Долгое лето

Солнце неспешно клонилось к закату, горячий воздух дрожал над полями, струился медленно и лениво. Путники прятались от солнца в тени башенки, выстроенной над прудом для фамсов, на узкой меже посреди бескрайних огородов Икатлана. Где-то на севере, на обрывистом берегу, были устроены водоподъёмники, драгоценная влага прибегала на поля по узким разветвлённым канавкам, одну из них Речник сейчас разглядывал – и видел, что глина на её дне уже потрескалась от жары. Утром, на рассвете, вода пришла сюда, но сейчас от неё и памяти не осталось.

– Трудно здесь жителям, - вздохнул Фрисс, оглядев окрестности. Каждый клок каменистого плато был чем-нибудь засеян или засажен, а на юге, на краю пустыни, где выживала только жёсткая геза, раздавалось фырканье анкехьо и куманов – даже самые негодные земли не пустовали. Речник видел навесы из листьев, устроенные над овощными грядами – видимо, какие-то растения не выносили полуденного солнца. По колышкам-подпоркам поднимались многочисленные лозы – лиана Кими, сплошь покрытая завязями, бело-жёлтый паутинник, влаголюбивый Меланчин – южный овощ с огромными листьями и ярко-белыми цветами, под которыми уже виднелись длинные, с локоть, плоды. Фрисс задумчиво потянулся к одному из них, но Некромант удержал его руку.

– Не трогай ничего, Фрисс. Здесь этого очень не любят.

Речник отошёл от грядки и прислонился к прохладной стене башни. Сколько он ни высматривал упавший плод, цветок или хотя бы лист – ничего не находил. Кажется, жители подбирали всё прежде, чем оно долетало до земли.

– Значит, ты пойдёшь в город? – Некромант встал рядом с Речником, подальше от палящего света. Он был чем-то удручён.

– Да. На день, не больше, - кивнул Фрисс. – Посмотрю на водоводы.

– Легендарное сооружение – Водяные Змеи? – еле заметно усмехнулся Нецис. – Творение твоих сородичей? Я всегда восхищался им… ну, в те дни, когда мне удавалось войти в город Ти-Нау хотя бы на пол-Акена.

– Плохо, что тебя не пускают в Икатлан, - нахмурился Речник. – Не вижу никаких причин для этого. Но делать нечего… Тебе не будет душно? Может, лучше спрятаться в сумке или в тюках Гелина?

– У местной стражи – магическое зрение, - покачал головой Некромант. – Живое от неживого они отличают сквозь любую ткань и кожу. Поэтому я попробую спрятаться за твоим телом. Если повезёт, нас не различат.

Он посмотрел на северо-запад и слегка поморщился. Фрисс замечал уже, что Нецис не сводит глаз с северного берега – с тех пор, как странники переплыли Симту, север не давал ему покоя.

– Думаешь, тварь из Эньо идёт за нами? – тихо спросил он. Некромант покачал головой.

– С неё станется, Фрисс. Поэтому я не хочу, чтобы ты ночевал в застенье. Золотые стены крепости удержат ца’ана на расстоянии, а вот хлипкие домишки застенья…

Застенье раскинулось широко по засушливому плато. Фрисс с трудом различал, где кончаются поля с редкими землянками и хижинами поселенцев, и где начинаются хижины и землянки горожан, перемежаемые башенками фамсов, редко посаженными деревцами и клочками огородов. Никаких заборов тут не было, земли разных владельцев разделялись вкопанными обломками желтоватого песчаника – небольшими, но заметными.

Крепость Икатлан, жёлто-рыжая, с гранёными башнями и слегка наклонными стенами, нависала над долиной. Красные и зелёные флаги реяли над воротами, а в небе кружили, раскинув чёрные крылья, огромные летучие мыши – мегины. Такой же небесный отряд следил за дорогой. Чуть повыше мегинов парил, не шевеля ни крылом, ни хвостом, огромный красноватый ящер. Фрисс узнал его по силуэту – несомненно, это был полуденник, но почему он так близко к земле?

«Что там, Фрисс?» - зашевелился под бронёй Речника большой крылан, обличие которого на время принял Некромант. Он говорил сейчас на Хлоке – демон позволил людям беседовать в его мыслях.

«Здоровенный полуденник в местной страже,» - ответил Фрисс, стараясь не шевелить губами. Разговаривать мысленно он пока не привык.

«Это тонакоатль,» - голос мага стал ещё тише. «Ти-Нау каким-то образом договорились с ними, теперь полуденники охраняют их города. Бдительные существа, будь с ними осторожен…»

Череда повозок и вьючных ящеров перед Речником стремительно таяла, и вот уже он подъехал к воротам. Широкая дорога разделялась натрое – один поток шёл из застенья в крепость, другой – из крепости в застенье, третий же путь пустовал, и никто не смел на него ступить.

Трое ворот было у Икатлана, и все три – громадные драконьи черепа. Фриссу показалось сперва, что они искусно высечены из камня, но нет – кости были настоящими, хоть и затвердели от времени. В устрашающих челюстях ещё сохранились зубы, глазницы драконов были выстланы золотой фольгой и ярко горели в лучах закатного солнца. Над воротами, вдоль стены, так же ярко полыхали ряды гладких золотых шестиугольников, больших, как щиты воинов-сингелов, почти в человеческий рост. Фрисс смотрел на них, как заворожённый, и только лязг копий, сомкнувшихся перед ним, привёл его в чувство.

Два золотых зилана Речник оставил на воротах – такова была плата за вход в Икатлан, и столь велика она была из-за размеров и угрожающего вида Гелина. Стража перетянула пасть демона кожаным шнурком и так же завязала клешню на его хвосте. Иджлан вытерпел всё молча. Фрисс гладил его по загривку, чтобы успокоить, и чувствовал настороженные взгляды со стен – оттуда на путников наверняка направили самострелы…

Костяные врата остались за спиной. Гелин осторожно пробирался по узким улочкам, прямым, как стрела. Город был устроен несложно – улицы шли с востока на запад и с севера на юг, нарезая Икатлан на квадраты – закрытые дворы, окружённые составленными стена к стене строениями из песчаника или глины. Каждый дом был украшен несложным узором, иногда – выложенным из цветных камешков, иногда – просто нарисованным. Чистый камень мостовых поблескивал на солнце. Метельщики торопились прибрать город к ночи – на ночь Икатлан замирал, как замирает весь мир на зиму.

Фрисс всё-таки увидел Водяных Змей – два каменных жёлоба с резьбой по бокам, вознесённые на подпорки. Они кольцом опоясали Икатлан. Вода текла по ним быстро и неутомимо, наполняя каменные чаши и по трубкам уходя вглубь дворов, к малым источникам. Речник с почтением тронул древний истёршийся камень и склонил голову.

Движение воздуха заставило его обернуться. Сзади стояла смуглая женщина в длинной пёстрой накидке, с широкой повязкой на лбу.

– Странник, ночь уже близко. Тебе есть где укрыться?..

Костёр давно погас, но угли ещё мерцали, и жар струился над ними. Иджлан лежал у стены и дремал, прикрыв голову лапой. На ночь Фрисс снял с него все ремни, расстегнул упряжь.

В глухом дворике, у небольшой каменной чаши с проточной водой, было тихо, только летучие мыши носились туда-сюда за насекомыми, прилетевшими на свет. Речник с сожалением посмотрел на подгоревшие листья, в которых недавно лежали запечёные земляные клубни. Клубней больше не осталось, печёных микрин – тоже, и Фрисс затолкал листья в ворох углей.