Дом оставленных снов

Я несколько раз обошел поля так и не достигнув конца. Беспорядочно сваленные один на другой чужеродные сны громоздились неподъемными кучами по всему дому. Я примерил на себя роль хозяина и мне стало дурно. Разобраться в этом хаосе было практически невозможно. Однако спустя некоторое время я с истерическим энтузиазмом я понял, что невозможного имея в руках бесконечное - не существует. То есть, отсутствие четкого ограничения во времени есть величайший дар и проклятие одновременно. Если предположить, что у меня безграничный запас времени, я без труда могу свершить что угодно и успеть, так же как и расслабиться, впустив в себя леность и апатию, прикрываясь все тем же козырем, предположительным безлимитом времени.

Некоторое время я прибывал в болезненном противоречии. То впадая в всесильную убежденность осмысленности, то вновь погружаясь на вязкое дно безысходности. Я сравнил себя с маятником, который встретился мне на днях и проникся я жалостью к себе и к противоречивому механизму. Однако переборов свои сомнения и жалостливые думы по себе, я принял окончательное решение действовать. Быть одному опасно и тем не менее это отличный тренажер для самосовершенствования. Хотя о каком совершенстве в моем пространстве можно говорить? Не имея образца для подражания, едва ли я могу самосовершенствоваться. Разве что просто развиваться, развлекая себя собственными задачами.

Итак, я решил начать с сортировки. Имея бесчисленное количество неизвестных вещей, не в силах их эксплуатировать, все что я могу, так это посчитать их и рассортировать, определив им номинальную принадлежность. Я буду прост в создании своей системы. Я буду опираться на самый простой принцип положительного и отрицательного. Таким образом я точно буду знать, что именно находится в моем доме. Я познакомлюсь чуть ближе с тем что оставили мне люди. Возможно я даже попробую понять мотивы этих странных пришельцев. Быть может я познаю что-то в себе, более глубинное и важное, хотя признаться честно, пока ничего из того, что было внедрено людьми не принесло мне ни малейшей пользы. Но об этом потом. Думается мне, что очень может быть, позднее, после примитивной сортировки, мне захочется их классифицировать еще на все новые и новые виды и подвиды. Но это будет много позже. Пока мне нужно просто начать. И я снова думал о Боге. Видимо у него тоже было очень много существ и потому, он решил рассортировать их на добрых и злых. Населяя пространство ангелами и демонами, очень может быть, Богу просто хотелось познакомится со всем этим поближе и навести в своем доме порядок.

День двадцать пятый.

_____________________

– Зачем объяснять то, что может быть только в теории? Я понятия не имею, как оно на самом деле происходит и так ли то о чем я предполагаю соответствует выстроенной в моем голове концепции.
– худощавая обнаженная женщина раздраженно взмахнула рукой.

– Но ты же издала множество книг на эту тему.
– возразил Ольжечь потирая свою бледную шею. Его костлявые бедра были прикрыты полотенцем, а иссушенное тело боязливо принимало жгучие лучи солнца.

– Мне просто нужны были деньги.
– невозмутимо ответила обнаженная женщина. Она откинула прямые темные волосы с лица и встала.
– А еще, раскрою тебе страшную тайну. Когда работаешь над диссертацией, осознано намечая себе план попасть в кружок власти, все что тебе требуется, - собеседница сделала многозначительную паузу, одновременно пробуя ступнями воду, - это огроменный труд с перегруженной терминологией, напичканный идеями, приближенными к правящей идеологии. Докажи комиссии, что это благо для дальнейшего развития человечества в конкретный отрезок времени, покажи перспективу будущих возможностей, предложи конкретный путь и обязательно убеди их в том, что только в этом чудном государстве возможен прогресс, ибо только у нас есть такой умнейший властелин и, что только он один и никто иной не способен узреть во всем этом очевидный расцвет и победу! И твоя звезда готова к принятию отчаянной должности!
– темноволосая женщина неприятно рассмеялась. Она полностью зашла в воду и рассекая гладь белесым телом поплыла прочь от берега. Ольжечь озадачено посмотрел на Мелику, которая в ответ лишь снисходительно закатила глаза.

– Согласно ее теории, все наши достижения абсурдный форс.
– просипел программист.

– Не исключено.
– лениво добавила Мелика всем телом вытягиваясь на песке.
– Все что можем мы, так это принять на веру то, что в данный момент нам кажется наиболее вероятной правдой.

– Но как же идеалы? И сама правда.

– Правды нет, мой друг. Сплошные идеалы.
– министр повернула голову к собеседнику и прищурившись улыбнулась.

– Без правды жить страшно.
– прошептал Ольжечь притягивая полотенце к торчащим коленям, видимо его непропорциональный вид страшно смущал его самого.

– Жить вообще страшно. Для этого и были созданы идеалы.
– женщина невинно пожала обнаженными смуглыми плечами, словно принося извинения за сам принцип человеческой системы.

– Но ты же наешь, что Империя Снов существует.
– не сдавался программист.

– Знала. И верю. Но видишь ли, - Мелика привстала на локтях и полотенце небрежно спустилось вниз обнажая все еще упругую грудь.
– ты не знаешь как и о чем горят в министерстве. Там так мастерски жонглируют правдой, что любой засомневается в истинности собственного существования. Поверь мне, там самые отъявленные манипуляторы на свете.
– женщина вздохнула неспешно прикрывая тело, - Сдается мне, что Бога снова отменят. Скучно им там и поговаривают, что становится неудобно верить во всю эту полигамность заточенную в моногамию. Так что грядут перемены. Снова и снова неудовлетворенные непоседливые люди придумают очередной кризис веры. Ученные что-то докажут, они же опровергнут предшествующие открытия и мир понесется по очередному циклу перемен!
– торжественно заключила женщина.

– Какое нездоровое веселье на этой планете.
– Ольжечь потер виски, с непривычки на солнце болела голова.

– Мы все солдаты и ничего с этим не поделаешь. Как бы цинично это не звучало в голове, в слух мы воспринимаем это более героически. Говоря по правде, я устала грустить. Мне надоело спасать и доказывать чью то значимость и пригодность. Тут бы самой в ладах с собой остаться. А ты. Ты не переживай, - Мелика дружески положила руку на бедро друга, ощущая его печаль, - самое главное, это то во что веришь конкретно ты. И если для тебя это важно, следуй за тем, что велит совесть, она редко ошибается.
– женщина улыбнулась и приняла позу лотоса предлагая солнцу свое крепкое тело.
– Марута говорит, падет три империи, после чего шестое солнце погаснет, а дилогия человечества будет завершена окончательно.
– Мелика улыбнулась и посмотрела на Ольжеча, который напряженно молчал.
– Это всего лишь ее информация. По крайней мере та, которую ее команда в силах извлечь из общего информационного поля.
– пояснила она.

– Я не верю в псевдо поля и различные шаманские бредни. Это чистое надувательство и шарлатанство, построенное на самомнении.

– Ты категоричен, но противоречишь сам себе.
– возразила министр здравоохранения изменяя позу в более удобное положение.

– У меня цифры и коды. Их можно прописать, описать и понять.
– настаивал программист разминая пальцы рук, которые предательски хрустели.
– Голос, который обращался ко мне. Посредник, который говорил с нами. Его частота волны, диапазон - это все зафиксировано и записано. А что есть у них? Голоса в голове да рамка в ладошке?
– презрительно фыркнул мужчина.

– Поверь, у них множество своих инструментов. Я не спорю, возможно многое преувеличено и осознано приукрашено, однако я видела некоторые возможности и могу заверить тебя, что там непростые люди работают. То что ты видел в цифрах, они видят вживую. Это реально посещает их в глубинах тонкого мира. И кажется мне, не слишком тот мир приветлив.
– Мелика предложила собеседнику воды, отчего последний отказался.

– Я все равно не согласен со многим, но не могу сейчас перечить. А точнее, желания у меня нет. Все равно исходя из твоей убежденности, все очень дуально. Поэтому я останусь при своем.

– Хорошо. На этом да будет мудрость.
– женщина подмигнула мужчине разряжая скованность ситуации.

– И все же. Ты уверена, что она видела именно Посредника? Что-то мне не внушает доверия все ее напускное ведничество.
– Ольжечь смущенно потирал грудь, солнечные лучи впивались в кожу, а вид двух обнаженных женщин насаждал мысли не связанные с расследованием. Мелика замечая смущение друга, периодически накрывала себя полотенцем, но вскоре забывала и вновь предлагала взору безупречный абрис крутых бедер.