Долгое лето

– Некромант! – ещё один стражник в жёлтой броне, с повязкой рода Хурин Кеснек, виднеющейся из-под шлема, взял Кессу за подбородок и заглянул ей в глаза. В его взгляде странно смешались досада, радость и страх. Речница пошевелилась, разминая онемевшие руки, и увидела, как десятки позолоченых боевых жезлов направляются на неё. Те, у кого не было колдовского оружия, взялись за обычное.

– Несомненное отродье Янакатекиля, - сказал из-за спины Речницы командир отряда, притащившего её в башню. – То самое, из Хекоу. Очень опасная тварь! Да узнает о её поимке властитель Льоке…

– Узнает, - скользнул по нему взглядом стражник в жёлтой броне. – Обыскать её!

Руки Речнице развязали – очень неохотно, и тут же прижали её к стене тремя двузубыми жезлами – два приковали к камню её руки, один – шею. Кто-то принёс большую корзину, и туда было брошено всё, что показалось стражникам подозрительным – щит Кессы, её сумка и все её ножи. К вещам её прикасались так, будто они были покрыты едкой слизью, а когда что-то выпало из корзины, стражники подцепили это жезлами и закинули обратно, вовсе не трогая руками. Им было страшно – куда страшнее, чем самой Речнице, безмерно удивлённой происходящим…

– Властитель Льоке наградит тебя, - пообещал стражник в жёлтой броне тому, кто привёз Кессу. – Что-нибудь из этих вещей достанется тебе. Но сейчас пусть никто не прикасается к ним! Властитель Льоке должен увидеть их все.

– А её куда? – спросил другой, снова связывая Кессе руки за спиной – ещё крепче и неудобнее, чем в первый раз.

– В камень, под печать огненного ока, - стражник вскинул руки в странном жесте и коснулся налобной повязки. – Утром властитель Льоке, если на то будет его воля, взглянет на гнусную ведьму. Да отправится к нему гонец!

Кессу поволокли дальше, по крутым лестницам и пологим спускам, во тьму. Стражник, идущий впереди, освещал путь огненным шаром. Ещё одна каменная плита медленно отошла в сторону, и Речницу втащили в тёмную холодную нору. Потолок там был такой низкий, что воинам пришлось снять шлемы – и всё равно они не могли выпрямиться в полный рост. В угасающем свете огненного шара Кесса увидела посреди зала что-то яркое, белое, как снег, с горящими зелёными глазами. Потом шар пригасили так, что от него осталась одна мерцающая точка, и Речницу швырнули на пол между двух длинных блоков красного гранита.

– Радуйся, отродье Янакатекиля, - стражник схватил Кессу за руки и с силой вдавил их в гранит. – Сюда не проникнет солнечный луч. Пока ты жива, Око Згена не увидит тебя.

Речница вскрикнула сначала от боли, потом – от изумления: её руки по локоть ушли в камень, растёкшийся под давлением и тут же уплотнившийся. Ледяная хватка сомкнулась и на её ступнях. Кесса осталась стоять на четвереньках, пытаясь пошевелить утопленными в гранит пальцами. Изнутри камень был ещё холоднее, чем снаружи.

– Во имя Згена! – стражник ударил жезлом по граниту, и на камне вспыхнул золотым огнём знак, напоминающий око без ресниц и век. В его свете ярче разгорелись жёлтые путы на плечах Кессы, и она тихо зашипела – колдовские оковы обожгли её.

Воины поспешно выбрались из темницы, плита громыхнула, запечатывая вход. Кесса шевельнулась, пытаясь размять затёкшие руки и ноги. Камень держал её крепко.

– Непрриятно, да, - заметил кто-то из темноты, потом там сверкнул зелёный глаз. – Немного ррадует, что это лишь до утрра. Насколько я знаю Льоке, утрром у нас будет перрвый миг после ррасвета. Стрранно, дева, что ты навела на него такой стррах, заставила так торропиться! Я жду тут уже трретий день, а казнить нас собирраются вместе…

Кесса повернула голову, но волосы свалились на лицо, мешая смотреть, и убрать их она не смогла. Существо говорило спокойно, даже расслабленно, как будто они встретились на пиру или вечером у огня, а не в тёмной жуткой норе.

– Кто ты? – спросила Речница, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь сеть волос. – Тоже пленник?

– Несомненно, - отозвался невидимка с лёгким удивлением в голосе. – Не настолько мне нрравятся темницы Льоке, чтобы я по своей воле застррял в них на трри дня. Если хочешь называть меня по имени – я Уску из ррода Млен-Ка. Как я успел ррассмотрреть, ты из ррода Хуррин Кеснек?

– Я Кесса, Чёрная Речница, - вздохнула она. – Скажи, Уску, почему ты здесь? Ты ведь йиннэн… разве котов сажают в темницы?

– Мрм… рразумный вопррос, благорродная дева, - кот, как показалось Кессе, усмехнулся в усы. – Но Льоке не внимает голосу рразума уже очень давно… впррочем, здесь, в бывшей Имперрии Кеснек, рразум вообще рредкость. Меня схватили как шпиона. Хуже всего, благорродная дева, что стррах прропитал весь Хекоу от крыш до фундаментов. Из-за глупого стрраха я сижу тут с камнем на кррыльях – и не уверрен, что смогу когда-нибудь летать, хоть бы его и убррали. Однако… не мне ррассуждать о стррахе, после того, что я услышал о тебе от этих недотёп. Всякое я видел, но чтобы прри свете дня стрраже меррещился Янакатекиль и его последыши… Тут Льоке себя прревзошёл! Я пррав, дева? Тебя обвинили в Некрромантии?

– Да, - потупилась Речница. – Но я не причинила никому зла…

– Несомненно, Кесса Хуррин Кеснек, - зелёный глаз на мгновение сомкнулся. – Стрражники Льоке либо ослепли, либо обезумели от стрраха перред тьмой… ты отмечена дарром Нуску, и это очевидно – а никто из живых не смог бы сочетать дарр Нуску и дарр Каимы. Нелепое оскоррбительное обвинение! Они так боятся Янакатекиля, что не смеют даже узнать о нём как следует. Веррно, прравду говоррят, что Льоке сам с ним в рродстве…

Кесса рассматривала камень. Ей было очень неловко. Сказать правду?..

Что-то золотистое сверкнуло во мгле у закованных рук Речницы – две тускло светящиеся жёлтые кромки. Они шевельнулись, и под ними зажглась пара янтарно-рыжих глаз. На Кессу, дрожа широкими ушами и едва заметно мерцая в темноте, смотрела маленькая жёлтая кошка.

– Это ты? – изумлённо прошептала Речница. – Но откуда ты пришла?

– Для сегонов, насколько я знаю, заперртых дверрей не существует, - отозвался из темноты Уску. Судя по голосу, он был удивлён не меньше Кессы. Кошка вздрогнула и выронила что-то из пасти. Что-то тёмное, отражающее тусклый свет сегоньих ушей, зазвенело по полу и полыхнуло россыпью красных искр. Кесса тихо охнула – перед ней лежало Зеркало Призраков. Кошка заглянула в него, зачем-то тронула его носом, потом посмотрела Речнице в глаза и склонила голову набок.

– Ты нашла его в пустыне? Спасибо тебе, - прошептала Кесса, с опаской глядя туда, где должна была быть дверь. Кто знает, есть ли тут у стен уши…

– Не знаю, что на уме у этого ррассветного стрранника, - Уску, повернув голову, рассматривал сегона, - но твоя судьба, дева, ему небезрразлична. Что в очерредной рраз подтверрждает – обвинить тебя в Некрромантии может только недоумок. Что я могу сказать о Льоке…

Речница вдруг обнаружила, что смотрит в пустоту. Рядом с тускнеющим Зеркалом уже никого не было. Она посмотрела на Уску, он медленно смежил веки.