Долгорукий. Суетолог Всея Руси. Том 2

— Настя! Ты что… — начал было он, но девушка прервала его резким окриком:

— Тихо! Стоять на месте!

Лыков ошарашенно замер, не ожидая такого тона. Этой заминки хватило, чтобы девушка молниеносным движением метнула в него окровавленный осколок.

Кусок стекла со свистом вонзился в плечо Лыкова, заставив того вскрикнуть от неожиданности и боли. Княжич пошатнулся, хватаясь за рану.

А Настя, взвинтив свою скорость до максимума, уже была рядом, замахиваясь для решающего удара. Она изо всех оставшихся сил саданула кулаком Лыкову в челюсть. Раздался хруст костей, и княжич рухнул на пол, потеряв сознание.

Настя тяжело дышала, переводя взгляд с тела Лыкова на окровавленный осколок в своей руке. Адреналин схлынул, уступая место ужасу и сомнениям в содеянном. Но выбора не было — иначе эта бессмысленная резня не прекратится никогда!

Так шептал ей внутренний голос.

— Прости меня, Вовандер, но это для твоего же блага, — тихо произнесла Настя, глядя на бесчувственного Лыкова.

Она бросила окровавленный осколок на пол и повернулась к ошеломлённому Пушкину. Теперь предстоял самый сложный разговор — как убедить аристократа прекратить это безумие и пойти на перемирие?

— Это предательство? — раздался тихий голос Димитриевой, — Настя… приди в себя!

Настя повертела головой, выискивая источник голоса.

— Смотрите! Там, на столе! Эта мерзкая тварь!

Пушкин обернулся и увидел, что Настя тычет пальцем в сторону небольшого паука размером с монету. Он сидел на столешнице среди разбросанных книг и свитков. И как будто бы внимательно наблюдал за Пушкиным и Демидовой!

— Это она! — воскликнула Настя, — Я уверена, это Димитриева! Она действовала через этого паука!

Девушка схватила тяжелую книгу в переплёте и со всей силы опустила её на маленького паука. Раздался хруст раздавленного насекомого.

И в этот момент раздался пронзительный визг Димитриевой. Её голос словно захлебнулся, исчезая в пустоте. Вскоре в комнате воцарилась тишина.

Пушкин изумлённо уставился на Настю.

— Что… как ты догадалась? — растерянно спросил он.

— Это было очевидно! — ответила Настя, вытирая руки о юбку, — Она ведь так и не показалась лично. Значит, действовала через эту мерзость! Это вполне в стиле госпожи — использовать посредников.

Пушкин издал стон облегчения и обессиленно откинулся на пол.

— Ретранслятор в виде маленького незаметного питомца… Я должен был догадаться… — прошептал он, — Эта ведьма… как она меня надула…

— Всё кончено, — твёрдо сказала Настя, — Теперь все тут будут слушать меня. Вован, это и тебя касается! Я больше не позволю вам причинять друг другу вред!

Вован лежал в отключке на полу и молчал.

Она встала между ними, уперев руки в бока и гордо вскинув подбородок.

— Вы оба должны прекратить эту бессмысленную вражду, — твёрдо сказала Настя, — Иначе погубите не только друг друга, но и весь этот мир! Только вместе мы сможем противостоять коварству наших врагов! И этого гада Долглорукого!

Демидова говорила словно Вера. За всё хорошее, против всего плохого.

Она протянула руку Пушкину, помогая тому подняться на ноги. Князь принял её помощь.

— Мудрое решение, Настенька, — признал Пушкин, морщась от боли.

— Я просто устала от бессмысленного кровопролития, — тихо ответила девушка, — Мы должны найти более достойный путь. И ты, князь Пушкин, тоже в этом заинтересован.

— Хм… допустим, — неохотно буркнул тот, разминая занемевшие конечности, — Подай мне лист бумаги. Мне нужно излечиться от яда.

* * *

Пушкин поспешно застегивал пиджак, одёргивая манжеты. Раны от укусов гигантского паука все ещё саднили, но смертельный яд был нейтрализован благодаря нескольким строчкам, наспех начертанным им на листке бумаги. Теперь предстояло решить куда более насущную проблему — отразить атаку Лыковой и её приспешников.

— Чёрт бы их всех побрал! — проворчал Пушкин, поправляя манжеты, — Как не вовремя…

Он похлопал себя по карманам, проверяя, всё ли на месте, и извлёк небольшой медальон на цепочке. Нажав на кнопку, князь поднёс медальон к губам:

— Граф Черноморов, как там обстановка? Доложите!

Рация в медальоне трещала и поскрежетывала, но голос графа прорвался сквозь помехи:

— Ваше Сиятельство… мы держим оборону… но надолго нас не хватит. Эти твари лезут со всех щелей, а наёмники во главе с Лыковой уже прорвались на третий уровень… Требуются подкрепления!

— Продержитесь ещё немного, Черноморов! — рявкнул в рацию Пушкин, — Я занят важным ритуалом, мне нужно совсем немного времени… Не подведите меня!

— Приложим все усилия, Ваше Сиятельство! — отрапортовал граф, — Мои люди сражаются до последнего!

Пушкин сунул рацию обратно в карман и обернулся к Насте. Та как раз закончила перевязывать рану на плече Лыкова, который все ещё был без сознания после её удара.

— Настенька, хватай этого юнца и поспешим! — распорядился князь, — Мне нужна твоя помощь для одного важного дела.

— И не мечтай! — огрызнулась в ответ Настя, — Я и так уже слишком увязла в этих ваших играх власти! Хватит!

Князь приподнял бровь. Он как будто не ожидал такой реакции.

— Поздно отказываться, — усмехнулся Пушкин, — Я ведь уже кое-что записал о тебе… Так что будь паинькой и делай, что говорят.

Глаза девушки сузились от злости, но возразить она ничего не смогла. Чёртов Пушкин! Опять этим шантажирует… Он как будто что-то сделал с ней… мысли путались, когда она начинала размышлять об этом.

Хотя, если подумать, не всё ли ей равно? Быть может, помогая ему, она сможет отомстить Долгорукому? А кроме того — разве у неё есть выбор?

— Ладно уж, как скажешь! — буркнула Настя, — Только потом отвяжись от меня!

Пушкин поспешно зашагал прочь из разрушенного кабинета, прихрамывая на раненую ногу. Настя постаралась как можно бережнее поднять бесчувственного Лыкова и последовала за аристократом.

Проходя мимо окровавленного трупа гигантского паука, девушка невольно передернула плечами. Эта тварь чуть не лишила её жизни, как и Пушкина. Бррр…

Настю до сих пор трясло от пережитого стресса и адреналина. Она уже начинала сомневаться в правильности своего поступка. Может, стоило просто уйти, а не ввязываться в эту опасную авантюру?

Но в глубине души девушка понимала — теперь отступать некуда. Они с Лыковым уже зашли слишком далеко, завязнув в этой тёмной истории по уши. И, похоже, Пушкин был единственным, кто мог помочь им выпутаться из этого болота живыми и невредимыми.