Дом у кладбища

– Спасибо, отец Патрик.

– А теперь мне пора, меня уже ждут.

– Конечно, конечно, – сказала Лиза. – Спасибо большое, заходите ещё, – она проводила его до двери.

– Смотрите, – сказала Лиана.

– Что? – удивилась Виолетта Михайловна.

– Солнышко выглянуло.

– Это хороший знак, – подтвердил отец Патрик. – После дождя, который лил уже двое суток, это настоящий подарок, но мне нужно идти. Я бы с удовольствием ещё побеседовал с вами, но я должен вас покинуть. Мир вашему дому, – добавил священник и поспешил откланяться. Когда он скрылся в машине, все высыпали на крыльцо помахать ему вслед.

В тишине слышалось чьё-то порывистое дыхание. Легранский сел на нары и впервые задумался о том, что он наделал. Его даже начала мучить совесть, он схватился за голову.

– Дурак я, дурак, попробую поговорить с этим Броуди… Как я сразу не догадался, что это подстава, чтобы меня убрать? Но кому это нужно? Может, ему заплатили? Теперь, если заведут уголовное дело, то суда не избежать, а там и до срока недалеко. Сколько я здесь пробуду и когда…

– Клянусь, я не убивал его… – в полумраке послышался чей-то почти беззвучный голос. – Клянусь вам, я не убивал его…

Этот человек был невысокого роста с отпущенной бородой и спутанными волосами. Он чем-то походил на Робинзона Крузо. В глазах у него светился страх и потерянная надежда.

– Рассказывай, что произошло, – Легранский протянул руку и поздоровался со своим соседом.

– Что со мной произошло? – переспросил худой и растрёпанный Дупельт. – Я даже боюсь вспоминать об этом.

– Давай по порядку. Как ты сюда попал?

– Меня схватили, арестовали, надели наручники, предъявили обвинение в убийстве и бросили в тюрьму… Я здесь уже год, да, уже скоро год.

– Когда это случилось?

– Прошлым летом, пятого июля, дочь моего дяди, Джека Дупельта, выходила замуж. Мне прислали пригласительный, и в назначенный день мы с моим дядей на его машине отправились в церковь. Все собрались и уже в двенадцать часов церемония началась. Помню, он звонил, поздравлял молодых. Ему тоже звонили. Он говорил о каком-то подарке, который хотел подарить, упоминал он и о завещании.

– О каком завещании?

– Он написал завещание и в день бракосочетания зачитал его в большом каминном зале.

– Где это произошло?

– В Де Труале.

– Что? Что ты сказал?

– В де… – начал он тихо, – Труале… – закончил он шёпотом.

– На кого было написано завещание?

– На Нору, меня, его жену, двух его братьев и сестру.

– Кто такая Нора?

– Нора Дупельт, дочь моего дяди. Её зовут Элеонора. Мы называем её Норой.

– Как это произошло?

– После церемонии все разошлись по машинам и поехали в Де Труаль, чтобы продолжить уже там. У каждого была своя комната. Моя была напротив комнаты дяди, и я слышал, как он поднялся по каменным ступеням и зашёл к себе. А потом, – он запнулся и огляделся, – потом…

– Что было потом?

– Он включил свет. Лампочка лопнула и… во всём доме погас свет. Послышалась возня, какие-то крики, шум падающей мебели. Все выбежали из комнат. Начались вопросы: «Что случилось?», «Кто кричал?» Я наспех оделся, подошёл к его двери, но там уже всё стихло. Я медленно открыл дверь и увидел…

– Что ты увидел?

– Он был уже мёртв. Рядом лежали пистолеты и осколки лампочки. Я не мог двигаться, увидев эту картину.

– Я тебя понимаю.

– У него в правом глазу…

– Что было в глазу?

– Я не могу это повторить. Из глаза торчала вилка. В комнате жутко пахло чем-то страшным.

– Серой?

– Да, а ты откуда знаешь?

– Мне знаком этот запах. Так ты говоришь, что ты здесь почти год? И убийство произошло пятого июля?

– Да.

– В котором часу?

– Около двух часов ночи, когда уже все спали.

«Так, значит, он утаил от меня истинную причину, по которой продавался дом. Ему нужно было поскорее избавиться от этого страшного преступления, которое тяготило его душу. А я думал: почему они так быстро покинули дом, даже оставили свои вещи? Видимо, обнаружив пропажу, они просто не решались за ней вернуться. Он молчал! Я спрошу у него напрямую об этом. Мейсон был моим другом. Я ему доверял, и когда он предложил мне купить у него дом, я так обрадовался… Ему просто нужно было избавиться от места преступления. А может быть, ему понадобились деньги? Чтобы уехать? Бежать? Надо бы проверить его алиби. Кто же убийца? И где же его искать?»

– А потом пришла его жена, она в правой руке несла подсвечник. Увидев это страшное зрелище, она лишилась чувств. Подсвечник упал на пол, и свечи погасли. Сгрудившиеся в коридоре люди причитали и охали. Меня начало тошнить и стала болеть голова.

– А отчего он умер?

– Пулевое ранение в затылок.

– Значит, стреляли сзади? Убийца уже ждал его в комнате, и когда свет погас, то он стоял у него за спиной с вытянутым в руке пистолетом.

– Получается, что так.

– А он мог видеть убийцу?

– Да, он видел убийцу. Я слышал, как они разговаривали.

– О чём?

– Я не мог разобрать, но разговор был на повышенных тонах. Что-то вроде «я тебя предупреждал».

– «Я тебя предупреждал»?

– Да.

– А кем убитый был по профессии?

– В прошлом он был адвокатом.

– Ты уверен в том, что ему сказали «я тебя предупреждал»?

– Да, уверен.

– Значит, ему угрожали. Он ничего не говорил об этом?

– Нет, дядя был очень скрытным человеком, вёл свои дела в одиночку.

– Была ли на полу кровь?

– Рядом с головой была обширная лужа крови.

– Сколько пуль было выпущено в потерпевшего?

– Я не знаю, по-моему, несколько. Пистолеты лежали рядом, видимо, отпечатки пальцев были стёрты. Я их не трогал.

– У тебя есть какие-нибудь подозрения?

– Очень тяжело было осознавать, что убийца среди нас, поэтому все были очень напуганы.

– В доме были обыски?

– Да.

– Ничего странного во время обыска не происходило?

– Было не столько странно, сколько страшно.

– Страшно?

– Очень. Свет ещё не был включен. Мы стояли и смотрели на труп, и вдруг…

– Что?

– У него начал дёргаться глаз. Маленькие капельки пота стекали по его лицу. Лоб его преобразился, кожа приобрела живой и свежий оттенок. Покойник открыл один глаз и снова закрыл. Это повторялось трижды. Он также трижды поднимал указательный палец, и из него сочилась кровь. Затем покойник встал, сделал шаг, прошептал беззвучным скрипучим голосом «ты», приподнял руку с указательным пальцем, отогнутым в сторону, где стояли мы, и упал. Он упал и больше не шевелился. У меня похолодела кровь в жилах, все стоящие рядом тоже испугались, некоторые крестились, женщины плакали, мужчины стояли безмолвно.