Дом, который построим мы

– Мы - новые акционеры!
– отозвались твари хором.
– ЗАО "Амарант" преобразуется в ОАО!

– А, заходите, друзья!
– Лукин высунулся из окошка и приветственно махал тварям рукой.
– Кто хочет - залетайте, остальные через дверь!

– Только через мой труп!
– крикнул Рябинин.

Вперед пробился некто трехметровый, бронебойного вида, с красными глазами и огромной нижней челюстью.

– Через труп, говоришь?
– он клацнул зубами и шагнул вперед.

Рябинина вжало в стенку. Мимо него душной волной, топоча и повизгивая, ломанулись "гости". Рябинин, бессильно матерясь, пустил в них запасным колесом от служебного автомобиля.

– Наталья Борисовна!
– крикнул он вверх.
– Посмотрите, ради Бога, чтобы они ничего не сперли!

– Что вам надо?!
– причитала госпожа Денежкина, отнимая у тварей гайки, открученные от нового прибора.
– Что за табор?! Почему нас не предупредили?

Зрелище было и впрямь душераздирающее. Паша Ненашев открыл дверь, оценил ситуацию и метнулся в лабораторию.

– Я просто не знаю, что делать, - закричал Паша, разводя руками.
– Все же рухнет сейчас! Вы только принюхайтесь, Наталья Борисовна! Пахнет керосином!

– Да, вот и потолок потрескивает, - меланхолически отметила Денежкина.
– Посмотрите.

Действительно, на потолке, прямо над весами, образовалась и расширилась маленькая, но плотная щель.

– Это Лукин, - сказала Наталья Борисовна.
– Лукин и мадам Веселуха. В высшей степени недостойная женщина.

– Значит так, - распорядился Паша.
– Вы, Наталья Борисовна, срочно туда. При вас они не посмеют. А я пойду звать Веселуху.

Менеджер открыл дверь и столкнулся с Лукиным нос к носу. Лукин побелел, как штукатурка. Паша схватил его за редкие волосы и спросил:

– Бразды правления взрываем?

– Да, - дерзко ответил Лукин, извиваясь.
– А ты, Павел Петрович, подумал бы о своей судьбе. Ведь тебе теперь придется на меня работать.

– Ох, и получишь же ты от шефа!
– вскричал Паша.

Но Лукин не боялся ничего. Он отпрыгнул на три шага, показал Паше язык и помчался на собрание новых акционеров. Резкий запах керосина усиливался, щели на потолке и стенах росли.

– Веселуха как всегда, - плачевным голосом пробормотал Паша.
– Ну почему он такой... не менеджер!

Это прозвучало почти как "не физик" в устах Рябинина.

А Веселуха в Норвегии стоял над прибором и уверял собравшуюся компанию, что прибор умеет делать много интересного со временем и даже пространством.

– Я занялся этим случайно, - скромно говорил он, - мне бы и в голову не пришло, что мой прибор может иметь какое-то отношение к тому, чем я всегда занимался в науке. А вот мои партнеры со всего света заметили. Молоко вблизи него не киснет, духи индивидуально подбирает... Что-то, подумал я, есть в этом общее! Я уже сделал некоторые обобщения, - даже практические выводы, но границы неизвестного, как всегда в таких случаях, расширяются...

Окружавшие его ученые из разных стран взволнованно смотрели на прибор. Конечно, в первую очередь интересно выявить саму природу; но частные проявления бывают иногда так любопытны! В общем, настроение ученых можно было описать словами: "Дяденька, покажите фокус". Наконец, некто Перри Круассан решился; он поднес пальчик ко рту и сказал:

– Э-э... господин Веселуха, - а не могли бы вы продемонстрировать что-нибудь более или менее наглядное и поучительное... для примера?

Веселуха улыбнулся.

– Ну, давайте!
– сказал он.
– Вот, например, отличный опыт с компьютерной видео-картой. В сказках ваших народов, наверное, есть сказка "Катись, яблочко по серебряному блюдечку"? То же самое, практически. На экране сейчас высветится все, что в данный момент делается в той или иной точке Земли, или с той или иной персоной. Кого хотите посмотреть?

– Президента Буша!

– Отлично, - Веселуха настроил изображение, - вот он!

Президент спал, накрыв нос одеялом. Присутствующие засмеялись и захлопали.

– А покажите нам вашу жену, - попросил кто-то.
– Мы слышали, что она у вас красавица!

– О да, - кивнул польщенный Веселуха.
– Ну, смотрите.

Экран замерцал, изображение стало четким, и собравшиеся ахнули.

Они увидели комнату, забитую до отказа. Там были журналисты, люди в штатском и военном, чиновники с пустыми глазами, в окна совались свиные рыла, на раме сидел, как паук, тощий молодой человек без шеи; все уроды и чудеса Петербурга - как сорняки, как одуванчики - все проросли здесь. Посреди комнаты, в этом месиве из лиц и кос, рук и хвостов, на столе, стоял прибор. А на приборе, слившись в засосном поцелуе, сидели Лукин и мадам Веселуха. В одной руке у Лукина была рюмка - он отставил мизинец, позируя журналистам, - а в другой акция новорожденного ОАО "Амарант".

Веселуха втянул в себя воздух, и лицо его потемнело.

– Ну!..
– только и сказал он, и скопировался в офис, одновременно продолжая ученым показывать, что умеет его прибор.

В офисе пахло керосином. В коридорах было пусто. Веселуха оглянулся и увидел Пашу Ненашева.

– Что случилось?
– спросил директор быстро.
– Где Лукин? Что с моей женой?

– Убить вас мало, директор, - пробормотал Паша злобно.
– Лукин устроил переворот. Теперь у нас не ЗАО, а ОАО, и акции скупили какие-то сволочи. Вас сейчас уволят. Ваша жена...

– Это я уже понял, - прервал его Веселуха и бросился к Лукину.

В коридоре было нечем дышать от керосиновой вони. Потолок покрылся трещинами и пятнами, все кругом зыбко дрожало и потрескивало. В кабинетах было совершенно пусто, только госпожа Денежкина и Рябинин бегали вверх-вниз с химической посудой и реактивами, вынося все это на середину двора, под сень дуба.

– Здравствуйте, Ян Владиславович!
– вызывающе пискнула Денежкина, тряхнув кудряшками.
– А я вот хорошая женщина, по Домострою живу, в мужские интриги не лезу!

– А я не лезу в женские, - поддержал Рябинин.

– Лучше бы вы лезли, - выдохнул на бегу Паша Ненашев.

Из конца коридоров доносилось щелканье фотоаппаратов и гул голосов.

– Часом бы вы раньше, - с ненавистью выдохнул Паша.

– Молчать, - приказал Веселуха и распахнул дверь.

Официальная часть там, по-видимому, уже закончилась, и наступила неофициальная. На небольшом столе кучами лежали гвозди, болты и другие яства. Во фторопластовых бокалах плескалась украденная из лаборатории плавиковая кислота. Уроды и чуды сгрудились вокруг стола и, смачно чавкая, пихали все это себе в рот. Мадам Веселуха лежала, разнеженная, у Лукина на коленях; глаза финансового директора горели синим газовым пламенем.