Долгожданная кража

Как всё-таки хорошо, что именно он. Галину отпустило, наконец, ощущение натянутой внутри себя струны– он всё сразу поймёт, и не надо ничего объяснять при этих людях. Им, конечно, спасибо всем, особенно этим военным паренькам, но как хорошо, подумала она снова, что никому ничего не надо объяснять.

Галина брезгливо оттолкнула ногой ползающего в грязи «Петра» и с облегчением сказала Барыкину:

— Это он. Я его поймала.

Санька сидел на кресле, отдыхал после своего рассказа. Лидочка молча переживала услышанное. Она была хоть и невеликого милицейского опыта, твёрдо знала, что раскрываемость настоящих глухих изнасилований, не таких, где сначала не собирались, а потом случилось (эксцесс исполнителя по-учёному), а настоящих, маньякоподобных, близка к нулю. Наконец, она прошептала:

— Повезло…

Это было не самое уместное слово. Если бы Галина не сделала того, что сделала, испугалась бы или поступила как-нибудь по-другому, могло и не повезти. Так что молодец, девчонка!

— А дальше?

Это опять Лида.

— А дальше что? — неспешно отреагировал Санька. — Леонтич, старичок прокурорский, из дома его вытащить пришлось, недолго думая, закатал этого кренделя по сто двадцать второй[2]. Допросил его бегло, для проформы, потом, дескать, с подробностями разбираться будем. Не стоит из-за этого мухомора выходной день портить. Везите меня домой. Но штаны у него изъять успел. Мало ли… Надо бы, конечно, судебного медика, осмотр произвести, но это уж дело хозяйское, прокурорское, то есть. Ага.

Саня покряхтел, устраиваясь поудобней, результатом не удовлетворился и пересел на стул.

— Оно у вас пыточное, что ли? — спросил, кивая на кресло. — Для врагов?

Я только развёл руками — не знаю, мол. Не моё хозяйство. А Санька продолжил:

— Чувачок-то этот из Вологды оказался, а в Череповец, похоже, как на охоту ездил. Этого я не знаю. Может, и в этот раз с победой домой возвращался. Проверять надо. Только ведь не каждая потерпевшая заявлять станет. А ножишко при нём интересный оказался. Потянет, пожалуй, на холодное оружие. Так что ещё одна статейка ему до кучи. Кстати, (ох уж это Барыкинское «кстати»), никакой он не Пётр, а Юрий, Юрий Перегудов.

— Да, — вдруг оживился Саня, — а Галина ему всё-таки в рожу-то плюнула. Мы ей условия для этого создали. Уже в райотделе. Мы ведь как из пикета ехали, так Боря всю дорогу причитал, что «коняшку» его сломаем: вояки оба, мы с Гришкой, Галина, мы её к Боре посадили, и мерзавец этот. На полу рожей книзу валялся. Вояки по ходу дела начали подозревать, что к чему, но молодцы, с вопросами не лезли. Мы в райотделе военных-то быстренько опросили, да и отпустили с богом и благодарностью. Вологодские оба, в увольнение ехали. Это уж когда прокурорский следователь отбыл, мы Галине дали маленько душу отвести. Присматривали только, чтобы рожу не исцарапала, а так всё дозволили, даже по яйцам напинать.

Лида засмущалась, а Барыкин хохотнул, видимо вспомнил что-то, но дальше продолжил совершенно серьёзно:

— Да, Лёшка, скажу я тебе — у Галины как будто гора с плеч. И взгляд другой, и плечи расправились, особенно после экзекуции своего обидчика. Аж раскраснелась вся, глаза огнем сверкают, любо поглядеть. Тебе привет и благодарность передавала. Если бы, говорит, не разговоры с вами тогдашние, может и не решилась бы так поступить. А потом жалела всю жизнь. Я её после всех дел до автовокзала подкинул на Боре, пока вызовов не было, да на автобус посадил. Теперь-то уж ей с матерью полегче встретиться будет.

[1] Из романа С. Моэма «Театр»: «Главное — это умение держать паузу, чем больше артист — тем больше у него пауза».

[2] Ст. 122 УПК РСФСР Задержание подозреваемого в совершении преступления.

Глава 20 Не дежурством единым…

На следующий день я опять оказался на дежурстве. Видимо, начальник спецкомендатуры быстро и хорошо усвоил, что раз я не отдыхаю после смены, значит в этом и не нуждаюсь. Стало быть, ничего страшного не произойдёт, если Воронцов со своей неутомимой прытью подменит внезапно заболевшего Кирьянова.

Когда я к вечеру предыдущего дня пришёл, как и было обещано, доложить Петру Петровичу, что все формальности по раскрытию кражи выполнены, он посмотрел на меня с такой любовью, что я испугался.

— Вот, полюбуйтесь, — обратился он, глядя куда-то за мою спину, — вот так надо работать и всем нам, товарищи! Не считаясь с личным временем, так сказать, без сна и отдыха, так сказать.

Я обернулся — а вдруг кого-то не заметил при входе? За спиной никого не было. Только на стене висел тяжёлый деревянный щит с большим инкрустированным Владимиром Ильичом в привычной кепке. Произведение искусства было явно зоновской работы. Ленин со знакомым прищуром глаз зорко смотрел в зарешечённое окно кабинета и речей начальника, похоже, не слушал. Но тот, нисколько не смущаясь этим обстоятельством, не снижая пафоса, продолжал:

— Но нам ни в коем случае нельзя останавливаться на достигнутом. Сегодня раскрыли кражу пальто, завтра и на раскрытие грабежа можем замахнуться! Верно, товарищ Воронцов?

Я слушал этот бред и тихонько угорал. Он что, тоже товарища майора из розетки боится? Так вроде бы времена не те. Или меня за полного идиота принимает? А ещё мне было интересно, как он перейдёт к следующему вопросу.

Дело в том, что ещё днём меня каким-то таинственным образом выловил тот самый Кирьянов, когда я был в райотделе, и попросил не отказываться отдежурить за него завтра, если такое предложение поступит. А он, Кирьянов, в свою смену выйти никак не может.

— Накладка у меня страшенная, понимаешь, — рокотала телефонная трубка голосом моего кратковременного наставника, — дежурства совпадают: и на службе, и на шабашке. А я там и так уже два раза смены пропустил. Теперь и шугнуть запросто могут. Подстрахуй, будь другом. А за мной не пропадёт, сам знаешь.

А почему не подстраховать, если человек хороший? Так что я согласился. И вот теперь ждал, когда же, наконец, и каким образом шеф вывернет на нужную тему.

Шеф вывернул так:

— Но ничего в нашем суровом деле нельзя добиться, никаких результатов, понимаешь ли, без надёжного плеча товарища. Так ведь, товарищ Воронцов? Вот и вам вчера подставил своё плечо ваш друг и сослуживец Старожилов, бескорыстно принявший на себя ваше дежурство. Может быть без этого у вас ничего и не получилось бы.

Я обалдел. Вот это да! Настоящий виртуоз и эквилибрист наш начальник-то оказывается! Да ещё и мастер на чужом горбу в рай ехать. Ещё немного — и окажется, что вся спецкомендатура Нинино пальто искала, а я только помог маленько. Я уж не говорю о том, что Старожилов мне такой же друг, как…

Я не успел придумать, кем является для меня Старожилов, потому как начальник решил продолжить свою речь.

— Только взаимовыручка и взаимопомощь делает нас несокрушимыми. Вот вчера Старожилов помог вам, а завтра вы поможете Кирьянову.

Ну вот, наконец-то! А начальник пытливо посмотрел на меня:

— Ведь поможете? Товарищ Воронцов, поможете?

Своё обещание Кирьянову я уже дал, осталось подтвердить начальнику беспрекословную решимость не бросать сослуживца в беде. Так что я выгнул грудь колесом и чётко отрапортовал:

— Так точно, товарищ майор!

Товарищ майор одобрительно посмотрел на меня, молодец, мол, я в тебе не ошибся. Потом продолжил:

— Я, конечно, не могу приказать вам заступить на дежурство через сутки, зная, что и сегодня вы посвятили весь день работе и не отдыхали после прошлой смены. Но у товарища Кирьянова серьёзная беда — прострел радикулита. Человек просто двигаться не может. Надо же выручать товарища!