Долгое странное путешествие Сета Гейтса

– Офицер Сет Гейтс?
– спросила она официальным тоном, хотя, конечно же, знала ответ на свой вопрос.

– ФБР?
– ответил я в том же тоне.

Ее губы скривились в усмешке.
– Специальный агент Лоурел Миллер. Мы можем поговорить?

Я открыл дверь и кивнул, приглашая ее в дом. Затем я провел гостью в столовую и пригласил ее сесть за стол.

– Кофе?
– спросил я, прежде чем усесться рядом.

– Нет, спасибо.
– ответила она.

Я пожал плечами и устроился напротив.

– Чем я могу быть полезен ФБР сегодня?

– Хм.

– помедлила она.
– Прежде, чем мы перейдем к делу, я должна уточнить, знакомы ли вы с содержанием Акта о Шпионаже 1917 года?

Этот вопрос удивил меня, но я, тем не менее, кивнул. Она продолжала пристально смотреть на меня, и я продублировал голосом: "Да" для диктофона в кармане ее пиджака.

– Наша беседа попадает под юрисдикцию данного акта.
– объяснила она.
– Вы все еще хотите знать, чем можете быть полезны ФБР сегодня?

– Несомненно.

– Вы бостонский PD*? (*PoliceDetective)

Я кивнул.

– Вы слышали о так называемой программе "Прорыв на улицы"?

– А, вот оно что...
– Я прищурился и пристально посмотрел на нее сквозь амбразуру глаз.

– Вот оно ЧТО?
– повторила она со значением.

Я откинулся на спинку стула и стал рассуждать:

– ФБР всегда мутит на тему укрепления национальной безопасности. Но программа "Прорыв на улицы" признана бесперспективной в Бостоне. Потому что здесь нас раскусят в два счета. Однако если перевезти "баббл-бэйбс" в другие города, где люди не настороже и не ждут подвоха, то можно использовать их для... Для чего? Внедрять нас в школы и разменивать на шпионаж за детишками - это слишком мелко. Нет, речь наверное о чем-то более серьезном, что выходит за рамки федерального закона... допустим, подпольные сети педофилов, торговля женщинами или даже что-то более... амбициозное.

Она явно впечатлилась и немного помедлила с ответом.

– Вы были офицером Морских котиков?

Я кивнул.

– В вашем досье не указана специализация.

– Снайпер.
– ответил я, не раздумывая. Так нас учили отвечать на случай, если кто-то спросит. Не похоже, что она мне так уж поверила.

– Вы знаете... ходят слухи, что некоторые группы морпехов обучали по специальной программе, и она выходит далеко за рамки стандартной подготовки спецподразделений. Якобы эти экспериментальные проекты существовали еще в 80-е, задолго до создания MARSOC* (*один из новейших элитных отрядов США).

Я поднял бровь и улыбнулся самой бесхитростной из своих улыбок.

– А это еще зачем? Для секретных операций существует отряд Дельта. Морпехи не занимаются такой яйцеголовой хренью.

– В самом деле, зачем.
– агент Миллер сделала вид, что верит мне.
– Но на самом деле я приехала к вам для обсуждения других вопросов. Да, вы правы. Мы ищем агентов для работы под прикрытием среди жертв Баббла. Разумеется, предпочтение оказывается тем, кто у кого за плечами опыт оперативной работы. Это закрытая программа. Вы будете изолированы от привычного круга общения по меньшей мере в течение девяти месяцев. Может быть, даже в течение нескольких лет - это зависит от... различных переменных.

– Различных переменных?

– Зависит от того, к какой работе вы проявите интерес. От результатов тестов. От ваших способностей. И тому подобных вещей.

– Вообще-то у меня есть семья.

Она в задумчивости закусила губу, но ничего не ответила.

– О чем мы сейчас говорим?
– спросил я.
– О чем конкретно?

– Если вы заинтересуетесь данной программой, мы проверим ваш бэкграунд - как если бы вы были обычным соискателем работы в Бюро. Если вы пройдете проверку, мы подвергнем вас серии тестов на определение способностей, а затем отправим в подготовительный лагерь, который сейчас строится в Лэнгли. Затем... Затем мы посмотрим.

– Это вербовка?
– уточнил я.
– Я буду привязан к вам на все время действия контракта?

– Нет. Не вербовка. Трудоустройство. Вы будете агентом ФБР. Вы сможете оставить службу, если захотите. Разумеется, нам не хотелось бы этого, но решение всегда будет за вами.

– Я могу сказать своей жене, куда направляюсь?

– В целом да. Вы можете рассказать ей большую часть того, о чем мы говорили сегодня. Но чем меньше, тем лучше. Скажите, что собираетесь работать на службу маршалов США, помогать в опознании беглых преступников. Вы попадаете под действие программы защиты свидетелей, и крайне нежелательно, чтобы ваше лицо или сведения о ваших близких попали в какую-либо базу данных. По этой причине все контакты сводятся к минимуму.

– У вас есть визитка?
– спросил я после небольшого раздумья.

Она вытащила карточку из кармана и положила на стол передо мной.

– Сколько у меня времени на раздумья?

– Мы запускаем первый учебный курс уже через месяц. Его тренировочная программа рассчитана на девять месяцев. Мы планируем всего четыре курса, не более. Потом программу закроют. Сами понимаете, ценность жертв Баббла для нас зависит от того, насколько они НЕ похожи на копов. Чем старше вы становитесь, тем меньше от вас пользы в этом смысле.

Я кивнул. Мы поднялись одновременно. Я проводил ее к двери.

* * * * *

Месяц спустя я прибыл в Лэнгли. В маленьком рюкзачке у меня лежал недельный запас свежей одежды. И больше ничего.

Синди не понравилась идея с моим отъездом, но она понимала, почему это так важно для меня. Перед тем, как уехать, я предложил ей развод, но она сказала, что ей нравится быть замужем. И что я всегда буду ее мужем. Потом у нас была беседа на тему ее отношений с мужчинами. Для меня это был тяжелый разговор, но четыре последних месяца убедили нас, что склеить разбитую семейную лодку уже не получится. Мы никогда не будем парой в прежнем смысле, и я не хотел оставлять Синди в подвешенном состоянии еще на долгие месяцы. Мы договорились, что оба свободны вступать в отношения с другими людьми, но при этом все равно всегда останемся семьей.

Дети... С ними было сложнее. Адам вроде бы понимал, что и почему я собираюсь делать. Если не на эмоциональном, то по крайней мере на интеллектуальном уровне. Тара не понимала, да ее это и не беспокоило. С тех пор, как я вернулся домой, мы так и не смогли найти общий язык. Думаю, у нее были с этим проблемы, потому что я тоже стал девчонкой, да еще и выглядел младше. Она просто не могла удержаться от того, чтобы обращаться со мной как с другой девушкой. И что бы вам ни говорили про мальчиков, девочки-тинейджеры - самые территориальные существа во вселенной. Так что проблемой было мое присутствие само по себе, присутствие в ее доме, в ее жизни, рядом с ее друзьями, и то, что я был ее отцом, не имело никакого значения. Последние несколько недель, которые я провел дома, я старался как можно реже оказываться у нее на пути. Так что когда я объявил, что уезжаю, она сделала попытку огорчиться, но было прекрасно видно, что это всего лишь попытка.

Я не знал, что меня ждет в Лэнгли, но надо признаться, для меня стало большим облегчением вырваться наконец за пределы дома.

Машина подхватила меня в аэропорту и отвезла в местечко Джорджтаун Пайк, в двух милях от штаб-квартиры ЦРУ. Мы подъехали к зданию, очень напоминающему переоборудованную среднюю школу или типа того. Ее окружали два кольца электрифицированных заборов с тщательно охраняемыми контрольно-пропускными пунктами. Затем мы остановились у входа в школу. Там меня уже ожидала специальный агент Миллер.