Доля Пути: Лето

— Илья, неужели, вы обиделись? — Альбина прошла мимо меня, нагруженная штативом, футляром с отражателем, камерой, ремень которой был перекинут через шею, и кейсом, видимо, с остальными "примочками".

— Так, стоять!

Я ткнул окурком в урну и настиг эту медленно передвигающуюся гору оборудования.

— Вы почему сама всё тащите? Попросили бы дизов или Хусана.

Не то, чтобы я сама галантность, но бабушка приучила меня к тому, что женщинам, старикам и детям тяжести носить нельзя.

— Ой, там привезли одежду, реквизит — все пошли разгружать, а мне уже к съёмке для турецкого бутика нужно готовиться, — отмахнулась девушка и, после того как я забрал у неё всё тяжести, благодарно мне улыбнулась.

Занеся рабочие инструменты фотографа в павильон, находящийся в дальнем конце дворика, я вернулся к своему кофе и мыслям, но тут меня и нашла, наконец, работа в лице Дмитрия и Евгении, озадачивших меня присланными заказчиком корректировками сценария ролика, который предстояло сегодня снимать. Дальше, всё вокруг завертелось, забегало, засуетилось, занервничало, заругалось и заогрызалось. Помимо своей основной работы, каждый сотрудник нашего агентства сегодня выполнял функции носильщиков, держальщиков, осветителей, гримёров, костюмеров и даже режиссеров.

Этот аттракцион невиданной производительности труда закружил и меня, так что в шесть часов вечера я был ещё в офисе, сидел в кресле, на офисной кухне, и дописывал текущие задачи, которые, несмотря на съёмку, никто не отменял. Основная часть коллектива, во главе с Дмитрием, отправилась на съёмки недостающих кадров в другой локации. А комьюнити и другие счастливчики разъехались по домам. Так что, в офисе оставались только Альбина, наводящая порядок в павильоне, Амир, который сейчас монтировал материал в комнате дизайнеров, и я — из-за просьбы Дмитрия дождаться его возвращения.

***

Пронзительный женский визг разорвал пелену сонной тишины. Сердце забухало в грудной клетке, разгоняя по крови адреналин. Крик повторился, растягиваясь в одну бесконечную высокую ноту, и уже не прекращался.

Я сорвался с кресла, ударившись о столик коленом и даже не заметив этого. Выскочил в центральную комнату офиса и, тут же, словил новое Чувство, толкнувшее меня под дых. Развернулся к выходу во дворик и сквозь дверное стекло увидел, как Альбина захлопывает дверь в павильон, а с левой стены глиняного забора, как в замедленной съёмке, спрыгивает на землю дворняга размером с немецкую овчарку.

Только вот, собаки так не двигаются...

Приземлившись на все четыре лапы, ЭТО сутуло поднялось на задние конечности, повело мордой, будто наслаждаясь страхом и криками загнанной жертвы и утробно зарычало. Внутри я визжал не тише, чем наша фотограф, а орать вслух мне мешал лютый столбняк.

«Что, б****, Это такое? Что делать? Где все? Амир в наушниках, наверно, не слышит нифига», — лихорадило мой разум.

С момента, как я услышал первый крик, прошло от силы секунд десять и существо начало действовать. В павильоне не было окон, только единственная дверь. В эту дверь ОНО и влетело с разбегу, отчего вздрогнула, казалось, вся постройка. Пластиковую преграду вмяло, женский крик перешёл на ультразвук.

Сыпалась штукатурка, разлеталась обгоревшая на солнце краска, а моё тело бежало, на ходу распахивая двери веранды. Этот звук и грохот опрокинутой мной пластиковой мебели отвлекли существо, заставив развернуться всем телом в мою сторону. — Шерсть дыбом, стойка неандертальца и пасть, полная пены и игольчатых зубов.

«Наконец-то, битва», — ПОДУМАЛ Я?!? И выставил перед собой стул, схваченный на бегу. Меня снесло вместе со стулом. Но, вписавшись между "ножек", ОНО не смогло добраться до меня своей оскаленной пастью. Меня развернуло, отбросило к правой стене забора, приложив спиной так, что я ненадолго забыл как дышать. Дальше стены не упасть, при всём желании. На одном колене — упор лучше, пластиковая "спинка" упирается в живот — больно, перед лицом клацает смерть — страшно.

А вокруг тишина, только сейчас заметил — птиц не слышно, хотя их в частном секторе полно. Даже Альбина замолчала. Только клацанье, скрежет когтей по пластику и гулкие удары, сотрясающие моё нутро.

«Это не сердце», — подумал я и увидел как поднимается моя рука, а затем опускается прямо на лоб твари.

Вспышка. Электрический треск. Толчок. Запах озона, перед грозой. Мне-то отлетать некуда, а вот тварь отшвырнуло от меня на добрый пяток метров.

В голове стоял гул, в ногах гуляла дрожь, но я встал. Тварь тоже пыталась подняться, получалось у неё плохо — её скрючило, лапы разъезжались, язык вывалился. Я пошатнулся от головокружения и, чтобы не упасть, сделал пару шагов вперёд. Существо сфокусировало на мне взгляд, превозмогая жуткие спазмы, поднялось и поковыляло к стене, с которой спрыгнуло вначале.

«Изгнать», — вновь пришла мне чужая мысль и я поковылял вслед за Тварью, но чуть бодрее.

Догнал у самой стены, когда ЭТО уже вцепилось передними конечностями за край забора, и схватил за хвост правой рукой, которую... обволакивала серая дымка с белыми проблесками ... грозовое облако?!? ...до самой шеи. Ма-а-ать! Я даже голову отклонил влево.

А Сила "прошептала": «Теперь, сам». Я вспомнил свой страх перед оскаленной пастью и сжал хвост сильнее. Меня тряхнуло, но не откинуло. А вот Тварь корёжило знатно — она выгибалась дугой, скребла задними конечностями по стене и хрипела. Хрип сменился на скулёж и под ноги мне упала собака, на которую я уже не обращал внимания. Я впился глазами в... Нечто, отделившееся от тела собаки, за секунду до её падения. — По кромке забора метался невысокий пылевой вихрь.

Ярко вспыхнул фрагмент из киноленты памяти — мне семь или восемь лет, школьное футбольное поле, воздушная воронка собирает мусор и пыль, превращаясь в миниатюрный вихрь. Детвора разбегается, маленькая девочка плачет, а соседский мальчишка Саид дёргает меня за руку: «Илия, пошли, не надо рядом стоять. Это — шайтан».

Я протянул руку, целясь в вихрь, отчего он замаячил ещё быстрее. Собрал всю злость, весь страх и... ничего не произошло, лишь серая дымка потемнела, а белые проблески, на мгновение, перечеркнули её, словно трещины. Я поставил к стене стул, который так и не выпустил из другой руки, забрался на него, потянулся ухватить вихрь, но его уже на заборе не было. Посмотрел на руку — грозовая дымка светлела и таяла.

Глава 7. Жизнь

Вдоль забора металась собака, поджав хвост, поскуливая и то и дело упираясь в стену передними лапами. Я сидел на стуле и в моих ушах звенела тишина. Очень хотелось курить, но дрожащий палец пару мгновений назад застопорил колёсико зажигалки. Собака ткнулась в мою ногу и заскулила особенно жалостливо, мол, домой, помоги.

«Она просит, надо помочь», — эта мысль вывела меня из ступора.

Взял псину на руки, встал на стул и, кряхтя, поднял её к вершине забора. Собака перескочила на крышу соседского сарайчика и, радостно виляя хвостом, спрыгнула вниз.

«Одной помог», — подумал я и побрёл к двери в павильон. Из-за забора раздалось звонкое «гав», на что я пробормотал: «Обращайся».

В дверь стучать не стал — наверняка у девушки с этим ассоциации не очень. Просто подошёл и по возможности спокойным голосом спросил:

— Альбина! Вы в порядке?

Тишина.

Я смотрел на мятую, треснувшую дверь, прикидывая что лучше — дёргать или продолжить дело Твари, если девушка не ответит. Может, она сознание потеряла?

— И-их-лья, это Вы? — наконец из-за двери раздался голос, обычный для пребывающего в истерике человека.