Дом Монтеану. Том 2
Шрифт:
— Ты врал мне. Ты сказал, что Гела твоя мать, — злобно шиплю я.
— Да, я придерживался этой легенды. Все так считали, поэтому мне был удобен такой вариант. Радимил думал, что я сделаю всё ради своей матери. Но нет. Я мог легко страдать и ныть насчёт неё Радимилу, но на самом деле мне было плевать на Гелу. Она не была моей любимицей. Я её искренне недолюбливал и ревновал к твоему отцу.
— Да ты издеваешься надо мной? — выкрикиваю я, топая ногой. — Она что, была знакома с ним раньше?
Томас поджимает губы и пожимает плечами.
— Не могу сказать.
— А показать?
—
— Нет, — шепчу я. — Нет.
— Поэтому не спрашивай.
Томас опускается на колени, разбирая вещи Гелы. Она не его мать. Она не его мать, чёрт возьми! Я убила только его отца, но не мать! И я отчасти рада, что у Томаса идентичные моим чувства к ней, но он… чёрт, моя голова сейчас взорвётся. Я не могу истерить снова, иначе мы окончательно разругаемся.
— Что это? — Томас поднимает альбом.
— Рисунки Гелы. У неё была хорошая фантазия, и порой она развлекала моих племянников сказками.
Томас открывает альбом, листая его. Я не могу отрицать, что Гела была талантливой. Она прекрасно рисовала. Только сейчас я замечаю, что там очень много портретов моего отца, словно она была зациклена на нём.
— Вот. Это то, что нам нужно. История любви девушки к принцу, который её бросил. Вот, — Томас подскакивает на ноги и показывает мне на чёрную воду, обрамленную густой листвой, и там стоят двое. Мужчина, очень похожий на моего отца стоит на одном берегу, а девушка, напоминающая Гелу, на другой стороне озера. Оно небольшое, но явно опасное и глубокое.
— Но… но, подожди. Рома сказал, что нужны сказки моей матери, — напоминаю я.
Томас приподнимает альбом с рисунками, крутя его в воздухе.
— Очень смешно. Ты издеваешься? — спрашивая, злобно всплёскиваю руками. — Я и без того едва держусь, чтобы не ударить тебя или не сжечь к чёрту это место. Это несмешная шутка, Томас!
Томас ещё твёрже смотрит на альбом. Я бросаю взгляд на рисунок, затем на серьёзное и напряжённое выражение лица Томаса.
— Да ты с ума сошёл, Томас! Гела не моя мать! У меня была мать! Я хотела раньше, чтобы Гела была моей матерью, но она не моя мать! Это чушь собачья! Чушь! Она была законченной сукой, и это её я нашла в лесу! Я притащила её в наш дом! Она переспала со всеми, кто ей попадался, и даже не скрывала этого! Она была чёртовой шлюхой, Томас!
Томас глубоко вздыхает и бросает альбом в кучу барахла Гелы. Он подходит ко мне и берёт мои руки в свои.
— Подумай, Флорина. Сложи два плюс два. Ты сильнее, чем должен быть тринадцатый ребёнок. Тобой всегда пренебрегали. Твои братья и сестра пренебрегали тобой и считали тебя чужой. Твоя мать тоже не уделяла тебе время. Ты обладаешь хитростью и быстротой, как Гела. Господи, да ты даже похожа на неё, только у тебя цвет волос и глаз Русо, а остальное всё её. Ты даже порой смотришь на меня так же, как и она.
— Нет, — шепчу я, мотая головой. — Нет. Нет, я сказала! Нет!
Вырвав свои руки из рук Томаса, я делаю шаг назад.
— Тогда найди мои воспоминания о Геле. Найди их, Флорина.
— Нет… нет, не буду, — бормочу я. Кажется, я сейчас или взорвусь, или просто умру на месте
от того ужаса, на который намекает Томас.— Найди их. Посмотри, Флорина. Посмотри, — настаивает Томас. — Не трусь перед правдой. Пора тебе понять, кто ты на самом деле. Давай.
Чувствую, как на мою голову что-то давит с разных сторон и хватаюсь за неё.
— Посмотри, Флорина. Смотри. Если ты сама не сделаешь, я заставлю тебя насильно увидеть это. Смотри.
— Я не могу… нет, это всё… выдумки. Нет, Томас, — пищу от страха и ужаса. Я просто не в силах, вообще, принять подобный исход. У меня была мама, и она, как могла, любила меня. Была мама. Была…
— Смотри. Смотри моими глазами. Смотри.
Голос Томаса больно ударяет по моим вискам, и всё погружается во мрак.
Глава 35
Томас
Я сцепляю зубы настолько крепко, что они трещат и начинают трескаться. Тиски, сжимающие мою голову вот-вот раздавят её, но я не издаю ни звука. Ни единого звука. Хотя хочется орать. И я ору во весь голос от боли, но внутри себя. Пот катится по моему лицу. Тело дрожит от боли, которая становится уже невыносимой.
Рычание вырывается из моего горла, и клыки выдвигаются. Когти с болью прорывают мою кожу. Я хватаюсь за каменные плиты, ставшие причиной этой боли, и они рассыпаются в моих руках на мелкие куски.
— Браво, Томас! — смеясь, отец хлопает мне, когда я падаю на колени, больше не удерживаемый адским приспособлением, которое придумал отец, чтобы наказывать меня. Точнее, теперь, после того как я первый раз встретил Русо, и отец узнал об этом, он решил показать, кому я принадлежу. Я ненавижу обращаться в чудовище. Но отец требует этого. Он настаивал и настаивал, а я отказывался. Тогда случилось вот это. Он заставил меня насильно спасать свою жизнь.
— Вот это ему нужно, — отец подходит ко мне и хватает меня за подбородок. — Вот это, Томас. Ты безразличен Русо, ему нужен твой урод. Он коллекционирует их. Ты станешь новой игрушкой для Русо, поэтому знай своё место и помни, кому ты принадлежишь. Знай, кто тебя породил и кто тебя может убить.
Отпустив меня, отец уходит, оставляя меня снова в холодной яме без еды.
Я ненавижу того, что до сих пор такой маленький. Остальные дети, рождённые после меня, стали уже крупнее и выше, а я до сих пор выгляжу на семь лет от роду, хотя в разы старше их. Я же заботился о них, а они теперь смеются надо мной, бросают в меня помоями и грязью. Но я не позволяю своему уроду выйти на свет. Нет, я ненавижу этого урода. Я боюсь его, потому что он сильный и причиняет мне боль. Он разговаривает со мной, нашёптывая убить отца, ведь я сильнее его, так сказал Русо. Этому уроду очень понравился Русо.
Моего лица кто-то касается, и я вздрагиваю. Сначала я отчётливо улавливаю женский аромат тепла.
— Мама, — хриплю я. — Ты вернулась.
Распахиваю глаза и вижу абсолютно незнакомую женщину. Она с мягкой улыбкой убирает мои длинные и запутанные волосы с лица. Это не моя мама. Эта женщина похожа на прекрасное существо.
— Бедный малыш, — шепчет она, и в её руке появляется тряпка. Она стирает с моего лица грязь. — Какой красивый малыш. Хочешь, я буду заботиться о тебе? Я буду твоей мамой.