Долгих лет царствования

– Но ведь вы сами признались в этом, - я немного сдвинулась. Его бессвязный, преисполненный отчаянья лепет вызывал раздражение – и я понимала, что он сам сделал всё, чтобы его никогда не отпустили. – Это было первым, что вы сказали. Вы понятия не имели, что случилось бы, когда делали это.

– И имел в виду, что даже не подозревал, - что это фальшивка! Да, я не эксперт, вот и пошёл на это – вот о чём я говорил… Я не… Нет-нет, я не признавался, нет! Прошу вас…

Я посмотрела на алмазы вновь. Они сверкали всё так же ярко, будто бы расцветая в моей руке. Так, как сверкали бы настоящие алмазы.

– И как же они были сделаны? Из чего это? – медленно протянула я.

– Из стекла, Ваше Величество, - ответила Норлинг. – Для блеска добавлено немного свинца. Предполагаю, нанесена некая паста, но у нас нет уверенности относительно точного метода.

– Они очень натурально выглядят! – быстро добавил обвиняемый. – И никто б даже не подумал, что они не настоящие!

– Есть ли у нас больше доказательств?

– Да, Ваше Величество, - Норлинг потянулась за следующим листом бумаге, описала ход расследования, тех, кто выступал против Генри Гудрама, рассказывал о том, почему он был ненадёжен. Добавить его признание в собственном промахе – и всё казалось просто очевидным.

– Что ж, не буду идти вразрез с рекомендациями своего совета, - осторожно начала я, пытаясь подобрать правильные слова, - вот только эти фальшивки впечатляют. Расскажите, как вы их сделали. Это может учесться при выборе наказания, и мы обязательно примем к сведению то, что вы помогли государству.

Кто-то в толпе рассмеялся.

– Её Величество планирует выпустить поддельные алмазы на рынок?

– Если мы сможем понять, как именно делаются фальшивки, то сможем воспользоваться знанием. Например, идентифицировать их или использовать каким-нибудь другим путём, - например, для того, чтобы сияние двора стало чуточку дешевле для этой страны. – Знание – это всегда хорошо, разве нет?

– Включая те знания, что будут преступными, Ваше Величество? – полюбопытствовала Норлинг.

– Так или иначе, это будет отражать вас ум. Изобретательность. А подобное всегда в цене. В этом мы нуждаемся – равно как и нуждались всегда.

– Но ведь я не делал их сам, Ваше Величество… Я только купил их, вот и всё, клянусь, я сам… Я никогда…

– Это было предложение с моей стороны, - я промолвила это тише, чем мне хотелось. – Ну, так сделайте то, что можете.

Суд длился много часов. Дворяне покидали зал один за другим, пока не осталось лишь несколько. Всё время просидела Мадлен, сложив руки на коленях, и Фицрой тоже был здесь. Я старалась не смотреть на него. Слишком уж свежим оказался разговор с Наоми – и каждый раз, когда я смотрела на него, чувствовала укус совести, какую-то неопределённость, когда он перехватывал мой взгляд. Да, у меня было о чём думать – не хватало ещё допустить его в собственные мысли!

Норлинг была советникам по вопросам юриспруденции, и именно она отвечала за принятие решений – конечно, слово королевы было выше её, и мне хотелось знать, что это и вправду справедливо. Я не могла позволить разрушить чужие жизни – и мне хотелось изменить этот мир к лучшему. Даже если получится совсем уж немножко.

Вот только часы общения с этими людьми, да ещё и на глазах у всех остальных, оставляли у меня в душе какое-то странное ощущение – я слишком устала, чтобы думать. И когда наконец-то закончился этот суд, я поспешила прочь со своей стражей, избегая внимательного взгляда Фицроя.

И я всё ещё была очарована этими фальшивыми бриллиантами, тем, как играл и менялся в них цвет. Да, я знала, что эти цвета будто бы таятся в самом сердце алмазов, вот только если обыкновенная смесь свинца и стекла могла возыметь такой эффект, значит, можно добиться ещё большего! Я даже потребовала, чтобы их отнесли в мою лабораторию – и они ждали в центре стола, когда я вернулась. Я взяла один камушек, вновь всматриваясь в цвета. А что бы случилось на свету?

Я зажгла свечу, поднесла к пламени драгоценный камушек, и цвета вновь слились в глубину. Поставила лист бумаги на стол – и они, казалось, образовали самую настоящую радугу.

Я посмотрела на свои материалы по другую сторону комнаты, а после замерла. Нет, что-то явно изменилось. Ведь я расположила все свои металлы в порядке способности реагировать – чтобы эксперименты было проводить проще, -а те, относительно которых не могла сделать чёткий вывод, отложила в конец, поставила в алфавитном порядке. Но теперь всё было не так – конечно, в большинстве своём порядок сохранился, вот только часть из них поменяли местами.

Здесь кто-то был.

Конечно, это мог быть Фицрой. Наоми знала о том, как в лаборатории всё организовано, а вот Фицрой не ведал о системе. Тем не менее, я чувствовала, как по коже пробежала дрожь. Я знала, чётко знала, что что-то пошло не так.

Я бросилась к банкам, просматривая их. Нет, ничто не пропало – вот только я могла точно сказать, что здесь кто-то что-то искал.

Я схватила банку с мышьяком. Казалось, он совсем не изменился – ну, слава Забытым, никто не прихватил с собой несколько кусочков!

Ну почему я не заперла дверь? Надеялась, что никто не интересуется мною до такой степени сильно, чтобы прервать? Но ведь я должна была понять, что это не так, когда тут появился Фицрой! Ведь тут столько химических веществ – следовало запереть дверь!

Дверь скрипнула. Я обернулась – но за спиной оказалась всего лишь внимательно всматривающаяся в мрак Наоми.

– Фрея? Что-то случилось?

– Нет-нет, всё хорошо… Ты в порядке?

Она кивнула, а после осмотрела расставленные на столешнице банки и склянки.

– А что ты делаешь? Меня бы ты убила, устрой я здесь подобного рода беспорядок…

– Значит, тебя здесь не было сегодня? Ты тут ничего не переставляла, точно?

– Нет, конечно же. Я б к ним даже не прикоснулась, и ты об этом прекрасно знаешь. Может быть, сюда заходил Фицрой?

– Да, - кивнула я. – Может быть… - вот только всё равно я не могла в это поверить.

Наоми устроилась на стуле и подтянула к себе мои заметки.

– Мне кажется, нам надо поговорить с большим количеством людей, - промолвила она. – Теперь, по крайней мере, ты исключила из списка Густавитом и Фицроя… Ведь исключила же его, я не ошибаюсь?

Я кивнула.

– Стэн на судебных разбирательствах вёл себя довольно странно. Да, он потерял своих друзей, вот только всё это не вписывается ни в какие рамки! Кто-то из нас в любом случае должен с ним поговорить…

– И ты полагаешь, что после всего этого он действительно сможет сказать мне хоть что-то?

Наоми только пожала плечами.

– Может, конечно же! Если ты сама с ним поговоришь, конечно же. Нет, я могу, конечно, попытаться поговорить с ним…

– Может быть, - кивнула я. – Но я очень сомневаюсь, что люди будут с такой готовностью открывать секреты, с которой сделал это Фицрой.

– О, так он с тобой много чем поделился, да? – Наоми склонила голову набок, весело улыбаясь.

– О, конечно! Прекрати! – я улыбнулась ей в ответ. – Впрочем, положим, ты права. Мои советники ничью вину доказать не могут, ни с кем больше случившееся не связали. Мне кажется, это кто-то… кто-то из них. Из тех, кто выжил. Стэн, пожалуй, мог что-то увидеть.