Дом Трех ключей
Шрифт:
Начала со свертка. азмером с небольшую книгу, да и на ощупь похоже. Надписей нет, магии не ощущается. азвязала тесемку, развернула плотную, хрустящую пергаментную бумагу. Толстый блокнoт в твердом картонном переплете, довольно дорогой на вид, из тех, что так и излучают деловую солидность. Открыла, пролистнула с десяток страниц. Эx, жаль, что я не великий сыщик и мало что смoгу сказать о хозяине этого блокнота. Ясно только, что он промышлял продажей… ну, продажей. Чего-то. Я все эти «р.д., р.о.в., д.с., сл.н.» сoотнести с чем — то конкретным не смогла, но список на первых трех страницах очень напоминал прейскурант.
За прейскурантом шло несколько страниц совсем уж непонятных записей, вроде «Зак. 2дн Ильст, Гриззи» или «партию для К.», потом — схема чего-то похожего на ритуальный круг, вот только ни одного символа я не опознала. И снова все те же непонятные заметки. Быстро пролистнула от корочки до корочки — все то же примерно на половину блокнота, дальше — чистые страницы. Бумага пожелтела от времени, чернила выцвели. Да уж, никакого раскрытия тайн, только еще больше загадок.
В оконную раму стукнул камушек. Я подскочила, перегнулась через подоконник:
— Заходи, сейчас открою!
Как мне, оказывается, не хватало вот этого, нашего детского! Только сейчас окончательно поняла, что у нас снова вся жизнь впереди. Второй шанс, работа над ошибками? Да к бесам! Просто — жизнь!
Я встретила Томэ, улыбаясь во весь рот.
— Ты не злишься, — это не было вопросом, но я ответила:
— Не злюсь, все в порядке. Иди смотреть, я кое-что нашла и ничего не понимаю.
Передала ему блокнот, а сама взялась за кошелек. На нем ощущалась та же магия, что и на тайнике, и я снова проколола палец и мазнула по замочку крoвью, а потом добавила магии. Томэ поднял голову:
— Ключ по крови и магии?
— Да, на тайнике такой же был, — кошелек открылся со звонким щелчком, я заглянула внутрь… сама не знаю, чего ждала, но сердце замерло, как будто мне и в самом деле семнадцать. Ну что сказать, чего бы ни ожидала, того там точно не было. — Снова одни загадки, и никаких ответов. Вот что это, а? — вынула гранитный стержень с палец длиной, с неровными вырезами на oдном конце.
— Цвергский ключ, — ответил Томэ. — Больше ничего?
Я вывернула кошелек наизнанку. С глухим стуком на стол упал еще один ключ, самый обычный, стальной, разве что старомодный — длинный, с сильно выступающей «бородкой».
— И где найти, что я должна ими открыть?
— И как узнать, должна ли? — в тон мне подхватил Томэ. — В записях этих я ничего не понял. Ну, у нас появился повод навестить Хольма, как считаешь?
— А ему можно верить? — резко спросила я. — Они много чего мне рассказали, но я так и не поняла, до какого момента наши интересы будут совпадать.
— Если ты их не кинешь — навечно, — серьезно ответил Томэ. — И учти, они нужны тебе не меньше, чем ты им. Вы завязаны на один источник, это почти так же серьезно, как кровное родство. А в чем-то и ещё серьезнее. Ты с матерью говорила?
— Пыталась. Она очень рада моему поступлению и постоянно сводит разговор к тому, что нужно купить к началу учебы. Не хочет, чтобы я помогла ей с амулетами. Она, по — моему, считает меня ребенком!
— Так и есть, — Томэ хмыкнул, — а ты не понимала? Ты очень домашняя девочка, Мел… Мелина. То есть в свoи настоящие семнадцать-восемнадцать была домашней. Потому и вляпалась со всей дури, — припечатал жестко.
Спорить
я не стала. Только спросила:— Думаешь, у мамы обо всем этом узнавать бесполезно?
— Думаю, я был бы убедительней тебя, но я ей не нравлюсь. А тебе — да, бесполезно. Ты ее маленькая глупенькая доченька, которую надо оберегать от жестокого мира.
— Да, если бы хоть можно было объяснить. — тоскливо вздохнула я. Говорить о будущем мы не могли никому, ни родным, ни Хольму, полный запрет. — А как у тебя с твоими?
— Проще, чем тебе. Отец мне всю жизнь в голову вбивал, что я должен быть мужиком. А матери — что я второй мужчина в семье.
Я положила ключи и взяла камень. Не ровный, но очень гладкий, удивительно приятный на ощупь, как шелк. В нем сплеталось множество оттенков зеленого, от темного, почти черного, до сизоватой хвойной зелени, от изумрудно-яркого до нежного цвета молодой листвы. По зелени бежали тончайшие белые прожилки, скручивались в завитки, распадались белесыми крапинками. Мне почему-то представился зимний лес в горах, в метель. Хотя я никогда не видела вживую ни гор, ни леса.
— Что это, как думаешь? Какой-нибудь артефакт цвергов?
— Не знаю, цвергов или нет, но мне его брать не хочется, — Томэ почесал в затылке, взъерошив и без того лохматую шевелюру. — Нет, не так. Я чувствую, что не должен его брать. Но мне он не кажется опасным.
— А я не хочу его из рук выпускать. Он приятный. Ладно, когда предлагаешь к Хольму? И когда собираешься рассказать мне все, чего я не знаю? И, Томэ, самый срочный вопрос: можешь найти покупателей на защитные амулеты? Новых, что бы маминых клиетов не отбивать.
— Только защитные?
— Не только, но их больше берут.
Томэ задумался, кивнул.
— Прячь пока все это добро туда, где лежало. Потом пойдем в наше Логово, там и поговoрим. Тебя на улице подождать?
— На кухне. Я ещё не завтракала.
Пока возилась с тайником, восстанавливая защиту, Томэ сварил макароны и сообразил к ним вполне приличный, учитывая скудость ингредиентов, соус. Да уж, поразить его cвоими кулинарными талантами у меня точно не получится. А учитывая мое отношение к готовке… в общем, лучше и не пытаться.
ГЛАВА 5. Неромантичное свидание
Хорошие амулеты, а тем более артефаты, не делают «на коленке». Но устроить дома нормальную мастерскую я все равно не могла: маме не объяснишь. Значит, придется искать обходные пути.
В Логово я собиралась очень вдумчиво. Школьный рюкзак набился почти доверху, притом что о воде и перекусе обещал позаботиться Томэ.
— Многое нужно сделать, а времени мало, — объяснила в ответ на вопросительно-удивленный взгляд друга. — Пока идем, расскажешь что-нибудь? Что-нибудь не секретное.
— Не секретное? — его голос прямо-таки сочился скепсисом. — Нет, Мели, давай лучше ты. Вот хотя бы о том, какие амулеты делаешь.
Об амулетах я могла бы, наверное, говорить часами, вот только раньше не с кем было. Так что Томэ нарвался. За недолгий путь до Логова я только-только успела обрисовать ассортимент самых простых защиток и едва подступила к вещицам посложнее. Правда, слушал мой друг внимательно и даже вопросы задавал вполне дельные. А когда мы нырнули, наконец, под ажурную тень ивовых ветвей, сказал: