Долгий путь домой - 4

Утром, заспанных и неумытых, нас выгрузили на платформу где - то за городом, многие мальчишки тут же попрыгали вниз и описали все кусты вокруг.

Руководителям оставалось только смотреть на это безобразие. Мало того, они сами куда-то бегали.

Единственный туалет оказался закрыт!

Постояв так, раздирая рты зевотой, мы дождались длинного школьного автобуса, который повёз нас в неизвестном направлении.

Привезли нас в уже разбитый лагерь, похожий на военный: ровными рядами стояли большие палатки, каждая на десять взрослых. Так что, наш первый отряд вполне поместился в одной.

Поделив места на нарах и расстелив спальные мешки, мы отправились знакомиться с лагерем.

Нашли умывальник, помыли свои заспанные и помятые лица, и наши носы, по запаху, безошибочно, привели нас к столовой. В столовой трудились девочки!

Что значит мальчишеский отряд! Все мальчишки, не замечая за собой, встали в охотничью стойку, уставившись на девочек. Соскучились.

Девочки тоже дарили нам улыбки, от которых становилось тепло на душе.

Нас сразу накормили утренней овсянкой и отправили на тренировку. Повздыхав, мы с печальными лицами попрощались с девочками, и пошли разбирать свой арсенал, завидуя штрафникам, которые работали на кухне.

Арсенал оказался немаленьким. Ватные тегиляи, стальные шлемы с подшлемниками и забралами, штаны, сапоги, сабли, у кого и прямые мечи. Всё это надо было разобрать, подогнать, почистить.

Провозились до обеда. На обед мы уже шли весело, строем, как боевая единица.

После обеда, немного повалявшись на травке, приступили к отработке владения оружием.

Спиридон Ильич попросил нас поднатаскать, хоть немного, другие отряды.

Мы с Василием Алексеевичем перемешали отряды между собой, и славно побились.

Хорошо пропотев, мы пошли к могучей сибирской реке. Здесь был оборудован участок для купания, разделённый на несколько зон: для малышей и не умеющих плавать, для среднего возраста, и для взрослых. Всё огорожено сетками, чтобы не унесло течением.

Я попросился с взрослыми: там были дорожки по двести метров, хотелось размяться.

Пока я разминался, наперегонки плавая с мужчинами, на пляж пришли девочки, и, окружённые мальчишеским вниманием, пребывали в центре компании.

Подойдя к толпе ребят, я тоже с удовольствием смотрел на стройных девочек, которые двигались с грацией пантер.

Как ни странно, они на меня обратили внимание, наверно, из-за моей бледности.

Девочки решили познакомиться со мной!

Но, так как я был один, а их много, послушав мои весёлые истории, были постепенно все разобраны, только одна русоволосая девочка Таня осталась со мной. Мы не разговаривали, просто сидели рядом, и нам было хорошо. Я вспомнил, что когда-то, тыщу лет назад, так же сидел с Марийкой.

Неужели мне так и суждено, встречаться, и быстро расставаться, с девочками?

– У тебя, наверно, было много девочек? – спросила вдруг Таня, будто подслушав мои мысли.

– Были, Танюша, - тихо ответил я, - Но, как только познакомимся, приходилось расставаться.

– Почему? – удивилась Таня.

– Так получалось, - пожал я плечами, - приходилось уезжать.

– Ты целовался с кем - нибудь? – покраснела Таня.

– Было дело! – вздохнул я, вспомнив Алёну и Танака.

– А нам нельзя с мальчиками, - расстроено проговорила Таня, - воспитательницы говорят, что это нехорошо. Разве это плохо?

Я не успел ответить.

– Ники! Никита! Пора на тренировку! – позвали меня ребята.

– Мне пора, Танечка, может, ещё встретимся? – Таня кивнула, но приблизиться не решилась, опасаясь, что кто-нибудь заметит и доложит воспитательнице.

На этот раз я с особой яростью гонял своих подопечных, напрасно они извинялись передо мной и говорили, что они не виноваты, что таковы правила.

– Никита, не увлекайся, - успокаивал меня Василий Алексеевич, - загоняешь ребят, завтра будут, как варёные.

– Пусть тогда отдыхают, - сердито сказал я, втыкая свою саблю в песок и снимая шлем.

– Завтра навоюешься, - вступил в разговор Спиридон Ильич, - Как раз приедут твои земляки, что-то они задерживаются.

– Какие земляки? – удивился я.

– Свердловчане, - уточнил замполит.

– Сильные бойцы?

– Столичные, наверно, сильные. В прошлый раз намяли нам бока.

– А вы говорите, не надо тренироваться! Отряд! Стройся попарно! – как ни странно, здесь меня слушались, даже Ким. Когда ребята вновь бросились друг на друга с железяками, против меня неожиданно встал Спиридон Ильич с рапирой. Оказывается, он тоже неплохо владеет клинком.

– Ники, - негромко сказал он, - Не знаю, где ты воспитывался, вроде вежлив, но прошу тебя, осторожней с девочками. Их воспитательницы – сплошь старые девы, захотят, испортят тебе, а заодно и нам всем, жизнь.

– Так что, - спросил я, нанося несколько ударов саблей, но, не заканчивая поединок, - и поговорить нельзя?

– Поговорить можно, но соблюдая дистанцию.

– Как в тюрьме! – прошипел я сквозь зубы.

– Держи себя в руках! – воскликнул замполит, но я не стал держать себя в руках, и выбил рапиру из его рук. Поклонившись противнику, я задал себе вопрос: почему я злюсь? Про какой пубертатный период говорила мне доктор? Что за изменения происходят у меня?

После ужина мы немного отдохнули, почистили снаряжение и снова побились.

Ребята уже почувствовали оружие. Немного, но появилось у них ощущение, что сабля, или шпага суть продолжение руки, и что кончиком сабли так же легко касаться предмета, как кончиком пальца.

Когда стемнело, мы снова сходили на реку, смыть пот.

Там старшие разожгли костёр и стали петь песни под гитару. Мы присоединились к ним. Никто нашу «мелюзгу» не гонял, наоборот, относились к младшим, как к любимым братьям. Девочек к нам на вечерние посиделки не пустили.

Когда младшие ребята уснули, на коленях старших, нас отправили по палаткам. Измученные тяжёлым днём, все дружно засопели.

На другой день приехали столичные гости.

Нам не позволили идти к ним, знакомиться. Знакомиться будем после битвы, а то подружимся и будем щадить друг друга, никакой реальной битвы не получится, проходили уже.

Зато нам выдался ещё один день, который можно посвятить тренировкам.

И купание, на пляже, где я, с замиранием сердца, ожидал увидеть Танюшку…