Дом без родителей

Из окна кабинета вижу, как слоняются возле школьного здания весенние "сачки". Пригрело солнышко, снег почти сошел, беззаботность расцвела. Кто-нибудь из педагогов появится, и "сачков" как ветром сдуло. Они ничем интересным не заняты, дети воли, они просто дышат, щурятся, глядя на солнце. В их подошвы проникают земные соки. Их волосы шевелятся, словно ветви, готовые зазеленеть. Они сейчас не люди. Они превращаются то в деревья, то в ветры, то в лужи. А скучные взрослые зовут откуда-то издалека, из надоевшего придирчивого мира.

Вроде бы неудобно сочувствовать гуленам, но хочется. Потому что во мне тоже бродят весенние желания. Что выбрать, не знаю. То ли прорасти в землю, то ли улететь вслед за весенним быстрым облаком...

Послал в районную газету письмо, которое назвал: "Кто поможет детдому?.." Обрисовал его расположение, плохое санитарно-техническое состояние, необходимость капитального ремонта. Рассказал, как часто затапливают сточные воды подвал, где продуктовая кладовая. Неделю назад из-за этого было списано двадцать килограммов сахарного песка, четыре килограмма муки, триста пятьдесят килограммов картофеля.

В пищеблоке нет вентиляторов, в моечном отделении - черные стены, осыпается краска и штукатурка.

В бане нет душевых кабинок, стены не облицованы плиткой, отсутствуют смесители, из одного крана течет кипяток, из другого - холодная вода. Вместо вентиляции в потолке пробиты две сквозные дыры, зимой бывает холодно.

Ну и территория не огорожена как следует, не благоустроена, не освещена в вечернее время. О спортплощадках говорить устали. Рядом пункт приема посуды...

Высказался по всем больным вопросам. Отвел душеньку.

Я считал, что Наташа не отличается склонностью к рассуждениям. А тут вдруг она открылась с неожиданной стороны.

– Вы считаете, что в детдоме плохо. А мне, например, нравится, когда в детдоме плохо! Стены грязные - ну и что? Еще приятнее выйти на улицу. Из туалета льется в подвал? Ну и пускай! Вы бы не сказали - я бы и не знала. На кухне плохо? И слава богу! Скорее будут выдавать продукты, ничего не своруют. Баня холодная? В кранах вода не смешивается? Закалимся скорей, болеть меньше будем. Пьяницы ходят по территории? Так они добрые. Может, подарят чего-нибудь. Белье стирают паршиво? Пускай бы совсем не стирали. Может, нас бы домой тогда вернули. А то, что спортплощадок нет и сада-огорода своего - так наплевать на это! Спортзал в школе есть, а кушать и так дают, без огорода...

Она выпалила все это запальчиво, а в конце тирады вдруг смешалась, покраснела и убежала. А я подумал: вот как надо было писать в газету. Ее-то критика поживей моей будет...

Сидим с Ленкой, подклеиваем лабораторные анализы в медкарты. Заходит пятиклассник, широколицый, неразговорчивый, словно сонный. Попросил смазать йодом свежую царапину на ладони. Потом стал слоняться по кабинету. Вздыхает...

Мы с Ленкой работаем молча. Ленка время от времени косится на гостя. Хмурится...

Тот постоял возле шкафчика с медикаментами. Побарабанил тихонько по стеклу. Потом присел на топчан, который скрипнул, словно был недоволен.

– Чего маешься?
– спросил я.
– Помог бы нам...

– Не-а!..

Он отозвался хрипло, встал с топчана и пошел к двери. Деревянный, напряженный. Я заметил его скованность и удивился ей.

Вдруг Ленка ткнула меня кулаком в бок. Я подпрыгнул на стуле.

– Ты чего?..

Ленка повела глазами от спины уходящего на меня и снова на пятиклассника. Видя, что я "не секу", привстала, зашептала:

– Он полотенце ваше украл!.. У него за пазухой!..

– Правда?..

– Тюфяк, вы, Сергей Иванович!..
– сказала с непередаваемой интонацией.

И бросилась вон из кабинета.

Я вскочил и метнулся за ней.

В коридоре успел увидеть, как оглянулся пятиклассник и быстрее лани, быстрее зайца побежал...

Ленка за ним.

Тут и я скорее инстинктивно, чем осознанно, включил "третью скорость"...

Пятиклассник свернул к выходу из корпуса. Мы тоже... Он выскочил на улицу. Мы следом..

Обогнав помощницу, схватил за шиворот беглеца. Он рвался, хрипел, заставлял меня дергаться, пританцовывать.

– Где полотенце?..
– рявкнул я не очень, впрочем, уверенно и на Ленку оглянулся: она своим присутствием должна была обеспечить мое моральное право.

Пятиклассник придушенно зарыдал, перестал вырываться. Потом потянул из-за пазухи сложенное квадратиком вафельное полотенце. Полотенце развернулось и повисло, как белый флаг.

Ленка выхватила его и передала мне. Я взял и засунул в карман халата затолкал, умял, не складывая.

Отпустил мальчишку. Тот рыдал обреченно, взахлеб, не прикрывая лица, не стесняясь Ленки. Жалкий, слабый, незащищенный...

– Ты зачем?..
– спросил я по инерции и замолк, не окончил вопроса.

– Мамка пустого домой не пустит!..

Он обратил ко мне лицо, и ни единой потайной мысли не было в нем сейчас, предельно распахнутом...

– Как это?..

– Да ворует он!..
– сказала Ленка презрительно.
– И домой возит. Иначе родители на выходные не примут!..

– Так ты правда?.. Чтобы дома побыть?..

Мальчишка смотрел и не отвечал. Я вынул из кармана скомканное полотенце, протянул ему.

– На!..

Тут между нами вклинилась, словно разгневанная фурия, Ленка.

– Нет уж!.. Пусть где угодно!.. Но не у вас в кабинете!..

Я глядел на них и видел столько злости в каждом! В мальчишке злость появилась внезапно, скачком, сию секунду. В Ленке бушевала с того момента, когда назвала меня тюфяком.

Он протянул руку - взять полотенце. Ленка ударила его по руке.

– Не лапай!..
– сказала басовито и грубо. Я сунул полотенце в карман, пошел к спальному корпусу.

– Идем работать, Ленка!..
– позвал на ходу...

Люда-проститутка убежала в очередной раз, но недолго была в бегах. Ее крепко избили (кто? за что?), и попала она в Военно-медицинскую академию. Там ее долго лечили. Потом воспитательница съездила за ней и привезла в детдом. Люда стала молчаливой после этого приключения. Мне очень хотелось поговорить с ней, расспросить ее. Давнишнюю ее браваду в моем кабинете я помнил. Но была ли она искренней?..

Люда рассказывать ничего не хотела. Выпытывать же я не имел никакого права...