Дом неистовых клятв

«Я рад, что Ифе ещё только предстоит научить тебя любимым оскорблениям твоего отца», — милый тон голоса Лора так контрастирует со всей обстановкой, что я даже не в силах улыбнуться тому, что у моего отца есть любимые оскорбления, не говоря уже о том, чтобы спросить о значении термина «annos dofain».

Но Габриэль должно быть спросил об этом Найоза, потому что тот широко улыбается и говорит:

— Это значит «анус опущенный».

— А что если я превращусь в камень, когда Лора проткнут? Я ведь тоже ворон.

— Если бы твоя воронья сущность была пробуждена, ты бы очень страдала под землёй, — говорит Юстус.

— Она и так очень страдала, Росси, — огрызается мой отец.

Юстус облизывает губы, пристыженный упрёком моего отца.

— Но есть ещё один способ.

Габриэль наклоняется вперёд на стуле и кладёт руки на поцарапанную деревянную столешницу. Он выглядит так спокойно среди членов Круга, словно он не впервые за этим столом.

— Мы можем проткнуть отдельно каждого из вас, и тогда Лор не пострадает.

«Потребуется слишком много времени, чтобы оживить всех. Либо у нас будет армия, которую я смогу в одночасье пробудить, либо ты не выйдешь за пределы моего замка».

Я смотрю на свою пару и качаю головой.

«Мне ужасно не нравится этот план, Лор».

«А мне ужасно не нравится твой план: устроить заплыв в море, но я же тебе уступил».

Я выбрасываю руки в воздух.

«Значит, я должна согласиться на это коллективное безумие?»

«Так будет по справедливости. Не могла бы ты передать мой ответ Габриэлю?»

Я сжимаю зубы.

— Лор отказывается пронзать своих людей по отдельности.

Множество пар глаз смотрят на моё сердитое лицо, заставляя меня покраснеть.

— А я отказываюсь пронзать его.

— Большинство проголосовало «за» план Росси, — медленно вставляет Иона. — Включая твою пару.

— И что? Это значит, что всё решено?

Я скрещиваю руки и откидываюсь назад, чем вероятно становлюсь похожей на эльфа, который сидит на стуле, предназначенном для взрослого фейри.

— Если ты не придумаешь более удачный план во время своего заплыва, — Киан кивает в сторону Марелюса, — то да, мы будем придерживаться этого плана.

Не знаю, считает ли он меня глупой, как и Лор? Мне это не важно. Мне важно оказаться в море. Заплыв не только позволит мне дистанцироваться от этого Военного зала, но и даст время придумать другой план.

Более удачный план.

Где мне не придётся превращать свою пару в железную статую.

Я поднимаюсь со стула и спрашиваю:

— Бронвен видела, что это произойдёт. Вы поэтому согласились снова превратиться в статуи? Не так ли, дядя?

Киан поднимает на меня свои мрачные глаза.

— Да.

ГЛАВА 51

Я прижимаю руки к столу, чтобы обрести равновесие.

— Бронвен предвидела, что Юстус проткнёт Лора?

— Она видела, как Лор превращается в железную статую на поле боя, а мы в камень.

От признания Киана у меня начинает кружиться голова.

— А она видела, чтобы вы перевоплощались обратно?

— Она видела, что Данте умрёт от твоей руки.

— Но смерть Данте снимет заклятие с Мириам, а не с воронов. Если только это не ключ и к вашему заклятию тоже.

— Она предвидела, что ты убьёшь Данте после нашего падения, Фэллон, — повторяет Киан, словно я тупая. — Это значит, что ты не превратишься в обсидиан. Это значит, что ты выживешь. А если выживешь ты, то выживем и мы.

— Нет. Это всего лишь значит, что Данте умрёт. Может быть, я убью его, придавив своим обсидиановым телом? — я так сильно сжимаю челюсть, что мои слова звучат тихо, но резко. — Предположим, что он умрёт. Это разрушит магический барьер на Шаббе, и тогда вас будет кому спасти.

Имоген фыркает.

— Он фейри. Обсидиан не действует на фейри. Даже обсидиановые клювы.

Несмотря на то, что Лор не произносит ни слова, от его размытой фигуры начинает подниматься дым, точно он воспламенился.

— Бронвен также предвидела, что Габриэль умрёт раньше, чем наступит полнолуние, а он всё ещё здесь. Уж простите, но я не готова повестись на её предсказание.

Я отодвигаю стул, и дерево скрипит по каменном полу.

Иона громко фыркает.

— Я, похоже, ошиблась, сказав, что Фэллон на тебя не похожа, Кахол. Кажется, она унаследовала твой вспыльчивый нрав.

— Я так понимаю, у вас нет пары, Иона, — говорю я с раздражением в голосе.

Её узкие брови изгибаются.

— Нет, но я не понимаю, как…

— Если бы у вас была пара, вы бы не потерпели даже намёка на то, что кто-то собирается его проткнуть.

Она сжимает губы.

— Это для общего блага, Фэллон.

— Проткнуть сердце Данте — вот что будет благом; но не сердце Лора.

Я жду, когда Лор попросит меня относиться с должным уважением к члену его Круга, но он как будто не против того, чтобы я высказывала своё мнение.

— Я готова к заплыву.

— Но Дайя, вероятно, ещё не готова, — мой отец пристально смотрит на свои пальцы, увенчанные когтями. — Она покинула воды Тареспагии только вчера ночью. Она достигнет Тарекуори через сутки, но только если не почувствует тебя здесь и не задержится в Южном море.

Я ошарашено смотрю на отца, удивлённая тому, что он называет Минимуса Дайей, и тому, что он принял новое обличье моей матери, тогда как я всё ещё не могу свыкнуться с мыслью о том, что она змей.

— Ты либо нырнешь вместе с ней, либо вообще не будешь нырять, inon. Это понятно?

— Мы теряем время, dadhi.

— У нас полно времени, Фэллон.

Я вздыхаю.

— Ладно.

Я начинаю садиться, как вдруг мой отец кивает на двойные двери, вырезанные в дальней стене.