Долгое лето

При упоминании этого имени гам на площади утих, как по волшебству. Все форны повернулись к говорящему, потом, как по команде – к чёрному, ничем не прикрытому входу в дом с колоннами. Там скрылся отряд наиболее потрёпанных, порванных, вляпавшихся в сок… и туда же унесли форна, который сам не мог идти.

– Пусть Шафагат решает, - склонил голову форн в лохмотьях. – Я не спорю.

Отчаянный звон и дребезжание пронеслись над площадью. Форн в плетёных доспехах посмотрел на дом – шум шёл именно оттуда, и странные вспышки бегали по камням высокого крыльца. Форн кивнул и повернулся к Фриссу.

– Знорк! Положи оружие на камень. Ты, колдун, сделай так же. Шафагат хочет взглянуть на вас. Гицка! Отведи их в крепость.

– Мы не враги, и зла вам мы не хотели, - сказал Речник, положив перевязь с мечами на обелиск. С досадой он заметил, что его голос звучит невнятно. Брызги сока, похоже, попали и на щёки, теперь опухло и лицо.

– Он отравлен, - кто-то из форнов внимательно посмотрел на ноги Речника. – Трава укусила его. Это плохо…

– Шафагат решит, что делать с ними, - махнул рукой форн в доспехах. – Форнэй! Довольно галдеть! Идите сюда, все, кто видел Ил-Хси…

Фрисс переступил через высокий порог, держась за руку Нециса. Изнутри в лицо ему ударил горячий ветер. В доме было ещё жарче, чем снаружи.

Каменные чаши, наполненные кей-рудой, освещали коридор со множеством дверей, заложенных до половины и прикрытых циновками. Фрисс уловил запах жареных грибов, пряностей и печёных плодов Чинпы – и, как ему померещилось, чего-то наподобие кислухи или даже нийока.

Последняя завеса, толстая, многослойная, закрывала дверь, в которую прошёл бы, не пригнувшись, даже Гедимин. Из-за неё слышались приглушённые голоса, время от времени прерывающиеся гулким рёвом. Гицка, передав арбалет одному из форнов-стражей, откинул завесу и остановился на пороге.

– Шафагат! – пронзительно закричал он. – Мы привели знорков!

– Дай им войти, - прорычало невидимое существо. – Кто ещё ранен?

– Никто больше, - покачал головой Гицка. – Но все забрызгались. Всем войти сюда?

– Если могут ходить – пусть ходят под солнцем, - рык существа стал тише и спокойнее. – Это для Вуты, и будет ещё.

Двое форнов отдали Гицке закрытый сосуд – небольшой, покрытый сажей, но и под копотью Фрисс узнал речное стекло.

– Шафагат! Эвча спрашивает, что делать с озером, - не спешил уходить Гицка. Существо громко вздохнуло.

– Есть вода в колодце. Пусть все знают, что озеро отравлено. Эвче скажи – после дождей очистится.

«Дела…» - покачал головой Речник. «Чего я не хотел, так это портить чужую воду. Хватит ли сил это исправить…»

– Идите сюда, знорки. Встаньте там, где я могу видеть вас, - сказало существо, и Фрисс, отодвинув Гицку с дороги, первым вошёл в сумрачную залу.

Эта комната была велика и для форнов, и для людей. Речник даже не сразу заметил, где разместились раненые и те, кто пришёл с ними. У стен, на постеленных одна на другую циновках, могли бы устроиться все форны с площади, и ещё осталось бы место. Огненная чаша источала багровый свет и прозрачный дым, а рядом с ней в огромном каменном кресле сидел ярко-красный дымящийся Скарс.

Ему было немало лет – Фрисс видел выцветшие пятна на красной коже, поломанные шипы, страшные шрамы, нелепый обрубок, оставшийся от уха… Хвоста у Скарса не было вовсе. Двое форнов устроились рядом на подлокотнике и смотрели на плечо демона. Что-то раздувшееся, пятнистое, с трепыхающимися плавниками присосалось к нему. Фрисс удивлённо мигнул, узнав одну из огромных болотных пиявок. Такие твари бесшумно летали над затопленным лесом – и Речник ни за что на свете не подпустил бы такую пиявку к себе.

Один из форнов перехватил пиявку поближе к челюстям и приложил к её хвосту дымящийся осколок кей-руды. Тварь дёрнулась, но всё же отцепилась и повисла в его руке, раздувая бока. Форн сунул пиявку «головой» в проворно подставленный кувшин и сжал двумя руками посреди туловища, выдавливая из неё выпитое. Второй вытряхнул из шевелящегося мешка ещё одну пятнистую тварь. Скарс покосился на него и оскалил клыки.

– Фенра! Иди отсюда – и учись уже экономить реагенты! Тем, что ты из меня сегодня выцедил, десять городов опоить можно.

– Прощения просим, - неловко поклонился форн, бросил пиявку обратно в мешок и спрыгнул с подлокотника, одновременно отбирая у второго форна «опустошённое» существо. Кувшин унесли к стене и спрятались с ним за огненную чашу. Фрисс услышал бульканье, шипение и плеск и почуял запах горелого мяса и окалины.

– Знорки, - Скарс перевёл взгляд на пришельцев. – Знорки, пришедшие издалека… Я Шафагат, повелитель Кьюскена, и вы на моей земле. Кто вы такие?

– Я Нецис Изгнанный, - склонил голову Некромант. – Силы и славы тебе, властитель.

– Я Фриссгейн, посланник Великой Реки, - сказал Фрисс, пытаясь чётко выговаривать слова. – И со мной Верительная Грамота.

Он сунул непослушную руку в сумку, но футляр никак не нашаривался. Пальцы жгло, а временами они утрачивали чувствительность. Шафагат снова показал клыки, его глаза недобро сверкнули.

– Здесь не Великая Река, - сказал он, выдохнув дым. – Оставь свои поиски. Некромант и водяной маг… Вы спасались от Ил-Хси на моей земле, так? Вы спасли свои жизни, да, но моему городу это дорого обошлось. Мои воины были ранены, защищая вас. Озеро Кюска наполнилось ядом, и одним богам известно, когда его вода очистится. И к тому же… Гицка! Что там ещё?!

– Шафагат! – форн выпрыгнул из-за дверной завесы, размахивая пучком сухой травы. – Вута просит огня! Ил-Хси видели на всех западных улицах. Весь запад нужно выжечь, пока не укоренилось…

– Фаррраррх! – клуб дыма из пасти Скарса взлетел к потолку. – Весь запад?!

– От стены до убежища, - понурился Гицка. – Очень много побегов, они там повсюду.

– Я сам взгляну на это, - угрюмо прорычал Шафагат. – Собирайте все плоды, все листья, всё, что пойдёт в дело. Пусть Вута ждёт меня…

«Нецис, ты можешь ещё колдовать?» - спросил Речник, не глядя на Некроманта. «Если нам придётся вырываться отсюда с боем… У меня немного сил.»

«Фрисс, мы не убежим далеко,» - отозвался Нецис. «В тебе слишком много яда.»

– Мы выжжем западные улицы, - Скарс подпёр голову когтистыми лапами и выдохнул дым. – Выжжем все деревья и все травы. И десять лет пройдёт, пока там вырастет хотя бы одна Чинпа. Вы отняли у нас урожай десяти лет! Чем вы можете заплатить за это, знорки?

– Вута говорит… - Гицка снова выглянул из-за дверной завесы.