Долина смерти

Он не смотрит на меня.

— Когда долго ходишь по следам, учишься читать землю. Все оставляет след. Все рассказывает историю.

— И какую историю ты уже наблюдаешь?

Он замирает, словно обдумывает что-то, а потом, когда мы проезжаем мимо, показывает на упавшее дерево.

— Видишь зарубки? Медведь. Свежие, совсем. Наверное, вчерашние, — его палец указывает на желтеющие осины. — Заметила, как примята трава? Здесь часто олени устраиваются на лежку. Важно знать, где собирается дичь. Это может подсказать, где рыщут хищники.

Я пытаюсь смотреть на лес его глазами, замечать то, что видит он. Но все, что я вижу — это как трепещут на ветру золотые листья осин, и как горы становятся все ближе с каждым шагом, неприступные и словно покрытые сахарной пудрой.

Мы едем в тишине, и я изо всех сил стараюсь не думать о прошлой ночи. Иногда я ловлю его взгляд, а потом он отворачивается, и я задаюсь вопросом, а он тоже об этом думает?

Он откашливается.

— Дальше тропа идет в гору и становится сложнее. Держись позади.

Я так и делаю, снова оказываюсь позади Элая. Даже немного горжусь собой, что так легко управляю Дюком. Может быть, ездить верхом не так уж и плохо.

Тропа становится круче, когда мы поднимаемся в гору, она извивается сквозь густой лес, который словно сдавливает нас, закрывая солнце, даже когда оно поднимается выше. Мои бедра горят, Дюк тяжело дышит, его бока ходят ходуном. В конце концов, сосны снова сменяются осинами, и солнце пробивается сквозь кроны деревьев, играя пятнами на земле, когда мы начинаем спускаться. Я потеряла счет времени — здесь оно словно замедляется.

И вот, когда я уже не могу больше сидеть в седле, Дженсен поднимает руку, останавливая наш небольшой караван. От этой остановки мои измученные мышцы словно оживают.

— Разобьем лагерь там, — говорит он, кивая в сторону небольшой поляны между соснами. — За деревьями — ручей Доннера. Там можно набрать пресной воды для готовки и для лошадей. Но сами не пейте, пока не прокипятите и не добавите таблетку для очистки.

Теперь, когда мы остановились, я слышу звук воды — как тихий и постоянный шепот под вздохом ветра в соснах. Этот звук одновременно успокаивает и почему-то кажется немного грустным, словно полузабытая колыбельная.

— Окей, пап, — шутит Коул, и мы подводим наших лошадей к поляне.

Рэд слезает с лошади, ворча что-то себе под нос.

— Хорошее место, МакГроу. Защищено от ветра.

Я наблюдаю, как остальные спрыгивают, стараясь запомнить их движения, чтобы не выглядеть совсем уж некомпетентной. Дженсен спешивается с Джеопарди с отработанной легкостью, его ботинки мягко касаются земли, усыпанной хвоей. Когда он поворачивается, чтобы помочь мне, я качаю головой, решив справиться самостоятельно.

Оказалось, что слезть с Дюка сложнее, чем я думала. Мои ноги, затекшие от долгой езды, немного подкашиваются, когда я встаю на землю. Хватаюсь за седло, чтобы не упасть, надеясь, что никто не заметил.

— Первый день всегда самый трудный, — добродушно говорит Элай, проходя мимо и ведя свою лошадь к крепкой сосне, где Коул уже готовит привязь. — Скоро привыкнешь. Ты хорошо справилась.

Я украдкой потягиваюсь, пытаясь вернуть чувствительность в нижнюю часть тела и одновременно осматриваюсь вокруг. Поляна небольшая, но ровная, окружена высокими соснами, которые обеспечивают естественное укрытие. Пятна снега все еще остаются в тенистых местах, хотя земля, где мы стоим, в основном сухая. Воздух здесь прохладнее, чем на ранчо, он наполнен свежим запахом сосен и землистым мускусом оттаивающей почвы, но солнце приятно греет мое лицо.

Дженсен уже достает снаряжение из Ангуса, тихо и эффективно распределяя тюки с оборудованием и палатки. Моя сумка лежит среди припасов, и я чувствую укол беспокойства, зная, что мой пистолет все еще спрятан внутри, далеко от меня.

— Ты умеешь ставить палатку? — спрашивает Дженсен, протягивая мне сверток нейлона и алюминиевых стоек.

— Конечно, — вру я. Что тут сложного?

Он изучает меня мгновение, скептически приподняв бровь, потом бросает палатку к моим ногам.

— Хорошо. Поставь ее там, где земля ровная. Тебе понадобится тент от дождя, даже если небо чистое. Температура здесь быстро падает после захода солнца, и никогда не знаешь, когда набегут тучи.

Я беру ткань, стараясь излучать уверенность, которой не чувствую. Это проверка, не так ли?

Когда я двигаюсь к указанному им месту, замечаю, что Дженсен обходит периметр, изучая землю с той напряженной сосредоточенностью, которую я начинаю узнавать. Он останавливается на краю поляны, присев, чтобы рассмотреть что-то в грязи.

— Что-то нашел? — кричит Коул, закрепляя лошадей.

Дженсен выпрямляется, вытирая руки о джинсы.

— Просто старые следы. Очень старые.

Но в его голосе есть что-то странное. Он видит больше, чем говорит. Я наблюдаю за тем, как он продолжает обход поляны, двигаясь легко и ничего не упуская.

— Твоя сестра когда-нибудь говорила о походах в этом районе? — спрашивает Элай, появляясь рядом со мной с другой палаткой. Он начинает собирать ее с отработанными движениями, на фоне которых мои неуклюжие попытки выглядят жалко.

— Нет, — говорю я, вспоминая, что о Лейни и маршруте подробно говорили только мы с Дженсеном. — Но это не значит, что она тут не была.

Элай задумчиво кивает.

— Дженсен упоминал о ее помешательстве.

Ага, значит, он все-таки знает.

— Это хорошее место для начала, — продолжает он, оглядываясь. — Прямо там находится дорога для повозок 1863 года. Тропа Доннера пересекалась с ней в некоторых местах, хотя они были проложены в разное время. Просто повторяли естественный рельеф местности. Здесь прошло много пионеров. Любой фанат Доннера захотел бы побыть в этом районе.

Я бросаю взгляд на Дженсена, который сейчас осматривает ствол огромной сосны на краю поляны.

— Ты знаешь историю не хуже его.

— Он знает лучше большинства, — соглашается Элай, понизив голос. — Эти горы…они говорят с некоторыми людьми. Зовут их, — он смотрит на меня, его выражение лица нечитаемо. — Возможно, твоя сестра тоже слышала этот зов.

Прежде чем я успеваю ответить, подходит Рэд, бросая охапку дров рядом с нами.

— Лучше поставь эту палатку до наступления темноты, — тянет он, оценивая мой жалкий прогресс. — Если только ты не хочешь спать под звездами. Конечно, сегодня ночью ожидается похолодание ниже нуля, — он фальшиво улыбается. — Но я уверен, что Дженсен тебя согреет.

Жар приливает к моим щекам. Боже мой, неужели они знают, что произошло прошлой ночью?

— Я справлюсь, — говорю я сухо.

Рэд усмехается.

— Ну, если он не сможет, я помогу.

Я злобно смотрю на него, а Элай бросает на него сердитый взгляд.

— Заткнись, Рэд.

Рэд снова смеется, похотливо оглядывая меня, прежде чем уйти.

— Не обращай на него внимания, — говорит Элай, а затем кивает на мою палатку. — Ты уверена, что тебе не нужна помощь?

— Абсолютно, — отвечаю я. Он кивает и начинает разводить костер, оставляя меня бороться со стойками и тканью, которые все сильнее путаются.