Долина смерти
Шрифт:
— Нам пора возвращаться, — говорю я, хотя это последнее, чего сейчас хочу. — Пока остальные не проснулись.
Она кивает, но мы оба стоим на месте. Вода омывает наши тела, утреннее солнце греет лица. Мы застряли в моменте, который может привести как к чему-то хорошему, так и к полному краху.
— Дженсен…
Мое имя на ее губах звучит вопросом, как шанс на спасение.
Я делаю шаг вперед, не в силах больше сдерживаться. Я даю ей возможность уйти, но она этого не делает.
Мы вместе выходим из ручья, вода стекает по нашим телам. Я беру полотенце, брошенное на плед, и протягиваю его Обри.
Я стараюсь сопротивляться.
Она отпускает полотенце и надевает кофту с длинными рукавами.
И теперь это кажется ошибкой.
После того, что было прошлой ночью, я обещал себе, что этого больше не повторится.
Я стараюсь держать обещания. Особенно те, что даю себе.
Моя рука касается ее шеи, и я притягиваю Обри к себе и целую ее. Ее губы холодные, но быстро согреваются. На мгновение она замирает, словно сомневается. Возможно, она тоже дала себе обещание.
Но потом она отвечает на мой поцелуй с такой силой, что у меня перехватывает дыхание.
Я прижимаю ее к себе, и она обнимает меня в ответ. Я чувствую вкус ручья и чего-то сладкого.
Когда мы отрываемся друг от друга, то оба тяжело дышим. Зрачки Обри расширены.
Некоторое время мы просто смотрим друг на друга.
— Нам надо идти, — шепчет она, но не отстраняется.
— Да, — отвечаю я. — Надо.
Но я не отпускаю ее. Пока нет. Не сейчас, когда держать ее в руках кажется первым правильным поступком, который я совершил за последние годы.
Заслуживаю ли я этого? Нет.
Но я хочу еще.
Я тяну ее на землю, расстилая плед под нами. Мы падаем на него вместе, переплетаясь конечностями, снова соединяя губы в голодном поцелуе, который больше нельзя откладывать. Она извивается подо мной, прижимаясь ко мне, и я теряюсь во вкусе и ощущениях от нее.
Когда спускаюсь ниже по ее телу, осыпая поцелуями влажную кожу и находя все места, от которых она задыхается, она тянет меня за собой, чтобы мы лежали бок о бок. Ее рука скользит по моей груди, ниже, пальцы обхватывают мой член с уверенностью, от которой у меня плывет в глазах. Мой рот находит ее грудь под влажной кофтой, пока она ласкает меня, и ее стон посылает волну жара по моей крови.
Затем она снова извивается подо мной, пока я не оказываюсь на спине, а она сверху.
Оседлав меня, ее сочная задница оказывается прямо перед моим лицом.
Дерзкая, смелая и немного жадная.
От одного её вида у меня перехватывает дыхание. Я хватаю её за бедра, чтобы удержаться, и притягиваю промежность ее к своему рту.
Черт, она на вкус как чистая сладкая вода.
Она вскрикивает, когда мой язык находит ее клитор, бедра напрягаются, прежде чем расслабиться в ритме, который я задаю. Она пристраивается, наклоняясь вперед, и теперь е рука снова обвивается вокруг моего члена, направляя себе в рот.
Берет меня так глубоко, что голова кружится. Никогда и ничего не было так хорошо, так правильно, так безумно.
Я забываю обо всем, кроме влажного жара ее рта и ее вкуса на моем языке. Она двигается теперь с полной отдачей, вторя каждому толчку моих бедер своим собственным, и мы сливаемся воедино.
Мир
сужается до ощущений — тепла и влажности, и давление нарастает невероятно быстро — и затем она содрогается, крича, когда кончает. Я чувствую вкус ее оргазма и теряю рассудок, стону в ее кожу, когда нахожу свое освобождение, извергаясь в ее рот.Она проглатывает, но я продолжаю извергаться, пока не чувствую, что опустошен.
Обри отодвигается от меня, падая на плед рядом со мной, тяжело дыша. Через несколько минут, когда мир кажется снова реальным, я откидываю ее влажные волосы назад, чтобы увидеть ее лицо.
Она смотрит на меня с чем-то похожим на изумление. Мое сердце начинает биться чаще.
В них я вижу отражение собственной погибели.
Я боюсь, что отдал ей частичку себя.
12
—
ОБРИ
Вода капает с моих волос, оставляя холодные дорожки на коже, несмотря на то, что утреннее солнце греет лицо. Дженсен идет впереди, рубашка местами еще влажная — он даже не потрудился вытереться. Мы молчим с тех пор, как оделись и ушли из заводи, с тех пор, как я увидела в его глазах тень… сожаления?
Надеюсь, что нет. Я знаю, он сказал вчера, что «нас» не существует, но мне бы не хотелось, чтобы между нами воцарилось напряжение и неловкость. Хочу, чтобы наши короткие встречи было просто… способом выпустить пар. И получить… что-то большее.
— Надо пройтись по тропам, пока не вернемся, — наконец произносит он.
Я подтягиваю лямку рюкзака на плече, приказывая телу забыть его прикосновения.
— Ладно.
Перевожу свое внимание на окружение. Лес полон жизни: солнечный свет пробивается сквозь сосновые ветви, легкий ветер доносит до меня пение птиц. Не верится, что мы ищем останки моей сестры в таком мирном месте. Не верится, что здесь может случиться что-то плохое.
Но я знаю, что может.
Дженсен резко останавливается, наклоняя голову, словно изучая землю. Я чуть не врезаюсь в него, останавливаясь в последний момент. Он приседает, пальцы его рук застывают над чем-то, чего я не вижу.
— Что там?
— Здесь что-то не так, — его голос становится сосредоточенным, как у профессионала. Это уже не тот мужчина, который целовал меня двадцать минут назад.
Я опускаюсь на колени рядом с ним, пытаясь разглядеть, что он увидел, наши плечи почти соприкасаются.
— Животное?
— Нет, — он указывает на что-то, что для меня выглядит как обычная земля. — Видишь, как лежат сосновые иголки? Слишком аккуратно. Кто-то пытался замести следы.
— Давно?
Он внимательно осматривает лесную подстилку, будто видит что-то, что недоступно моему взгляду.
— Сложно сказать. Но следы ведут от тропы в сторону скал.
Я смотрю в том направлении, куда он показывает. Небольшой гранитный хребет возвышается над склоном холма, примерно в полумиле от нас.
— Возможно, ничего особенного, — говорит он, но уже идет в ту сторону быстрым, решительным шагом. — Но стоит проверить.
Я следую за ним, стараясь не смотреть на то, как перекатываются мышцы его спины под рубашкой, стараясь сосредоточиться на цели нашей поездки. На Лейни. А не на том, что Дженсен МакГроу пахнет сосной, речной водой и чем-то диким, неуловимым.