы получаем жизнь от Бога.И всех роднит Всевышний дар.Христос когда-то в синагогахМолитвы древние читал.И не традиции нас разнят,А сами разнимся мы в них.Встречаю я всеобщий праздникСреди друзей и древних книг.
* * *
Осень вновь в права вступилаУ зимы посредником.Ива смотрит в пруд уныло,Шелестит передником.На пруду, позолоченномЛистьями осенними,Лебедь белый, лебедь черныйВыплывают семьями.Грустно я смотрю на небоВ бесконечность серости.Ах, как хочется мне снега!Снега первой свежести.
* * *
Всё, что начинается со злобы,Всё потом кончается стыдом.Иногда нечаянное словоМне напоминает бурелом.Ничего в душе не остается.Как пустырь, заброшена она.И не греет утреннее солнце.И не светит поздняя луна.Я не знаю, что должно случиться,Чтобы всё забылось и прошло.Спрячу грусть я в белую страницу.И накрою болью я чужое зло.
Легенда о любви
От толпы и злобы заслонив ее, —Спас Христос Марию Магдалину…И, отторгнув прошлое свое,Грешница пришла к Нему с повинной.Было в чем ей каяться ЕмуИ чего стыдиться запоздало.Но в душе Марии Он развеял тьму,Чтоб душа отныне не страдала.Впрочем, может, было всё не так.Просто, как никто, – ее Он понял…А молва о ней – как стершийся пятак,Побывавший в тысячах ладоней.Веря в милосердие свое,Он сказал:«Тот, кто в грехах невинен, —Тот пусть камнем поразит ее…»И никто не тронул Магдалину.Ну, а мне все верится опятьВ светлую и горькую Любовь их.И когда Христос шел умирать,Он вознес те чувства на Голгофу.Сквозь венец терновый на челеВидел Он – брела она босаяПо родной по горестной земле,Именем Его любовь спасая.Впрочем, может, было всё не так…Но значенья это не имеет.Если всё могло быть только так,Как случилось в той легенде с нею…
* * *
Вдали туман…И в нем – Иерусалим.И облака цепляются за горы.Вот так, наверно, выглядел Олимп.Но мне дороже всех ОлимповЭтот город,Где так давно душа моя живет,Когда я сам в Москве или в поездках…Бежит дорога в тот счастливый год,Когда взошел я на Святое место.Прошу у Неба подсказать слова,Чтоб их опять с моей любовью сверить.За окнами раскрашена листва,Как будто бы писал ее Малевич.Спускаюсь вниз я – в суету и шум.Где веером обмахиваясь,ПальмыМолчат в плену своих зеленых дум.И я молчу в тиши исповедальной.
Беловежская пуща
Изба
смотрела на закат,Дыша озерной сыростью.Здесь жил великий мой собрат,Волшебник Божьей милостью.Он околдовывал зарю,Купавшуюся в озере.Он ей шептал:– Я повторюТвое виденье в образе…Но, чьим-то именем томим,Не помнил об обещанном,Заря, обманутая им,Бледнела, словно женщина.И погружался мир во тьму.И сквозь его виденияЯвлялась женщина ему.А может, только тень ее.Не говорила, не звала,Лишь грустно улыбалась.Наверно, Музою былаИ потому являлась.
* * *
Мы прилетели встретиться с весной,Устав от обжигающих метелей.Здесь небо, поразив голубизной,Уходит в ночь на звездные постели.Мы прилетели встретиться с весной.С весельем птиц над юными цветами.И с музыкой ветров, и с тишиной,Когда в закате краски тихо тают.Зима осталась где-то далеко.И лишь луна глядит на нас просяще…А на душу приветливо леглоПредчувствие вернувшегося счастья.Но, вырвавшись из тихой синевы,Мы скоро возвратимся и осилимПоследние неистовства зимы,Чтоб вновь в себе почувствовать Россию.
Москва – Иерусалим
* * *
Я хотел писать лишь о любви и верности…Но пришлось забыть мне замыслы свои.Столько накопилось в мире мерзости,Что не мог писать я больше о любви.Переполнив душу горем и отчаяньем,Я мечтал всю жизнь начать с нуля.Чтобы зло от наших зорь отчалило,Чтоб от скверн очистилась Земля.И опять я думаю о Боге,О забытой Господом Земле…Пожилой «афганец», потерявший ноги,На коляске едет по стране.Мимо лихо мчатся лимузины.Мимо взгляды на ходу скользят…Как скользили мимо весны, годы, зимы,Так промчится жизнь —Как равнодушный взгляд.
* * *
Породнился с небом я навеки…Вновь внизу притихшая земля.Ночь неслышно поднимает веки,Ярким светом озарив меня.Не могу привыкнуть к этим краскам,К волшебству палитры неземной.Синий цвет перемешался с красным,Словно осень встретилась с весной.Мы влетаем в сполохи рассвета.И плывут из рая облака…Ангел мой неподалеку где-то —Чувствует его моя строка.В небесах я счастлив и спокоен,Потому что Ангелом храним.Шелест крыл его нарушил «Боинг».И, наверно, по дороге им.В небе и легко, и одиноко.Будто вижу я волшебный сон.Синий свет течет из круглых окон.Синий шум несется из окон.Мы еще не скоро приземлимся.Впрочем, время я не тороплю.Мы летим без спешки и без риска.И боязнь твоя равна нулю.И нежданно я тебе признаюсьВ том, что в небе я бы жить хотел.«Боинг» наш – как тот счастливый аист,Что вчера над домом пролетел.
* * *
Р. Чарыеву
Это правда:Чтобы долго жить,Надо чаще видеться с друзьями.Я всё продолжаю мельтешитьВстречами, поступками, стихами.Но однажды брошу все дела,Сяду в самолет Аэрофлота…Друг не ждал —Душа его ждала,Веря в неожиданность полёта.Так же побросав свои дела,Соберутся милые мне люди.Около веселого столаМы о дружбе говорить не будем.Только память станет ворошитьТе слова, когда вернусь до дому.Не затем, чтоб после долго жить, —Просто жить не стоит по-иному.