Дом Ветра

— Ребенок родился? — спросил он, в глубине душе боясь ответа: что, если это сын, что делать тогда? Лучше бы он умер. Да, это грех, и все же так будет лучше. Уже двести лет, прожитых на этой земле, у них, лордов Холстонов, не рождалось двое сыновей. Именно столько лет никто не устраивал войн за наследство. Теперь древнее правило нарушилось.

— У вас сын. Миледи ждет вас, — прошептала Сьюзи, он встал и побрел за ней.

«Зачем Каролина сделала это? Она же знает, как важно для нас сохранять единство. А может, она не врет, когда говорит о том, что все это сказки насчет свойств мешочка трав для предотвращения беременности? Чему же верить?» — думал Эдвард по дороге в спальню жены.

В комнате было светло, окна не зашторены. Он сел на край постели. Супруга была красивой, этого не отнять, только душа ее была черна, словно демон вселился в нее. Эдвард никогда не любил жену, даже в ту минуту, когда она подарила ему сына. Тогда он, кроме чувства долга, больше ничего к ней не испытывал. Эдвард знал и о ее чувствах к нему.

Она не хотела его любить и замуж вышла за него лишь только потому, жених был сказочно богат. С ним она мечтала вкусить все радости светской жизни, менять наряды каждый день, сверкая в свете, пускай даже в Антриме — только этого она хотела. Когда отец сообщил о предстоящей помолвке, она испытала настоящую радость: все подруги выходили замуж за стариканов, а она — за молодого лорда, да еще и богатого. Разве это — не успех?

Внешне она привлекла его: тоненькая, миниатюрная, с великолепной матовой кожей и блестящими темно-рыжими кудряшками. Только не сложилось у них ничего. Первое время он приходил к ней, чтобы зачать сына, а после рождения Виктора, стал делать это все реже и реже, а с появлением Марии почти забыл, как выглядит ее спальня. Только девять месяцев назад, он как безумец накинулся на нее. Наверное, под действием каких-то трав, больше он никак не мог это объяснить.

Новость о беременности он воспринял как нечто обычное. Эдвард никогда не хранил верность жене, и Каролина знала, что у него есть пара содержанок в Антриме, но, как любая жена, держала язык за зубами, делая вид, что ничего не знает.

— Я назову его Руфус Алан Патрик Лейтон, — начал он. — Виктор получит заводы и счета, замок и землю, ему я отдам малую часть денег и земли.

— Но…

— Виктор — мой наследник, это было и не изменится, — он вышел из спальни. Каролина стиснула в руках подушку, готовая кричать от переполняющего ее гнева:

— Виктор не получит ничего! Он ничего не получит! — цедила сквозь зубы она.

Как же она ненавидела его и Марию, из-за них она потеряла своего любимого кузена, Френсиса О’Минса. «Это все из-за них, все из-за них», — твердила она на похоронах.

Это было обычное лето, обычный день, когда Френсис приехал в Холстон-Холл. Виктору в ту пору было четыре, а Марии — три. Френсис взял детей на озеро, чтобы научить плавать. Ребята заигрались, и Мария чуть не утонула. Виктор бросился спасать и сам чуть не ушел на дно.

Френсис утонул, вытаскивая ее детей на берег. Настоящая мать бы радовалась, что дети ее спасены, и недолго бы горевала из-за кузена, но Каролина скрыла эмоции. В ночь после похорон она решила, что родит еще одного мальчика, Виктора сделает изгоем, Марию отдаст замуж за деспота.

Откуда такая слепая любовь к кузену? Что на самом деле крылось за этим всем?

За день до несчастья она сидела в тени сада, в самом укромном уголке поместья, и целовалась с Френсисом. Она давно пылала к нему чувствами и мечтала о нем, только сейчас он ответил взаимностью. Он не был Эдвард, и все было так волнующее, что она совсем потеряла голову. Каролина знала его с детства, они вместе росли, и она обижалась, когда, ухлестывая за молодыми девушками, кузен не смотрел в ее сторону. И ничего не сказал, когда она выходила замуж за Эдварда Лейтона, только пожал плечами да обронил одну единственную фразу: «Может, ты будешь счастлива, Каро». Только он ее так называл, и больше никто.

Но он приехал, страдая от несчастной любви и все больше понимая, что девчонка, что превратившаяся в леди, любит его, и в воспарившем сердце все прежнее всколыхнулось.

— Приходи ко мне, — прошептал он. Она загадочно улыбнулась, сжала его руку и лишь одними губами сказала «да». Они сговорились встретиться на этом же месте под светом полной луны.

Вечером ее задержал Эдвард, он рассказывал о планах, успехах на полях и заводе, а Каролина нервно теребила белый платочек с кружевом, постоянно смотря на часы. Она опоздала на встречу, Френсис пошел в дом, и они столкнулись в дверях Зимнего сада, ведущего в потаенный садик. Он украдкой поцеловал Каролину и отложил встречу на завтра, распаляя ее еще больше. Ночь она провела в состояние ожидания, как ребенок в предвкушение чуда.

Днем произошло самое страшное: трое рыбаков вытащили из озера бездыханное тело ее любимого. Каролина упала в обморок. Только утром он целовал ее, а сейчас его тело несли в дом. Услышав рассказ сына, вместо того, чтобы успокоить ребенка, она дала ему оплеуху. «Из-за тебя, из-за тебя и из-за Марии все это произошло!» Она поклялась, что лишит детей всего, как они лишили ее единственной любви, она ведь так и не познала ее радость. Месть матери оказалась велика, но в эту снежную ночь появилось еще одно обещание. Наверное, с этого-то и начнется наша длинная история.

***

Они смеялись, читая сказки. Детская примыкала к огромной библиотеке. Столетиями каждый лорд Холстон считал своей обязанностью приобрести с десяток новых книг, теперь многие стоили, как дорогие драгоценные камни. Их комната была домом в доме. Стены гостиной, где они играли, обитые изумрудным муаром с кленовыми вставками, создавали уют, но иногда казалось, что живут тут не дети, а юная леди и юный лорд. По полу ездила железная дорога, стояли круглые столики с крошечным фарфоровым сервизом, расписанным их дедом, где они устраивали импровизированные чаепития; на стульях сидели куклы в шелковых и атласных платьях, плюшевые зайцы и медведи смотрели с полок, и белый рояль у стены, на котором играла гувернантка мисс Анри. Сегодня ее не было — она находилась вместе с хозяйкой, вместе Тревором Йорком, бароном Уэсли, другом Эдварда Лейтона, их крестным отцом. Он привел с собой своего сына Артура.

Виктор засмеялся, отбрасывая в сторону книгу. Ему недавно исполнилось пять, но для своих лет он был очень смышленым мальчиком. Он бегло читал, хорошо считал, правда, не умел рисовать, но уже тогда в нем наблюдалась склонность к тайнам трав и врачеванию. Марие в апреле должно было исполниться четыре. Внешне они не были похожи друг на друга. Его ярко-рыжие волосы искрились в лучах зимнего солнца, на бледном лице с пухлыми щечками сияли ярко-голубые глаза, полные губы постоянно выгибались в милой улыбке. Мария же, обладательница более темной кожи и волос, во многом походила на мать, но в тоже время чем-то напоминала Фелисите Лейтон.

Артур Йорк, ровесник Виктора, сын англичанки и ирландца, больше походил на первых, нежели на вторых: с темной копной волос, карими глазами и английской душой, отражающейся в них. Его мать давно умерла, и Тревор растил сына один. Он часто ездил в Англию, и дети с жадностью слушали его рассказы о далеких для них краях.

— Дядя Тревор, а расскажите о Лондоне, — попросил Виктор, устроившийся рядом мужчиной и прижимавшийся к его руке щекой. — Пожалуйста.

— Да, расскажите, дядя, — Мария поддержала рвение Виктора.