Долгое странное путешествие Сета Гейтса

Через четыре жутких часа самой интенсивной и выматывающей тренировки в моей жизни нас всех распустили по трейлерам принять душ. Слава богу, они не додумались устроить при зале совместные душевые. Затем нам предстояла специализированная подготовка в малых группах. Номер моего кабинета уже был указан в личном расписании.

Когда я, еще не обсохнув после душа, добрался до нужной комнаты, то обнаружил в ней всего пять человек, причем жертв Баббла среди них не было. Меня ждала специальный агент Миллер, мужчина и женщина с внешностью типичных федералов, а также мужчина и молодая женщина, которые федералами явно не были. Мой чувствительный нос копа мгновенно распознал в них криминалов. Дилеры. Или распространители. Одежда в типичном для пушеров стиле - только очень грязная и мятая. Спутанные и давно немытые темные волосы. Закатанные рукава рубашки мужчины приоткрывали размытые тюремные татухи. Ему было под сорок или за сорок. Молодой женщине - или девушке - едва ли двадцать.

– Агент Гейтс, - приветствовала меня агент Миллер.
– Добро пожаловать.

Комната была уставлена рядами столов, с двумя стульями при каждом. Люди расселись, кто где придется, так что я просто приземлился на ближайший стул.

– Так. И что происходит?
– взял я инициативу в свои руки.

Все в комнате посмотрели на агента Миллер.

Она набрала воздуха:

– Мы планируем использовать вас в долговременной операции под прикрытием.

– Что ж.
– кивнул я.
– О такой возможности меня предупреждали.

– Вы не обязаны принимать в этом участие. Но если хотите получить назначение другого типа, решение надо принимать сейчас. Это Рубикон.

Я пристально посмотрел на двоих пушеров, затем на федералов, и мне стало ясно, к чему все идет. Я пожал плечами, а затем кивнул.

– Я в деле. Моя семья знала, что-то такое может случиться. Я знал, что это может случиться. Дома мне делать нечего. Я хочу работать.

Агент Миллер обменялась взглядами с федералами. Они кивнули в унисон.

– Окей.
– сказала она.
– В целом план таков: вам предстоит играть роль дочери двух этих федеральных агентов. Наши консультанты считают, что для вас - как для взрослого человека - лучше всего сперва выработать правильные рефлексы, чтобы избежать провала прикрытия. Поэтому на первых порах вы не будете знать их имен. Я знаю, для вас это прозвучит странно, но мы хотим, чтобы для вас они стали "Мамой" и "Папой". Если вы привыкнете обращаться к ним, как к родителям, будет меньше шансов на случайный провал в поле.

Всем явно хотелось увидеть, как я отреагирую на это. Я еще раз приценился к агентам. Они были примерно того же возраста, что и я до Баббла. Может, немного младше. Мужчина невысокого роста и средней комплекции, с прямыми русыми волосами, карими глазами. У женщины волосы светлые и кудрявые, глаза голубые, лицо приятное, но не особо запоминающееся. Если соединить этих двоих вместе, то получишь меня. Нынешнего меня.

– На самом деле, это не я буду работать под прикрытием. Я буду частью их прикрытия. Верно?

– Верно и то, и другое.
– ответила агент Миллер.
– Когда речь идет о преступлениях, с которыми нам предстоит иметь дело, в этом нередко бывает задействована вся семья. В криминальной среде в связи с копами могут подозревать всех, но обычно семейная пара с детьми вызывает больше доверия, потому что Агентство или полиция не станут использовать несовершеннолетних для операций под прикрытием, даже как доверенных информаторов. Так что ваше присутствие добавит их легенде правдоподобия. Но не думайте, что окажетесь в стороне от операционной деятельности.

Я посмотрел на двух пушеров.

– Мет?

– Угу.
– ответила Миллер.

– Она твоя дочь.
– сказал я мужчине, кивнув в сторону девушки.

Он кивнул в ответ.

– И вы двое проходите по программе защиты свидетелей.

Он посмотрел на агента Миллер, затем снова кивнул.

– И вы действовали в Южной... нет, в Центральной Калифорнии?
– продолжил я свой допрос.

– Вау!
– оценила мою прозорливость "Мама".

– Я говорила вам.
– прокомментировала агент Миллер.
– Она была уличным копом более двадцати лет.

– Умно.
– продолжил я.
– Вы могли бы использовать меня по прямому назначению, и тогда мое прикрытие не стоило бы и гроша. Если внедрить меня в сеть детского порно или что-то вроде этого, как жертву, например, то все будут гадать, на самом ли деле я девочка-тинейджер, потому что все слыхали о Баббле. А если я иду в качестве бесплатного приложения, у меня меньше шансов обратить на себя внимание, к тому же мамочка с папочкой будут выглядеть достовернее.

Я махнул в сторону девушки и посмотрел на агента Миллер.

– Она здесь, чтобы подтянуть меня по части музыки? Шмоток и бижутерии?

– Верно.
– согласилась агент Миллер. - Особенности задания требуют от вас несколько иной подготовки, в сравнении с общим тренировочным графиком. Нужен специфический набор умений. Вам все равно понадобятся навыки, которые мы преподаем на общей основе, но придется освоить и многое другое.

– Нам нужно жить вместе.
– предположил я, глядя на своих новых родителей.
– Втроем. Привыкнуть к общему ритму жизни. Подниматься утром перед школой, смотреть ТВ по вечерам и все в таком духе.

– Угу.
– продолжила Миллер. И вам надо уже входить в роль. Ваша фамилия теперь МакКормик. И с этого момента вы отзываетесь только на имя Бет.

* * * * *

В нашем полном распоряжении теперь был отдельный большой трейлер. У меня была своя комната, у моих "стариков" тоже. Я поднимался утром и отправлялся в школу на весь день, потом возвращался домой и смотрел с ними телек на диване. Мы вместе ели, занимали очередь в душ, слушали шаги сквозь тонкие стенки трейлера, если кто-то из нас слонялся по дому.

Они частенько прикладывались к бутылке. Мы ели пищу из пластиковых коробок и контейнеров. Я стал спать гораздо меньше, чем раньше.

Мы также изучали сети наркодилеров, через которые получали и сбывали свой товар Марк и Дебби, наши тренировочные объекты. Их поселили в другом трейлере, отдельно от студентов лагеря. По всему трейлеру федералы разместили скрытые камеры, так что по ночам мы с моими фальшивыми родителями наблюдали за Марком и Дебби в естественной среде, чтобы иметь хорошее представление о том, как они общаются и ведут себя друг с другом, когда думают, что никто не смотрит.