Долина папоротников

Садовая лестница как раз лежала под окном пасторского дома, и они решили сыграть на девичьей доверчивости: подтащили ее к нужному окну, и отправили Хэнсли изображать духа суженого.

Тот справился мастерски: и окно распахнул, закинув в него снятый с гвоздика ключ, и сам сумел не свалиться, не выдав тем самым своего присутствия. Все было проделано в полнейшей тишине, в считанные минуты…

— Ты как будто не рад, — заметил Джексон, вскинув чернявые брови. — Вчера, помнится, эта шутка забавляла тебя невероятно!

— А сегодня он испугался последствий, — улыбнулся Хэнсли. — Боится, как бы милашка Хэмптон не женила его на себе, исходя из расположения бестелесного духа.

Лицо Мэннинга перекосилось, как при зубном флюсе.

— Надеюсь, она не станет болтать, где ни попади, — отозвался на шутку друга. — Мне, сами понимаете, никак нельзя прогадать с женитьбой.

Хэнсли мотнул головой.

— Не станет, — сказал он с уверенностью. — Они с мисс Хелен и сами гуляли по городу в темноте. — Он многозначительно поиграл бровями. — К чему бы им афишировать такое?

— Тем лучше. — Мэннинг едва заметно выдохнул. — Тем лучше.

— Тебе не стоило заводить с капитаном Мэннингом разговор о ключе, — попеняла Лиззи подруге при первой же возможности. — Он мог превратно это истолковать.

— О ключе не было сказано ни слова, — возразила ей та. — Я лишь хотела увидеть реакцию на свои слова. И знаешь, — девушка сощурила насмешливые глаза, — теперь я только уверилась в собственной догадке.

Легкомыслие Хелен не раз удивляло и восхищало ее более благоразумную подругу, вот и теперь Лиззи не удержалась от улыбки.

— Это каким же образом, позволь мне узнать? — вопросила она. — Капитан Мэннинг не молвил ни слова.

— Зато как посмотрел…

— То есть теперь ты полагаешь, что роль бесплотного духа сыграл сам капитан?

И Хелен мотнула головой.

— Сама призналась, что правила ритуала не соблюла в полной мере.

С этим трудно было поспорить, и девушка, помолчав в задумчивости, произнесла:

— И все-таки тебе не следовало заводить с капитаном тот разговор.

— Право слово, Лиззи, я лишь хотела, как лучше! Сколько можно поминать об этом?! — Хелен вскочила с обиженным видом. — Больше не стану тебе помогать — делай, как знаешь.

На том они и расстались, недовольные друг другом и сложившимися обстоятельствами.

Слова подруги весь день не шли у Лиззи из головы.

Что сделать?

Как поступить?

Забыть о злополучном ключе, следах животного и своей внезапно вспыхнувшей влюбленности?

Или пойти ва-банк и расставить все точки над «i“?

Промаявшись до самого ужина, она выбрала второе… Сердечная неопределенность придала ей неожиданной смелости, о наличии которой она прежде в себе даже не подозревала.

Лиззи спустилась на кухню и выпросила у Кэтти, их с Хелен верной пособницы, одно из ее старых платьев. Даже если ее и увидят, думалось ей, узнать точно не смогут… А план был довольно незамысловат: добраться до квартиры капитана Мэннинга и опробовать ключ на замке его двери. Ни больше ни меньше…

Оставалось только выбраться из дома, и сделать это казалось несложно: отец рано удалился в библиотеку, тетушка Сэттон ушла и того раньше. Кэтти отперла дверь заднего хода, и они выскользнули в ночь. Дорога, к счастью, не была слишком долгой — не более получаса, коли идти совсем не торопясь — и девушки сократили ее вдвое, стремясь справиться с задачей как можно скорее.

Темные ночные улицы пугали Лиззи сильнее после недавней прогулки на кладбище: за каждым углом мерещились фосфоресцирующие глаза виденного ею животного, и от мысли оказаться одной перехватывало дыхание. В противном случае, причитания Кэтти давно заставили бы ее поворотить назад… Уж больно беспокойной спутницей она оказалась.

— Ах, мисс Лиззи, только бы нас никто не увидел… Смотрите, что это там за углом?

— Дерево у дома миссис Дамблби.

— А эта страшная тень впереди?

— Телега зеленщика, Кэтти. Кто бы подумал, что ты такая трусиха!

— Да, я боюсь, — сцепила она свои руки. — Очень боюсь. Особенно после рассказа Джона Хопкинса.

Лиззи полюбопытствовала:

— Какого еще рассказа? — Не то, чтобы ей было действительно интересно, просто хотелось отвлечь служанку чем-то помимо рассматривания теней.

— Страшного, мисс, — ответила Кэтти, — о злом оборотне. — Лиззи пробрала дрожь, прошлась от макушки до кончиков пальцев на ногах. — Он самолично видел его на дороге позапрошлой ночью, — продолжала рассказчица. — Огромного, как гора, с горящими глазами. Он пробежал в нескольких метрах от него, пересек дорогу и скрылся в лесу.

— Оборотень? — повторила Лиззи, едва перебарывая желание поделиться с девушкой и своей ночной встречей на кладбище. — Быть может, это было бродячее животное. Собака или… волк.

— Волк, — хмыкнула Кэтти. — Волков у нас отродясь не водилось, а бродячие животные, мисс, не встают на задние лапы и не рычат страшным голосом.

— Это Хопкинс тебе рассказал? Приврал, верно, для красочности.

— Не, — Кэтти замотала головой, — Джон не такой. Он богом клянется, что это был оборотень, а такими вещами не шутят, мисс Лиззи. — И так крепко вцепилась ей в руку, что девушка едва не вскрикнула. И не поворотила в сторону дома…

И только близость цели заставила ее проделать последние несколько шагов.

Они замерли на противоположной стороне улицы и всмотрелись в темные окна комнат на втором этаже. Лиззи не знала их точного расположения, но полагала, гостиная выходит окнами на главную улицу, и если не видно огня, значит, хозяин почевает в своей постели.

В окнах самой миссис Паттерсон горела одинокая свеча… Впрочем, это не имело особого значения: ей всего лишь предстояло подняться по боковой лестнице (к комнатам капитана вел отдельный вход с улицы) и вставить ключ в замочную скважину. Дело одной минуты, если подумать… Лиззи надвинула на лицо капюшон старенького, давно вышедшего из моды, но в данном случае абсолютно незаменимого плаща, и пошла через улицу.

— Возвращайтесь скорее, — пропищала Кэтти испуганным голосом. — Я жуть как боюсь оставаться одна!

Лиззи и сама тряслась от страха, правда, несколько по другому поводу: зажатый в ладони ключ казался раскаленным от жара ее собственного тела. Мысли метались одна отчаяннее другой… Колени ослабели. В горле внезапно пересохло… Она ступила на нижнюю ступень лестницы и выдохнула страх облачком белого пара.

Отступать некуда…

Сейчас или никогда.

Она поднялась на самый верх и прислушалась: мерещится ей от страха или там и правда слышны голоса? Мерещится, должно быть… Она выпростала из-под плаща потную руку и осторожно, стараясь не коснуться замочной скважины, вставила в нее злополучный ключ. Тот вошел просто, словно только того и ждал, а вот проворачиваться не хотел. Первая волна радости сменилась отчаянием и… ужасом: за дверью послышались шаги.