Долгий путь домой - 4

Директриса оставила со мной свои вещи, поэтому мне было неудобно прятаться, если появится какой-нибудь проверяющий.

Проверяющий, в виде милиционера, не замедлил явиться. Поезд всё-таки шёл из-за границы.

– Приготовьте документы, граждане! – громко раздалось в вагоне.

Я расслабился, глядя в окно. Я мальчик, еду с взрослыми, ваши документы мне…

– Молодой человек! – обратился ко мне человек в форме, козыряя, - ваши документы!

– Все документы у мамы, - лениво ответил я, изображая капризного тинэйджера.

– Где мама?

– Вышла куда-то, - пожал я плечами.

– Как фамилия?

– Чья?

– Мамы? – терпеливо сказал милиционер.

– Мама! – пожал я плечами, отворачиваясь к окну.

– Вот дети пошли! – зашамкала старушка, слышавшая наш разговор, - никакого уважения к старшим!

Сидит при стариках! Место уступи, нахал!

– А мы с мамой, где будем сидеть?! – возмутился я, - Нам ещё до Новосибирска ехать! У вас, может, и билета нет!

– Что?! – зашлась в гневе старушка, потрясая клюкой и оттирая милиционера в сторону, - Сейчас я поучу тебя уму-разуму, щенок!

– Гражданка, успокойтесь! – кричал милиционер разошедшейся старушке, - предъявите ваш билет!

– Да что это делается! – ещё громче закричала бабулька, - То контролёры, то милиция! Нет, чтобы посадить ветерана труда и войны, так они изгаляются! Я жаловаться на вас буду! То к ребёнку цепляются, то к старухе! – скандал потихоньку отодвигался дальше по проходу, втягивая в себя новых участников. Я с удовольствием слушал перебранку, когда подошла моя попутчица, протягивая мне ученическую карточку с билетом.

– Что здесь происходит?

– Менты бабку обидели!

– Никита! Ты поражаешь меня! То сама вежливость, то…

– Простите, Евгения Александровна, как будто дома побывал!

Поезд тронулся. Так без приключений мы добрались до Новосибирска. Я прекрасно выспался, не в таких условиях приходилось спать. Утром я нагрузился всеми вещами, что были у нас, и вышел вслед за своим новым начальством.

Я озирался вокруг, не понимая, куда попал. Вокзал был похож … Не знаю, с чем сравнить. В моём мире не очень чистые вокзалы, но здесь он был покрыт какой-то грязно-серой краской, мусор подметали дворники в здоровенных серых фартуках, допотопными мётлами.

Чего-то не хватало, только потом я понял: нигде не было рекламы.

Ребята… да, ребята присутствовали, но ходили группами, и чётким строем. Здесь было ещё удивительней, чем в Японии.

– Перестань вертеть головой! – тихо сказала Евгения Александровна, - это неприлично!

Мы подошли к остановке, дождались автобуса странной, пыхтящей и воняющей конструкции, вошли в неубранный салон и автобус, громко лязгнув дверями, затрясся по неровной дороге.

Теперь можно было смотреть в окно. Странные лозунги вызывали удивление: «Решения партии - выполним!», «Будущее принадлежит молодёжи!», «Реформы образования - в жизнь!»

Я ничего решил не спрашивать, один раз оглянувшись на свою спутницу.

Ещё два раза мы меняли автобусы, пока не выехали из города.

Кстати, в центре были красивые старинные дома приятной архитектуры, затем появились какие-то многоэтажные серые коробки, иногда украшенные красными баннерами с лозунгами, на крышах иногда лозунги состояли из громадных металлических букв. Я офигевал.

Нет, в учебном центре мне преподавали, как здесь всё устроено, но без подробностей.

Я, например, знал, что форма власти здесь выборная, президентская, но выборы проходят, а президент остаётся, все единогласно голосуют за одного президента, который нравится всем.

Сейчас появилась сильная оппозиция, и, как будто у них появился новый кандидат в президенты, но народ боится нового. Якобы налаженный строй хорош, а новая власть всё сломает, и станет гораздо хуже.

Детский дом.

– Сейчас детский дом на даче, - пояснила мне Евгения Александровна, - поэтому едем за город.

– Слушай, Никита, я вижу, ты житель столичный, не смотри на нашу провинцию с открытым ртом, и не вставляй замечаний, когда я буду разговаривать с замполитом!

Хоть он и числится моим заместителем, он подчиняется КГБ, если не знаешь. Лучше молчи, не подставляй меня!

– Я буду послушным, - сказал я, устав удивляться.

Автобус высадил нас на пустой остановке посреди дороги, окаймлённой густой чистой зеленью. Кроны деревьев над дорогой почти смыкались, образуя красивый зелёный тоннель.

За остановкой оказалась дорожка, мощённая кирпичом, пройдя по которой мы остановились у закрытых решётчатых ворот, на них было написано: «Посторонним вход воспрещён!».

Покрутив головой, я не нашёл приветственной надписи. Спрашивать у своей спутницы я ничего не стал, видя, как она волнуется.

Евгения Александровна нажала на кнопку звонка, и из будочки вышел мальчик моего возраста, одетый в чёрные шорты, белую рубашку с красным галстуком. На голове у него была белая панама с широкими полями.

Мальчишка отсалютовал нам и открыл калитку.

– Спиридон Ильич спрашивал о вас, - сообщил он тихим голосом.

– Где он сейчас? – спросила директриса.

– В своём кабинете, просил вас зайти к нему, как вернётесь.

– Спасибо, Саша, - поблагодарила директриса воспитанника, - пойдём, обратилась она ко мне. Я так и стоял, навьюченный всеми нашими вещами.

– Тебе не тяжело?

– Нет, что вы!

Пройдя по мощёной дорожке, мы вышли к административному корпусу, вошли в прохладный коридор и, затем, в кабинет, на котором было написано: «Заместитель директора по воспитательной работе и режиму».

Из-за стола поднялся лысоватый худой мужчина с костистым лицом. Он сделал приветливое выражение лица, мазнув по мне цепким взглядом, и сказал:

– Добрый день, Евгения Александровна! Я уже заждался вас!

– Да, вот видите, нашла нового воспитанника!

Я поклонился.

– Надолго к нам? – весело обратился ко мне Спиридон Ильич.

– Пока не найду способа добраться до Свердловска, - честно ответил я.

– Зачем тебе в Свердловск? – удивился зам. директора по воспитательной работе.

– Там меня ждёт дед!

– Сейчас лето, и дети не должны болтаться без дела. У нас намечается мероприятие, люди нам нужны, потому что съезжается народ из многих городов. Мы свяжемся с твоим дедом. Как я понял, кроме него у тебя больше никого нет?